[часть 2]

***

Во всем есть свои положительные стороны. Теперь стало гораздо легче определять ботов — им не нужна еда. На самом деле, это достаточно важно, так как убеждения у людей могут быть самыми разными, а на то, чтобы вдаваться в детали, у меня часто элементарно не хватает времени. Тех же вампиров, к примеру, которые не выносят солнечного света, тоже не так просто было бы выявить, если бы не эта их маленькая странность. Последствия же для тех, кто с ними вступают в контакт, могут быть самыми трагическими. Пусть даже только в кино.

***

Гераклит говорил, что в одну реку нельзя войти дважды. А я только этим летом раз двадцать уже заходила. И ничего! Жива вроде до сих пор.

В Древней Греции, судя по таким вот придуркам, которых там считали мудрецами, жили одни дегенераты. Но лучше об этом совсем не думать, наверное, чтобы не расстраиваться.

***

Обыватели за всю свою жизнь не додумали до конца ни одной мысли и вдруг все разом кинулись решать мировые проблемы. С одной стороны, приятно ощущать себя кем-то вроде чемпиона мира по шахматам в окружении недоумков, упорно пытающихся поставить тебе детский мат. Кто бы что ни говорил, но наблюдать за беспомощным барахтанием личностей, чьи амбиции не соответствуют возможностям — одно из самых больших удовольствий, какие только бывают у в этой жизни. Это даже лучше, чем в жару съесть мороженое, например.

Но в то же время нельзя недооценивать и того, что они всерьез могут считать всякие смешные слова типа «бога», «духовности» и «добра» более значимыми, чем моя жизнь, только потому, что им так сказали по телевизору.

Пора снимать фильм «Триумф тупости». Где мой фотоаппарат?

***

Творческим личностям нужны зрители, а окружающие их люди больше напоминают мух, которые ползают по холсту и совершенно не врубаются в то, что на нем нарисовано. Они утомительны, но достаточно безобидны. Способный окинуть взглядом весь замысел гения внимательный недоброжелатель мог бы быть гораздо более опасен.

***

Гегель придумал диалектику, а Фейербах или кто-то там еще — материю. Кант же занимался критикой чистого разума, и поэтому оказался потом в СССР не у дел, целых семьдесят лет никто им особо не интересовался. При этом, возможно, он был не глупее Гегеля, а уж Фейербаха и подавно.

Этот пример показывает, что далеко не все в этом мире зависит от интеллектуальных способностей человека — некоторым просто не везет.

***

Le dandysme et la stupidité sont deux choses incompatibles.

{Дендизм и тупость — две вещи несовместные. (франц.)}

***

Забавно, что множество петербургских кафе трансформировались в столовые задолго до оскудения их меню. Наглядный и понятный каждому обывателю пример того, что в этом мире именно идеи формируют бытие, а вовсе не наоборот. Теперь осталось еще и тем, кто до сих пор почему-то продолжает называть себя русскими, переименоваться в советских.

Космические системы слежения их уже засекли, поэтому и дальше укрываться за этим словом неразумно — следует срочно перегруппировываться и перебираться куда-нибудь за «бога» и «духовность».

***

Кажется, я поняла, в чем смысл воздержания в период религиозных постов: долгое время отказываться от просмотра сериалов, накопить целые сезоны, а потом смотреть их без раздражающих перерывов с утра до вечера на даче. А то, бывало, маньяк привяжет жертву к столу, достанет скальпель, и жди потом пару дней до понедельника, как там события развивались дальше.

Похоже, этим летом я стала ближе, если не к Богу, то к осознанию значимости традиционных верований в жизни человечества.

***

Казалось бы, когда создатели сериала убивают какого-нибудь забавного персонажа и тем самым выдергивают его из дальнейшей сюжетной канвы, они должны предварительно позаботиться о том, чтобы найти ему достойную замену. Иначе рейтинги просмотра могут упасть, и они рискуют не получить бабки на следующий сезон. Однако тупость некоторых человеческих особей настолько безгранична, что они порой не врубаются даже в такие простые и понятные всем вещи.

А если воспринимать жизнь, как произведение искусства типа фильма, в котором все должны ощущать незримое присутствие творца в лице Господа Бога, то он тоже производит впечатление крайне бездарного режиссера, которому абсолютно до лампочки, интересно ли кому-нибудь вообще наблюдать за событиями поставленного им действа. Сравним хотя бы поэтов в России до семнадцатого года прошлого века с теми, кто пришел им на смену. Не буду вдаваться в детали, но где-то к сороковым годам этот «сериал» уже явно не заслуживал финансирования, а, по большому счету, его можно было бы сворачивать еще в двадцатые.

В последнее время я все больше склоняюсь к мысли, что Бог оказался элементарно не готов к резко возросшей за прошедшее столетие средней продолжительности человеческой жизни, достигнутой благодаря усилиям атеистически настроенных ученых, пренебрежительно относящихся к его идеям и замыслам. Созданный им мир по уровню занимательности происходящих в нем сейчас событий, судя по всему, первоначально был рассчитан главным образом на подростков, в крайнем случае, тридцатилетних совсем уже невзыскательных и мало начитанных зрителей и участников.

И надо сказать, что это не особенно приятное ощущение. Одно дело, постоянно ловить на себе неодобрительные взгляды и слышать случайно долетающие до тебя обрывки бесед слабоумных соседей по даче, и совсем другое – представлять, что где-то там на небесах за тобой наблюдает, тщательно записывая к себе в блокнотик все твои мысли, чувства и поступки, некий всесильный даун.

***

Иногда я думаю, что сейчас не помешала бы организация по типу инквизиции. Ничего не могу с собой поделать, но когда я смотрю на некоторых особо противных представителей человеческого рода, то мне приятно представлять, как они корчатся в огне. Есть в этом какое-то специфическое удовольствие. Но стоит мне только подумать, что участь множества людей опять будет зависеть от мнения совершенно случайных сотрудников научных отделов и кафедр институтов, которые наверняка составят костяк всех экспертных советов и комитетов, занимающихся решением подобных вопросов, то весь мой энтузиазм мгновенно улетучивается.

Смешно, но какие бы экзотические законы кто ни принимал, какие бы планы ни строил, заключение по поводу того, что является нравственным и полезным для детей, например, будут давать специалисты с вузовским дипломом. Политикам только кажется, что это они всем управляют и все решают – судьба мира находится в руках никому не известных кандидатов психологических наук.

Римская империя − это империя, царь − это царь, Советский Союз − это Советский Союз, федерация − это федерация, фашисты − это фашисты, дауны − это дауны, а я − декадентка и гений.

***

От убийства можно получать массу удовольствия. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть хотя бы пару серий Ганнибала или же почитать Сада… Однако некоторые личности просто тупо мочат пачками людей и все, не испытывая при этом никаких особых чувств. Да что там убийство — даже разнообразие в еде их не особенно волнует. Зато они способны ощущать гордость за свою страну, прыгать от восторга, услышав о полете человека в космос, и радоваться множеству еще более загадочных и непостижимых для меня вещей, типа бескорыстной помощи детям и дурно пахнущим бомжам.

Когда я об этом думаю, мне даже становится немного грустно, что до сих пор нигде в мире так и не родился гений вроде того же Сада, который так же наглядно и доходчиво, как он, объяснил бы мне, что заставляет человека смахивать слезу умиления, когда мимо него, к примеру, пробегает трусцой мужик в трениках с олимпийским факелом в руке. В чем тут прикол? Иначе я рискую покинуть этот мир, так никогда, возможно, чего-то очень важного и интересного не поняв.

***

Легкость, с какой те или иные личности могут занимать сейчас различные позиции по политическим вопросам, наглядно демонстрирует ничтожность этой сферы человеческой деятельности. Это бросается в глаза еще и потому, что именно в ней сегодня, по мнению большинства живущих ныне людей, решается нечто такое, от чего зависит чуть ли не судьба всего человечества.

В этом отношении политику можно сравнить с философией или же религией, где точно так же практически любой индивид без особых проблем способен высказывать мнение по разного рода глобальным вопросам типа первичности материи и существования Бога, оставаясь при этом полным кретином.

***

глобальное потупление и его последствия.

***

Все эротические фильмы, судя по сюжетным ходам, манере актерской игры, диалогам и характерам персонажей, предназначены исключительно для детей дошкольного возраста, но детям их показывать нельзя. Более того, если из них убрать эротику, от них вообще ничего не останется.

Вот с какими парадоксальными явлениями приходится сталкиваться современному человеку. Грекам с их черепахой и этим, как его… Ахиллесом такое и не снилось.

***

Недочеловеку и сверхчеловеку в равной мере чуждо все человеческое. Поэтому я так хорошо и разбираюсь в разного рода недоумках.

***

Большинство людей, я заметила, стараются занять в этой жизни наиболее удобное для себя положение. В частности, они предпочитают ненавидеть и обличать то, что представляется им максимально безобидным и не способно поколебать их благополучие, а заискивать, наоборот, перед тем, что может им потенциально угрожать. Единственное, что их часто губит – это глупость, из-за которой они оказываются не способны оценить реальную обстановку и расклад сил.

Прочитав, в частности, в новостях, как лидер Северной Кореи скормил собакам своего дядю, некоторые личности начинают плохо спать, поскольку им кажется, что именно оттуда исходит самое страшное, что только есть на этом свете. И все их сознание начинает подстраиваться в нужном направлении. Хотя, на самом деле, это одна из самых незначительных по своим возможностям и влиянию стран в современном мире. И по этой причине они могли бы вообще не мучиться, а просто спокойно забыть о ее существовании. Однако психологический дискомфорт, который они испытывают, думая о происходящих там ужасах, полностью вытесняет из их сознания реальность. Таким образом, они, подобно младенцам, не научившимся отличать день от ночи, путают свой внутренний мир с внешним, доставляя тем самым окружающим множество дополнительных хлопот.

Именно на такой психологической неустойчивости и выстраивают свою стратегию практически все мировые религии, многие из которых даже прямо противопоставляют некий «иной мир» «этому». В результате Римский Папа в наши дни не платит налогов и живет во дворце, занимаясь исключительно тем, что избавляет поклоняющиеся ему толпы людей от несуществующих ужасов и взращивает в их душах любовь к столь же ирреальным объектам.

***

Теперь, когда идешь по улице, то лучше смотреть под ноги. Стоит только оглядеться по сторонам или же встретиться с кем-нибудь взглядом − настроение на целый день будет гарантированно испорчено. А так, есть шанс найти пятьдесят копеек, а, может быть, даже и рубль. Как я сегодня, когда вышла в магазин.

***

Почему все так не любят, когда на концертах исполнители поют под фонограмму? Вчера в фойе торгового центра прямо над Призмой какой-то певец горланил шлягеры советских времен типа «В свой вагон вошла она» и т.п. Я пока стояла в кассу, чуть не оглохла от грохота, дребезжания и лязга, который извлекали из своих гитар подыгрывавшие ему музыканты. Да и голос у него самого тоже был не особенно приятным. Такое впечатление, что он все время орал, а не пел. А ведь достаточно было врубить запись Роя Орбиссона, например, да кого угодно, хоть Хиля, и тогда ему не нужно было бы так напрягаться и лихорадочно дрыгать ногами, а можно было бы просто открывать рот для видимости и даже присесть на стул. Из репродукторов лилась бы плавная музыка, все сразу стало бы куда более гармоничным и спокойным. И певец бы меньше устал, и слушатели, включая тех, кто вместе со мной стоял в кассу, не испытывали бы такого дискомфорта.

Я давно заметила, что так называемый «живой звук» всегда сопровождается шумом и дребезжанием, да и слов песен обычно практически не разобрать. Однако зрителям все равно непременно надо, чтобы артист отработал бабки, которые они отдали за билет, поэтому они способны часами покорно выслушивать подобную трескотню, обрекая всех участников процесса на мучения, лишь бы никто не отлынивал от работы. Такова природа людей: они готовы подвергать себя любым истязаниям – главное, чтобы другим было так же тяжело, как и им. Иначе они не получают от жизни никакого удовольствия.

***

Если подумать, то нет никакой существенной разницы между неразличением смысла слов, равнодушием к прекрасному, неразборчивостью в еде и безразличием к жизни отдельных индивидов. Мало того, по сравнению с искусством и кухней, способы ведения войны выглядят даже более значимыми и выразительными для понимания самых характерных особенностей духовного устроения того или иного народа или государства. Поэтому оружие может быть не менее тупым, чем литература. Шпага, к примеру, требовала от человека определенного умения, то есть приближала его к искусству, а пуля всегда была достаточно глупа. Все относительно, конечно, и по сравнению со средствами массового поражения пистолет сегодня уже кажется чуть ли не верхом утонченности, избирательности и изящества.

Возьмем хотя бы Северную Корею. Совершенно очевидно, что этот островок дебилизма без атомной бомбы давно прекратил бы свое существование. То есть именно ядерное оружие в наши дни стало чуть ли не главной опорой человеческой тупости, удивительным образом сосредоточившейся в одной точке земного шара. Практически так же, как это обычно бывает с явлениями физического мира типа магнитных аномалий, которые тоже обозначают на географических картах специальными значками.

Не случайно ведь, несмотря на крайне тяжелые условия существования живущих там людей, эта страна становится сейчас все более и более притягательной для самых недоразвитых представителей мировой культуры, которые уже не только не скрывают своей симпатии к ней, но и начинают совершать туда путешествия. И я не удивлюсь, если в ближайшем будущем она станет своеобразной Меккой для даунов, которые устремятся туда со всего света. Наподобие того как полвека назад левые интеллектуалы считали своим долгом посетить революционную Кубу, например.

И это не так уж сложно понять. Христиане ездят в Иерусалим, буддисты — на Тибет, я сама иногда достаю открытки с замками Людвига Баварского и часами на них смотрю, чтобы зарядиться жизненной энергией, а умственно отсталым личностям приятно сознавать, что где-то в мире есть целая страна, населенная такими же беспомощными и неприспособленными к жизни существами, как они, но никто не может с ними справиться, потому что они находятся под надежной защитой атомной бомбы. И такие мысли помогают им лучше спать, утешают их на чисто символическом уровне, так сказать.

***

Как-то грустно! Хайдеггера, что ли, почитать?

***

В Чувашии шестилетний мальчик нашел возле песочницы фрагмент человеческой головы.

***

Некоторые писатели прекрасны сами по себе, поэтому их лучше совсем не читать. Жене, например.

Или же Ницше, который с годами приблизился к совершенству и сияет, как далекая звезда на небосклоне, но стоит только открыть его книги, как чувствуешь сильное разочарование.

А есть и такие, как Маркс. Его сочинения не следует читать потому, что они писались исключительно, чтобы скрыть убожество и неполноценность их автора.

***

То, что люди сегодня пишут и говорят очевидные глупости за деньги, конечно, их отчасти оправдывает. С другой стороны, советские писатели тоже имели неплохую по тем временам зарплату и многочисленные привилегии за достаточно убогие тексты и плохо срифмованные стихи. Однако это вовсе не значит, что сами по себе они были гениями. Согласиться стать тупым за деньги или же быть им по своей природе – не такая уж большая разница, как многие почему-то думают.

Мне, например, кажется, что стать дауном по-своему даже сложнее, чем гением. Проблема тут в том, что в течение жизни ты как бы уходишь в отрыв от окружающих тебя людей, а теперь тебе придется пройти точно такое же расстояние, но уже в обратном направлении. На это некоторым элементарно может не хватить оставшегося у них времени.

***

Откровенная ложь, по сути, ничем не отличается от правды. Изрекающие ее люди не в состоянии скрыть своих намерений, поэтому на истинную картину окружающей действительности их умозаключения никак не влияют. Самое забавное, что искусная ложь тоже не отличается от правды, но именно по этой причине ее последствия более опасны.

Таким образом, все проблемы этого мира связаны с присутствием в человеческом сознании понятия «правда». Стоит его убрать, как все сразу встает на свои места. Люди начинают чувствовать себя раскрепощенно и соревнуются в мастерстве лжи. На смену рабской привязанности к реальности приходит свобода воли и самовыражения. В результате более высокоорганизованные и способные существа подчиняют себе низших. Красота спасает мир!

***

Проходя мимо бывшего дома Дружбы на Фонтанке, встретила сегодня совершенно жуткую бабу: худая, сгорбленная, как краб, ноги кривые, руки, неплотно прилегающие к бокам и доходящие чуть ли не колен, щеки впалые, глаза навыкате, огромная челюсть, а зубы торчат наружу и в разные стороны. Именно так, мне кажется, должен был бы выглядеть Щелкунчик. С ней рядом, точнее чуть впереди, шел вполне гладкий на вид мужик, без каких-либо видимых дефектов, во всяком случае. Если муж, то наверняка выгодно женился, нашел себе дочку состоятельных родителей. Судя по одежде, оба иностранцы. Я почему-то подумала, что из Испании. И не только из-за ее здоровенного крючковатого носа, а еще и потому, что вспомнила про Средние века, когда там охотились на ведьм и сжигали всех красивых баб. Ясно, что только в результате многовековой эволюции и путем тщательной селекции на свет мог народиться столь редкий экземпляр, вобравший все наиболее выразительные черты человеческого уродства. Долго я, правда, на это чудо природы любоваться не смогла, поскольку она, пугливо озираясь по сторонам, вслед за своим спутником исчезла за дверью недавно открывшегося в помещении дома Дружбы музея Фаберже. Или же музея яйца Фаберже − забыла посмотреть, как он точно называется.

И я сразу представила себе, как эта баба, пройдя по длинным пустым коридорам, приближается к самой отдаленной комнатке, открывает дверь, подходит к стоящему в темном углу специальному столику и с восторгом и благоговением взирает на хранящееся там под стеклом огромное инкрустированное бриллиантами и изумрудами яйцо, переливающееся в слабых отблесках догорающей свечи. У бабы от счастья глаза совсем вылезли из орбит, плюс само это яйцо, уже больше ста лет во всем мире считающееся чуть ли не олицетворением обывательских представлений о прекрасном. Для полноты картины не хватает только, чтобы там внутри была еще припрятана пресловутая игла из сказки про Кащея… Видимо, это мысли об Инквизиции пробудили в моем мозгу целую цепочку сложных ассоциаций, которые до этого момента дремали где-то в глубинах моего подсознания. Забавно, кстати, что такой музей, а не какого-нибудь там авангарда, открылся в самом центре Петербурге именно сейчас. Это уже само по себе характерно и, я бы даже сказала, символично. В Советском Союзе культивировалось уродство, но достаточно непритязательное: в виде всевозможных ленинских комнат, красных уголков и героев с квадратными головами. А теперь все усложнилось и, если можно так выразиться, утончилось − чтобы проникнуться духом времени, надо непременно посетить музей яйца Фаберже.

***

Русский шансон мертв, а я еще жива!

***

Не знаю, кто первым додумался называть писателей «инженерами человеческих душ», но мне такое определение совершенно не подходит. Зато, постоянно натыкаясь на тупость окружающих меня людей, я постепенно начала ощущать себя кем-то вроде скульптора. И самое забавное, что в последнее время я даже стала испытывать какое-то специфическое удовольствие от каждого соприкосновения с реальностью. И это понятно: чем тверже ваятелю попадается материал, тем больше удовлетворения он должен получать, воплощая в нем свои замыслы.

Съездила вчера к мамаше и надолго подзарядилась творческой энергией. В частности, мне пришло в голову неплохое название для фильма, сценарий к которому я теперь потенциально готова написать: «Моя мама – бот». Это будет такой экшн в жанре киберпанк, но в несколько новой и оригинальной трактовке.

В современном мире человеческие особи не только развиртуализовываются и знакомятся друг с другом, противоположный процесс, судя по всему, уже тоже идет полным ходом. Скоро, чувствую, интернет окончательно утратит всякую актуальность, зато улицы заполнятся безличными роботами.

***

Пару лет назад купила себе очки по акции, а сегодня обратила внимание, что на стеклах до сих пор нет никаких видимых повреждений. И все потому, что впервые за последнее время я не поддалась на уговоры и не стала покрывать их специальным защитным слоем. За дополнительную плату, разумеется. Именно на нем, как я теперь поняла, практически сразу и появлялись многочисленные царапины. Из-за чего линзы, а вместе с ними обычно и оправу, периодически приходилось менять.

Не знаю, кто додумался до такого выгодного для производителей оптики изобретения, но, по-моему, какой-то гений. Мне даже жалко стало, что я не знаю его имени. Только присутствие в этом мире подобных личностей и делает жизнь чуть более забавной и осмысленной. В храмах новой религии будущего, надеюсь, им будет отведен специальный иконостас.

***

Кажется, между мной и Северной Кореей в последнее время установилась мистическая связь. Сложно пока делать глобальные обобщения, но я заметила: чем таинственней и загадочней представляется какому-либо индивиду эта крошечная волшебная страна, тем проще и незначительней кажутся ему мои книги. Стоит подобному романтически настроенному читателю только услышать мое имя, как он вспоминает песню «Мурка», и ему сразу все становится ясно.

***

Конституционный суд признал закон о запрете гей-пропаганды соответствующим Конституции РФ, потому что он защищает традиционные ценности. Забавная формулировка, ничего не скажешь.

Самое смешное, что и на бытовом уровне сейчас постоянно приходится натыкаться на нечто подобное. В частности, преследования бывшего ведущего кулинарной программы на ТВ по фамилии Макаревич правильны и не противоречат российскому законодательству, потому что он плохо разбирается в приготовлении пищи. Такое ощущение, что ты имеешь дело с шулерами, у которых в рукаве припрятан козырной туз в виде Вечности.

А если эта карта у меня на руках? Что тогда?

***

Гармония – это когда вокруг не происходит ничего, что отвлекает меня от просмотра привычных сериалов. Меня раздражает сосед со своим пианино и, тем более, когда кто-то начинает орать у меня над ухом или заслоняет собой экран. В полной мере это относится и к событиям в мире. Мне нет никакого дела до всех этих революций, войн, землетрясений, автокатастроф, крушений поездов, взрывов и прочих сопряженных с сильным грохотом и шумом происшествий и катаклизмов. Мне вполне хватает монотонного гудения машин за окном, к которому я, по крайней мере, привыкла.

Кроме того, я думаю, что обывателям, прежде чем попадать на страницы газет и экраны телевизоров, пусть даже в качестве жертв какого-нибудь цунами, не мешало бы предварительно посетить стилиста и немного причесаться. О тех, кто берется совершать различные подвиги и, что называется, «творит историю», я вообще не говорю. Таким, я считаю, следует и вовсе проходить специальный кастинг.

***

В судьбе писателя Горького есть еще один поучительный момент, который я в «Моей истории русской литературы» упомянула только вскользь: как из популярного и вполне благополучного писателя, но бывшего одним из многих, стать самым главным. Для этого нужно сочинить хотя бы одну абсолютно нечитабельную книгу. Такую как «Мать», например.

Скука − вот что является по-настоящему сверхчеловеческим жестом. Население Земли на 99.9% состоит из потребителей женских романов и детективов. Авторы этих жалких книжек заискивают перед толпой. А Горький обрек миллионы людей на десятилетия совершенно невыносимой пытки. Поклонникам Прилепина, Стаса Михайлова и Ваенги этого никогда не понять.

***

Посетила за последние два дня несколько фильмов сразу трех, по-моему, фестивальных показов. И еще раз убедилась, что не имеет никакого значения, как и зачем снимает тот или иной режиссер кино. Все равно перед сеансом выйдет кинокритик, произнесет определенный набор умных фраз, создатели фильма раскланяются перед зрителями, а те, по большой части, покорно досидят до конца сеанса. То есть никого, в сущности, не волнует, что они смотрят: нечто выдающееся или же полную туфту. И это обнадеживает.

Даже не знаю, сколько лет мне потребовалось, чтобы преодолеть в себе страх и понять, что гениев в этом мире никто особенно не преследует, а всем на них, по большому счету, глубоко плевать. Делает человек что-то интересное, и ладно − может быть, это кому-то станет своего рода бонусом за то, что он потратился на билет или приобрел книгу. Водит некто рукой по бумаге и на все забил – тоже сойдет. Особенно это, конечно, заметно в жанре так называемого авторского кино и литературы. Единственное, я до сих пор так и не поняла, откуда во мне вообще взялся такой страх, и не просто страх, а даже, можно сказать, ужас, будто все необычное и яркое в этом мире непременно должно быть растоптано и уничтожено. Наверное, откуда-то из детства.

***

Вообще-то сама перспектива, что русские теперь взвалят на себя обязанности некого эталона нравственности, а граждане остальных стран будут на их фоне оттягиваться и выябываться в свое удовольствие, меня совершенно не устраивает. Хотя я вовсе не против, чтобы такая норма существовала, иначе весь кайф от ее нарушения улетучивается. Это я как раз прекрасно понимаю.

Но есть ведь уже Римский папа, например, и сотрудники его церкви, но они, по крайней мере, получают за это зарплату, не платят налоги и имеют массу других материальных благ и привилегий. Вот пусть они и дальше будут, что называется, «солью земли». А я на такое не подписывалась.

***

Прочитала в аннотации к одному из фестивальных фильмов, что он снят неким любителем Достоевского с Филиппин и длится чуть ли не пять часов, и невольно еще раз подумала, как хорошо все-таки, что я перестала быть поклонницей данного писателя. Это позволяет сэкономить уйму времени.

А вот в юности я, наверняка, потащилась бы на этот показ и провела в душном зале полдня. В то время как на улице сейчас светит солнце, и обдуваемые легким осенним ветерком разноцветные листья на деревьях красиво покачиваются и переливаются в его лучах.

***

Пока стояла сегодня на переходе у Владимирского собора в ожидании светофора, случайно натолкнулась глазами на мужика, который, выйдя из метро, уставился на купола и начал лихорадочно креститься. А на вид вполне интеллигентный, в очках и даже в галстуке. Не знаю, но что-то странное в этом определенно есть. Такое, к чему невозможно привыкнуть. Мне кажется, что люди не должны переступать хотя бы элементарных границ. Не то что приличия, но просто, чтобы другие не чувствовали себя рядом с ними, как в дурдоме. Очки бы этому типу, точно, не помешало предварительно снять.

Может быть, это и мелочь, но во всем, что касается эстетики и чистоты стиля именно такие детали в первую очередь и важны. А безумие – одно из самых уродливых явлений в этом мире. И не так уж существенно: буйный перед тобой псих или же тихий, – они в равной мере производят отталкивающее впечатление. Более того, само уродство, на мой взгляд, уже является признаком и, возможно, даже симптомом опасной для окружающих невменяемости. Я, к примеру, когда приезжаю на дачу, совершенно не могу там по-настоящему отвлечься от своих дел и отдохнуть, и уже через пару дней мне хочется поскорее вернуться в город, чтобы закрыться у себя в квартире за толстыми стенами. Притом что созерцание присутствующих в сельской местности полей, водоемов, кустиков и прочих березок, вроде бы, должно действовать на человеческую психику благотворно и успокаивающе. Однако, когда ты идешь там по узеньким дорожкам, зажатым между дачными домами и участками, то тебя постоянно преследует ощущение тревоги от сознания, что из-за каждой ограды, стоит только протянуть тебе руку к растущему за ней яблоку или цветочку, запросто может выскочить какой-нибудь маньяк и наброситься на тебя, а, возможно, и пристрелить. И все потому, что эта местность вся сплошь заселена бесформенными жирными бабами, их мужьями и скрюченными старухами, то есть опасными сумасшедшими.

***

Все-таки, я считаю, что представители народа должны хотя бы разбираться в самых элементарных вещах. Чтобы утонченные личности вроде меня, витающие среди высоких материй, могли в случае чего на них опереться, почувствовать почву под ногами, так сказать.

А то я читаю в новостях нечто типа анонса книжки то ли биолога, то ли геолога, где он делится своими соображениями о судьбах России. Тут же приводится краткая биографическая справка, из которой следует, что автор, хоть и является кандидатом наук, но родился в деревне, то есть колол дрова, носил воду из колодца и − что там еще, не знаю, делают в сельской местности − ходил за грибами. То есть с детства привык соприкасаться с известными всем явлениями природы, и как-то с ними управляться, в лесу не заблудился, по крайней мере. На фото он тоже предстает примерно, как к пятидесяти годам и должен выглядеть переехавший в город обитатель села: более-менее причесан, хотя волоски все равно достаточно взлохмачены, взгляд туповатый, но исполненный собственной значимости, нос картофелеобразный и т.п.

И что же он пишет в своей книге? Его главная мысль, как я поняла, заключается в том, что русским людям от природы дано обостренное чувство правды и справедливости, поэтому им формальные законы, как в Европе, не нужны. С чего бы это? Откуда он это взял про русских людей? Уж на что я далека от народа и погружена в декадентские грезы о прекрасном, и то понимаю, что русским людям как раз строгие нормы поведения нужны, как никому в мире. Даже больше, чем неграм в Африке.

А простой человек, проведший много часов своей жизни с удочкой на берегу, этого не знает? Да на фиг тогда такие простые люди нужны вообще!? Какой от них толк?

***

Вот чего я совсем не выношу, так это кино из жизни бодрящихся пенсионеров. От одного названия типа «Старая кляча» у меня обычно сразу начинает сводить скулы от скуки, особенно если знаешь, что такой фильм снят в жанре комедии. Еще помню, в Париже одна моя знакомая-киновед пригласила меня на показ фильма португальского режиссера, которому уже и самому тогда, по-моему, было далеко за восемьдесят. Сюжет я сейчас забыла, но там в кадре постоянно присутствовал трясущийся всем телом Мастроянни с палкой в руке, которого сопровождала целая группа таких же дряхлых старцев или, может быть, чуть помоложе. Они куда-то все время шли по сельской дороге. И глядя на них, зрители должны были прийти к выводу, что и в таком возрасте у них еще будет не все потеряно, потому что они смогут при случае вот так вот перемещаться по пересеченной местности в сопровождении своих близких друзей. Эта тягомотина продолжалась целых два часа. Уйти я не могла, потому что мне надо было еще поздороваться со своей знакомой, которая перед началом сеанса от меня ускользнула. Плюс ко всему, кинотеатр находился в пригороде, и я тогда потратила на дорогу чуть ли не последние деньги. Что, естественно, тоже не добавило мне приятных эмоций. Короче, полный мрак.

Но дело тут, конечно, не только в возрасте. Просто всегда тяжело наблюдать за людьми, про которых ты точно знаешь, что они обречены, а они все равно продолжают натужно улыбаться и строить планы на будущее. Именно по этой причине, кстати, я в последнее время совсем перестала включать телевизор. Даже на даче.

***

Подумала сейчас, что стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья», ко всему прочему, является еще и серьезным предупреждением всем современным поэтам. Если сочиняешь такие незамысловатые стихи, то сотрудники спецслужб запросто могут тебя замочить, а над кроватью с бездыханным телом или просто на бумажке кровью нацарапать подобные строки − и все поверят, что ты ушел из жизни добровольно. А уж о тех, кто пишет без рифм, я вообще не говорю.

***

Не только храмы со штампованными куполами меня теперь стали раздражать. Но и картины типа «Ленин и простачки» как-то незаметно тоже утратили все свое винтажное очарование. Одно из таких масштабных полотен, кстати, висит в Париже дома у Франсуа Жибо. Правда, сейчас он его переместил на лестничную площадку перед дверью, рядом с абстрактными работами не слишком известных авторов, все равно дом полностью принадлежит его семье. Хотя, конечно, быть проще Ленина – это надо было очень постараться, снова так вряд ли у кого получится. Есть в этом произведении нечто неповторимое.

***

На сумасшедших днях в Стокманне отъехавший молодой человек в репродукторе совершил явный прогресс по сравнению с прошлым годом, когда его речь часто напоминала бессвязный сбивчивый бред. Теперь же он говорит гладко, практически без остановок, а иногда и вовсе переходит на стихи: «Вас ждут в корнере Шисейдо. Заходите, посмотрите, изучайте от и до! Туалетная вода «Сальвадор Дали» и крем «Кодали» − коже радость подари!».

Я всегда считала, что безумие во всех видах бесперспективно, но, оказывается, и в нем можно достигнуть определенных успехов и совершенствоваться. И даже колхозный акцент у него теперь стал гораздо меньше заметен. Главное – работать над собой.

***

Вред писателей типа Салтыкова-Щедрина заключается еще и в том, что они льстят своим читателям, которые, читая его произведения сегодня, утешают себя мыслью, будто их предки, жившие сто с лишним лет назад, были такими же, как они.

***

Проходила сегодня на Марата мимо очередной столовой, откуда доносился запах какого-то варева из капусты, и случайно услышала, как парень у меня за спиной по-английски спросил у девушки, а чем это так странно пахнет, на что та ему ответила: «It’s the smell of Soviet Union». И тут она в точку попала. Советских сейчас от русских, вообще, лучше всего именно по запаху можно отличить, хотя и по другим признакам довольно сложно перепутать.

Помню, в детстве был у меня диафильм про то, как красноармейцы устроили засаду в избе на кулака. А он оказался из староверов, и как только вступил за порог, то, поскольку сам никогда не курил, сразу почувствовал аромат табака и, не глядя, выстрелил в нужном направлении. Вот и у меня, думаю, примерно такое же чутье на все советское.

Сам диафильм, как я теперь понимаю, был о вреде курения. И достаточно убедительный, надо признать.

***

Сегодня утром подумала, что самый короткий путь до магазина – это выйти на балкон и прыгнуть вниз. А я, как дура, зачем-то все время хожу кругами по лестнице. Вот, когда обратно идешь, тогда еще понятно. А так? И самое главное, сколько народа в этом доме до меня жили, никто до такого не додумался. Удивительно.

***

Насчет всех писателей не уверена, а вот без юмористов и сатириков, которые постоянно острят по разным поводам, на мой взгляд, можно было бы спокойно обойтись. Жизнь и так сама по себе уже является шуткой. Полностью согласна в этом отношении с Лермонтовым, у которого сегодня, кажется, юбилей.

***

Все же Фрейд, при всех его заслугах, уничтожил границы между реальностью и фантазиями. Меня всегда интересовало, к примеру, кто из гениев прошлого трахался с покойниками. Но в какой-то момент я поняла, что, видимо, слишком поздно родилась, и поэтому шансов получить подобную информацию у меня практически нет. Поезд ушел, короче. Какую книгу по искусству ни откроешь – там сплошь одни некрофилы. Но ведь это несправедливо не только по отношении к тем, кто уже умер, но и к творцам современного искусства.

Как ни крути, а прокрасться в морг или выкопать свежий труп на кладбище – занятие достаточно рискованное. За это можно и в тюрьму угодить, простым штрафом вряд ли отделаешься. Однако нынешние писатели и художники могут вообще не напрягаться и почивать на лаврах, не вставая из-за письменного стола и не отходя от мольберта, так сказать. Все равно исследователи их творчества обнаружат в их произведениях целый букет разнообразных отклонений, подчеркивающих незаурядность и сложность их натуры. Разве это правильно?

***

Шла вчера по улице и видела повсюду объявления с предложением выйти на субботник для благоустройства своего любимого города.

Иногда я думаю, что моя жизнь − не только шутка, но еще и хокку.

***

Мне неинтересно было бы жить в Северной Корее еще и потому, что, оказавшись в подобной среде, сразу начинаешь чувствовать себя гением. И такая легкость меня пугает. Я помню это еще по временам СССР, когда все магазины и библиотеки были завалены книгами, сочиненными умственно отсталыми личностями.

На отголоски тех лет, кстати, периодически приходится натыкаться до сих пор. Совсем недавно, к примеру, я прочитала в какой-то статье, что Леонов первым из советских писателей «обнаружил в русских эмигрантах человеческие черты». Ясно, что на фоне подобных даунов любой человек средних способностей преисполнится самомнения. А мне это только мешает.

***

Люди в массе своей напоминают груженный тяжелыми кирпичами самосвал. Разогнавшись в одном направлении, они уже не в состоянии затормозить и вырулить в какую-нибудь иную сторону: им на это элементарно не хватает жизни. Вот почему гении обычно бывают не особенно умны. Любой сообразительный человек врубается, что с толпой следует изъясняться на языке стереотипов и штампов, а, высказав что-то новое и необычное, ты почти наверняка обрекаешь себя на непонимание и одиночество.

***

Под впечатлением от бабы-маньяка по имени Элеонора из второго сезона «Моста» приобрела себе длинную юбку и сделала похожую прическу. Это теперь мой идеал. Когда общаешься с людьми, они должны чувствовать скрытую угрозу. Особенно это важно в момент выхода книг, когда у разного рода ущемленных личностей появляется повод на тебе реализоваться. И при покупке тряпок тоже не помешает. А то некоторые девки-продавщицы меня уже достали своим сюсюканьем. Они почему-то считают, что с теми, кто старше их, можно обходиться как с умственно отсталыми. Пусть лучше держатся от меня подальше.

***

Удивительно, но результаты соцопросов, на которые я в последнее время постоянно натыкаюсь в заголовках новостей, не вызывают у меня особого доверия. А это значит, что я до сих пор где-то в глубине души сохранила веру в народ. То есть за столько лет я так и не смогла понять себя до конца, и однажды утром выяснится, что я допускаю еще и существование инопланетян.

При этом Сократ мне всегда казался изрекающим банальности простачком. И сегодняшнее открытие совершенно не повлияло на мое мнение о нем. «Познай самого себя» — по-моему, это какая-то глупость. Чем меньше человек отягощен знаниями о самом себе, тем легче ему лавировать на волнах жизни.

***

У готических соборов такие заостренные и устремленные в небеса шпили. Но даже столь возвышенная духовность вовсе еще не является признаком выдающихся интеллектуальных способностей. После полетов в космос это стало окончательно ясно.

Не только соборы тянулись в пустоту, но и сами космонавты, поднявшиеся выше храмов, не отличаются особым умом.

***

Безнравственные произведения должны быть красивыми. Так и люди: если они не ценят прекрасное, то им следует посещать церковь или же заседать в парткомах.

***

Всякий раз, когда я читаю про удачное ограбление банка, я чувствую удовлетворение. Но если при этом кого-то мочат, то впечатление портится. Мне кажется, что и сами преступники это понимают. Однако гуманизм тут не при чем, и все дело в чистоте жанра, который и диктует людям правила поведения. Киллеры, в частности, тоже вполне способны испытывать радость от хорошо выполненной работы. Как, впрочем, и снайперы на войне… А любовь к людям и, тем более, жалость только мешают понять, с кем или чем тебе приходится иметь дело.

Идея, что трагедия в чем-то превосходит комедию, была бы абсолютно ничем не подкреплена и высосана из пальца, если бы в жизни трагиков не было на порядок меньше, чем комиков. Вот эта связь искусства с жизнью и заставляет меня дистанцироваться от некоторых явлений окружающей действительности. Причем какое-то время ты делаешь это инстинктивно и только потом вдруг отчетливо осознаешь, что тебе пытаются подсунуть нечто совершенно неудобоваримое, такое, от чего тебя всегда тошнило. Как сейчас, например, когда любое постановление суда, налоговой инспекции, санэпиднадзора или пожарной охраны нужно трактовать как нравоучительный намек и иносказание. Практически как в баснях, которые в иерархии жанров находятся где-то в самом-самом низу.

***

В Якутии женщина, осужденная условно за убийство брата, зарезала и свою сестру… Любовь к симметрии губит не только философов, но и обычных граждан!

***

Вот чему еще можно было бы поучиться у французов. Большинство моих парижских знакомых, претендующих на звание интеллектуалов, обзавелись каким-нибудь крайне правым или же ультралевым мировоззрением, и живут себе спокойно с сознанием собственной крутизны, и не мешая окружающим. Поскольку их взгляды настолько утопичны, что возможность их реального воплощения в жизнь фактически сводится к нулю. Когда-то я считала это чуть ли не проявлением слабости и бегством от реальности. А теперь понимаю, что называть себя троцкистом и ужинать в дорогих ресторанах, все-таки, гораздо приятней и, самое главное, эстетичней, чем напялить на себя кирзовые сапоги и отправиться покорять целину.

Кто бы что ни говорил, а жизнь дается человеку только один раз. И прожить ее надо так, чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно прожитые годы.

***

Современному человеку приходится быть героем, чтобы не стать героем.

***

Как вызвать у зрителей отвращение к какому-нибудь персонажу? Надо пригласить на его роль бесформенного жирного старика, который на протяжении всего действия будет жрать и трахаться, ни в чем себе не отказывая, периодически раздеваясь и демонстрируя перед камерой свое обвисшее огромное пузо. Как это и сделано у Абеля Феррары в «Добро пожаловать в Нью-Йорк», где роль французского банкира-политика исполняет Депардье. Фильм снят по известной скандальной истории, когда глава Валютного фонда и претендент на пост президента Франции был арестован по обвинению в изнасиловании нью-йоркской горничной.

Но этого мало. Нужно сделать из такого персонажа еще и положительного героя, заставить изрекать разного рода нравоучительные свободолюбивые сентенции, противопоставив его тем самым равнодушному и прагматичному миру. В этом, я думаю, и заключается главный прикол. Положительные герои обычно даже в исполнении куда более молодых и лишенных видимых дефектов актеров вызывают у всех, как минимум, скуку и раздражение. А тут зрителям в качестве примера для подражания предлагается нечто уж совсем запредельное.

Глупо было бы искать здесь какие-то аналогии. Мне почему-то кажется, что Феррара, как это и положено признанному мастеру кино, совершенно искренне решил поделиться со зрителями тем, что у него самого за долгие годы жизни накопилось на душе. И он, сняв такой фильм, поступил, практически как Штирлиц в известном анекдоте, который улегся в постель прямо в сапогах, потому что ему надоело быть немецким офицером и захотелось побыть собой. Так что созвучие с определенными политическими событиями тут все же имеется. И в этом восстании пенсионеров против современного мира и вправду есть что-то трогательное.

***

Уродство, я думаю, не менее многообразно и способно ускользать от понимания, чем красота. Однако в последнее время у меня появилось устойчивое ощущение, будто я ухватила одну характерную для него черту, которая остается неизменной, в каком бы новом обличии оно не предстало передо мной. В том же кино, опять-таки.

Допустим, уроженец небольшой страны из Латинской Америки снял масштабный боевик, и ты, доверившись трейлеру и отзывам рецензентов, начинаешь его смотреть. И, действительно, завязка и отдельные сюжетные ходы поначалу кажутся тебе интересными. И ты уже готова согласиться с мнением рекомендовавших тебе этот фильм критиков, как вдруг на экране − где по замыслу режиссера должна была разыграться сцена, как разъяренная толпа обступает здание городского муниципалитета, на крыше которого притаился опасный маньяк, а ты, как бы его глазами, с высоты окидываешь ее взглядом − вместо положенных тысяч людей, обычно задействованных в подобных массовках, ты видишь какие-то жалкие кучки, между которыми зияют огромные лакуны, стыдливо прикрытые кустиками и прочей жидкой растительностью. И тут до тебя доходит, что у режиссера просто элементарно не хватило средств на столь грандиозную сцену, поэтому ему и пришлось обойтись услугами случайных прохожих и подсобных рабочих со съемочной площадки. И все. После этого фильм при всех его достоинствах утрачивает для меня всякий интерес.

Потому что я не понимаю, зачем было браться за съемки именно такого кино, в таком жанре, с подобными затратными сюжетными ходами, а не ограничиться для начала более камерным произведением из жизни крестьянской семьи, например, состоящей из пяти человек. Раз уж у тебя ни на что другое не хватает бабок. Более того, меня выводит из себя сама мысль, что создатели фильма, предварительно никого об этом не предупредив, вдруг в какой-то момент предлагают мне проникнуться к ним сочувствием, приняв эту маленькую условность и немного им подыграв, как бы авансом на будущее, когда после успешного дебюта, который станет таковым, в том числе и при моем косвенном молчаливом содействии, режиссера пригласят в Голливуд, и вот там он уже развернется и покажет, на что способен.

Такое несоответствие амбиций и возможностей, да еще с расчетом на чье-то сочувствие, кажется мне одним из самых уродливых и жалких проявлений человеческой натуры, причем как в искусстве, так и в жизни. И никакого другого желания, кроме как подтолкнуть падающего, когда я с чем-то подобным сталкиваюсь, у меня никогда еще не возникало. И чем глубже, интересней и прекрасней идея, за воплощение которой подобные личности берутся, тем хуже для них.

***

Даже если в метро увидишь иногда бабу или мужика в более-менее приличных прикидах, и то настроение на какое-то время улучшается.

В литературе в этом смысле дела обстоят куда хуже. Вот так вот случайно натолкнуться на что-нибудь ободряющее шансов вообще нет никаких. А если следовать советам критиков, то тебя еще и основательно накормят дерьмом.

***

Иностранные слова в русском языке вовсе его не засоряют, как некоторые думают, а, скорее, вносят разнообразие, позволяющее лучше различать устойчивые оттенки смыслов. А то бывает, что в каком-то языке даже отсутствуют специальные определения для цветов, входящих в основную гамму радуги, из-за чего целые нации превращаются в дальтоников. То есть граждане таких стран, к примеру, всю жизнь тупо смотрят на небо и совершенно не врубаются, что оно голубое, а не синее. Что, безусловно, затрудняет общение представителей различных континентов и не способствует укреплению дружбы народов в целом.

Особенно это касается, конечно, межнациональных браков. Правда, когда речь идет о неграх, то это еще куда ни шло. Потому что, если баба знает, что у ее супруга другой цвет кожи, то она примерно догадывается, что и в башке у него тоже все может быть не совсем так, как у нее устроено, и его бабушка с дедушкой в молодости вполне могли жрать людей, так что ребеночка на каникулы к ним лучше не отправлять. Но если с ней рядом на лужайке лежит тип, по всем внешним признакам не отличающийся от тех, с кем она училась в школе, и, мечтательно глядя на небеса, видит совсем не то, что она, то такие отношения вряд ли долго продлятся. Рано или поздно это даст о себе знать. Да хоть при покупке тряпок: ты на секунду отвлекаешься, подходишь к кассе, а дома обнаруживаешь в пакетике вместо голубых носков синие… Вот такие проблемы и помогают разрешить заимствования из других языков.

К счастью, русский язык достаточно восприимчив к подобным языковым вливаниям. Потому что русские люди, как никто на свете, обожают все иностранное и импортное. Особенно эта национальная особенность была заметна в советские времена, когда все были просто помешаны на американских джинсах и других предметах туалета с фирменными наклейками на иностранном языке. Сейчас это немного меньше бросается в глаза, а тогда бабы из-за моряков загранплавания, например, готовы были друг другу глаза выцарапать, причем в буквальном смысле этих слов. Благодаря брату, я немного в курсе, какие у них тогда баталии разворачивались в женском туалете Макаровского училища − дело порой доходило до милиции, а то и до «скорой». Отсюда, видимо, и пошел миф, будто женщины испытывают особую слабость к морякам и их романтичной профессии. Однако после Перестройки, когда проблем с импортным тряпьем ни у кого не стало, вся пылкая любовь к морю и морякам с их стороны куда-то мгновенно улетучилась.

Примерно такую же страсть русские люди испытывают и к иностранным словам. И по тем же причинам: из-за чисто иррациональной непреодолимой тяги ко всему заграничному. Поэтому русских, в отличие от представителей других наций, нельзя заподозрить в том, что они не различают каких-то оттенков цветов, звуков и запахов. Наоборот, у них фактически для каждого явления окружающей действительности обычно имеется, как минимум, два слова: одно – свое, а другое – позаимствованное у других. А иногда таких слов бывает и гораздо больше.

Возьмем хотя бы слово «буржуазный». Я как раз недавно об этом думала. Не будь данного слова сейчас в обиходе, то мне, вероятно, во всех случаях жизни пришлось бы обходиться отечественным прилагательным «обывательский», которое я в своих книгах довольно часто употребляю. На первый взгляд, ничего страшного, так как словом «буржуазный» я практически никогда не пользуюсь. Однако, на самом деле, это иностранное слово мне очень помогает, поскольку оно как бы выполняет функции своего рода пиявки и, если так можно выразиться, «отсасывает» от нужного мне определения все лишние оттенки смыслов, связанные с идеологией и классовой борьбой.

Немного обидно, кстати, что из аналогичной ситуации со словом «мелкобуржуазный», которое тоже перетянуло на себя от прилагательного «мещанский» все ненужные ассоциации с революционной романтикой, я пока так и не извлекла для себя особой пользы. Я это слово никогда не употребляю. Мне оно кажется безнадежно устаревшим, окончательно канувшим в прошлое вместе с обозначавшейся им когда-то социальной прослойкой. Плюс чересчур морализаторским, да еще и отсылающим к пьесе основоположника социалистического реализма Горького. Хотя с личностями, потенциально подпадающими под такое определение, мне, в силу специфики своих занятий, связанных с литературой, возможно, приходится сталкиваться даже чаще, чем с обывателями, которые просто являются тупыми и грубыми. Тех же, с кем я обычно имею дело, особенно когда читаю отзывы и рецензии на свои книги, скорее, можно было бы назвать «тупыми и утонченными». Жаль, что для этого специфического явления в русском языке до сих пор так и не появилось какого-нибудь подходящего нового слова, которое я могла бы, наконец, взять на вооружение

***

Что такое русские мужчины? Такого бренда в мире вообще не существует. В горящую избу они не входили и т.п. Не удивительно, что им, судя по их поведению сейчас, вообще все до лампочки.

Всегда лучше держаться от тех, кому нечего терять. Что ты можешь противопоставить бомжу у помойки? Зато у того появляется отличный шанс испортить тебе новое пальто и поймать кайф.

***

Заметила еще. Чем чаще рецензенты цитируют мои книги, тем больше мне нравится то, что они обо мне пишут.

***

Проблема большинства людей заключается в том, что они всех ненавидят, а говорить о своей ненависти вслух им запрещено. Поэтому они и вынуждены постоянно разглагольствовать о любви. Особенно к детям, так как только подобным образом они могут дать окружающим понять, что взрослые им не особенно нравятся. А бросать свою хорошо оплачиваемую работу в политике или в качестве сочинительниц женских романов и сценаристов сериалов им, естественно, тоже не хочется.

Так что, по крайней мере, в этом отношении я за себя спокойна. Моя ненависть сильнее их любви.

***

Что-то реальность меня все больше начинает утомлять. Особенно в кино и других визуальных видах искусства, так как книги я сейчас редко читаю. Везде действительность тяжелым грузом давит на персонажей. Хорошо хоть в быту, да и вообще в окружающем мире это давление почти не ощутимо. В жизни любой человек, что хочет, то и делает. И в основном у всех все получается.

***

Любые рассуждения о политике ассоциируется у меня исключительно с кухонными разговорами. Поэтому, думаю, и все русские литераторы девятнадцатого столетия, придерживавшиеся революционно-демократических взглядов, выглядят сегодня такими поверхностными и смешными. А ведь когда-то некоторые из них были кумирами публики. Тот же роман «Что делать?», например. Зачем его сейчас читать? Это всего лишь обычная болтовня. Писатель не должен позволять себе быть таким говорливым.

Возможно, тут все дело в парламенте, точнее в этимологии этого слова, обозначающего место для разговоров. У меня такое ощущение, что до его появления вообще не было никакой политики − а только интриги и опасные связи.

***

Чаще всего, наверное, человеческую жизнь сравнивают с морем. И лично я не встречала еще таких личностей, кого бы эта метафора чем-то не устраивала. Не только поэтам, но и обывателям нравится воображать себя путешественниками, отправившимися в дальнее плавание в поисках неведомых континентов и таинственных островов. И, в принципе, в этом нет ничего плохого. Однако в какой-то момент до тебя вдруг доходит, что окружающие тебя люди не только, как и ты, скользят по бескрайней поверхности жизни в поисках новых открытий и впечатлений, но еще и искренне убеждены, будто внизу под ними совсем нет никакого дна.

Формально это вроде бы и не имеет значения, поскольку все перемещения происходят исключительно по горизонтальной плоскости, и поэтому наличие или отсутствие некой твердой основы в глубине никак не способно повлиять на выбранный каждым индивидом курс. Однако ощущения от внезапного осознания того, что ты оказалась в самом центре океана на судне, вся команда которого состоит сплошь из сумасшедших, все равно нельзя назвать особенно приятными.

***

На Филиппинах арестован морпех США, который утопил в гостиничном унитазе девушку, бывшую мужчиной. Майк Тайсон подал заявление в Союз писателей России. Не хватает только новости, что Пьер и Жиль отправились на Кубань, где собираются сделать серию портретов местных казаков. Я вообще не понимаю, что они тормозят. Не такие еще и старые пока, вроде.

***

Что представляет из себя верующий человек, если взглянуть на него строго научно? Это индивид, который строит свою жизнь, исходя из гипотезы существования Бога. А значит, в случае, если данная гипотеза будет опровергнута и Бог куда-то исчезнет, вся его жизнь окажется напрасной и бессмысленной. В этом отношении идеальный верующий, то есть святой, чем-то даже напоминает мне особо прилежного поэта, принадлежащего к литературному течению типа символизма или сюрреализма, который последовательно воплощает в своем творчестве определенный набор идей и становится никому не интересен сразу после того, как эти теоретические установки оказываются низвергнуты каким-либо новым литературным направлением.

В России после 1917-го нечто подобное и произошло. На смену гипотезе о существовании Бога было выдвинуто предположение об его отсутствии, и сразу же − по крайней мере на несколько десятилетий – куда-то делись и все наиболее рьяные последователи Бога, когда-либо жившие на этом свете. Остались только те, кто помимо хождения в церковь и молитв, занимался еще чем-то полезным и интересным для людей: той же литературой, например, или же хотя бы техническими изобретениями.

Да и сами святые, к тому же, даже не скрывают, что их интересует вовсе не вся вечность, о которой они часто любят рассуждать, а только наиболее комфортная и благоустроенная ее часть в виде рая, где они собираются обосноваться после смерти. А все остальные пространственно-временные конструкции, типа ада и чистилища, от нее отсекаются. Что так же косвенно подтверждает мои слова о свойственной такому типу людей сугубо обывательской старательности. Внешние странности их поведения, выражающиеся в бичевании себя хлыстом, поливании мочой и стоянии на одной ноге, на самом деле, только подчеркивают их усердие и исполнительность.

Именно по этой причине я считаю, что каким бы убежденным постмодернистом, к примеру, по своим взглядам не являлся сейчас тот или иной человек искусства, ему все равно не мешает быть хотя бы немного еще и гением. Несмотря на то, что сама идея гениальности находится в непримиримом противоречии с основными установками постмодернизма, и поэтому часто оказывается серьезной помехой при получении разного рода грантов и стипендий. Просто на случай, если и постмодернизм, несмотря на его очевидную универсальность и незыблемость, тоже вдруг неожиданно куда-то исчезнет. Как это, в частности, и произошло с тем же Богом. Лично я, по крайней мере, предпочитаю подстраховаться.

***

Il existe deux genres des personnes qui me font enrager le plus : les gens simples et les gens stupides. Les gens simples ne tiennent pas compte de la force, et les stupides sont insensibles à la beauté. Et probablement la beauté serait condamnée à la perte dans ce monde si tous les gens stupides n’étaient pas simples en plus.

{Есть два вида людей, которые меня больше всего выводят из себя: простые и тупые. Простые не считаются с силой, а тупые равнодушны к прекрасному. И, вероятно, красота в этом мире была бы обречена, если бы практически все тупые не были еще и простыми. (франц.)}

***

Ладно еще, стройные модели или звезды кино, но против интернета ведь обычно выступают личности которые в реальности представляют собой абсолютно бесформенные туши. Вот этого я понять не могу! Или же религиозные деятели, чья главная книга и вовсе начинается с утверждения, что вначале всего было слово. В виртуальном пространстве человек как раз и предстает перед окружающими в виде текста, то есть максимально очищенным от всякого рода телесности. Их-то что не устраивает? По-моему, это какая-то вопиющая бездуховность.

***

Последний фильм Озона «Новая подружка» получился довольно жизнеутверждающим. Две бабы дружат с самого детства, они буквально обожают друг друга. Но вот одна из них скоропостижно скончалась от какой-то болезни, оставив после себя безутешного мужа и маленькую дочку, которую назвали Люси. Оставшаяся подруга, Клэр, ужасно переживает и в церкви на заупокойной мессе прилюдно клянется, что никогда не оставит вниманием дочь и мужа покойницы. Однако она долгое время не может заставить себя навестить сироток, потому что всякое упоминание о подруге вызывает у нее безудержные слезы. Ее муж все же советует сходить к ним. И вот она неожиданно заявляется в дом подруги, входит без стука и видит сидящую к ней спиной на диване блондинку в розовом платье, которая заботливо кормит младенца из бутылочки и сюсюкает с ним. Блондинка вытаскивает из ушей наушники, которые помешали ей услышать шаги посетительницы, оборачивается – и о ужас! – оказывается, это муж покойницы, Давид. Клэр в смятении, ей хочется тут же убежать, Давид старается объяснить свое странное поведение тем, что таким образом пытался успокоить малышку, которая признала в нем маму, а потом говорит, что всегда любил переодеваться в женские наряды и особенно в женское белье, в частности, в белье своей матушки. Его покойная жена об этом знала, но никому не говорила, поскольку понимала его лучше других. Давид просит Клэр никому не рассказывать о случившемся и постараться сохранить в тайне его маленькую слабость.

Потрясенная Клэр возвращается домой, но мужу ничего не сообщает. Она обдумывает увиденное и даже заносит телефон Давида себе в мобильник под именем «Вирджиния». Потом она начинает регулярно навещать Давида и малышку, при этом он практически постоянно наряжен в женские платья – а надо сказать, что фигура у него в женском обличье весьма недурная, и особенно ножки. Давид просит Клэр помочь ему удалить волосы со спины, потому что сам не может этого сделать, также он хочет произвести депиляцию своих излишне волосатых, хотя и весьма стройных ног. Давид жалуется Клэр, что давно мечтал выходить в свет, хотя бы совершить шопинг, купить себе разные платья, туфли, косметику, чулочки, но в одиночестве это сделать опасается. Клэр решает помочь ему, и они вместе едут куда-то в пригород и отправляются по магазинам. Давид в восторге, он прекрасно выглядит, загримирован, на нем эффектный блондинистый парик, и все смотрят на него с восхищением. В кинотеатре, куда они пошли после магазинов, какой-то пристроившийся с ним рядом жирный тип положил руку ему на колено и стал ощупывать его стройную ножку, но бдительная Клэр тут же увела Давида из темного зала. В кафе Давид рассказывает, что никогда не имел опыта с мужчинами, которые его никогда не привлекали, так как ему всегда нравились женщины. Возможно, именно поэтому он обожает рядиться в женские платья. Клэр смотрит на него с недоверием, но ей нечего возразить. Потом они возвращаются в загородный дом.

Тем временем муж Клэр узнает об их поездке вдвоем с Давидом и начинает подозревать, что у них роман. Клэр приходится рассказать ему о странностях Давида. Муж хихикает, но приглашает Давида на ужин, чтобы тот немного развеялся. Давид ведет себя так, словно ревнует Клэр к мужу и влюблен в нее. Но и Клэр, похоже, неравнодушна к Давиду и чувствует к нему какое-то странное влечение. Ей даже снится эротический сон, в котором ее партнером является Давид, который потом, правда, перевоплощается в свою покойную жену. Они вместе ее вспоминают, при этом Давид рассказывает, как сам наряжал хладное тело своей супруги в свадебный наряд, поскольку хотел похоронить ее именно в таком виде. Тут мелькает несколько кадров, на которых Давид ложится к своей супруга на железную каталку, где она лежит, уже готовая к похоронам и наряженная в длинное белое платье. Поплакав вместе, Клэр и Давид отправляются в гей-клуб, где к Клэр пытается подклеиться девушка-лесби, но та не в силах оторваться от Давида, которого уже стала называть Вирджинией. Потом муж Клэр приглашает Давида на теннисный корт, и там, заглянув в душ, Клэр видит, как ее муж и Давид, обнажившись, обнимаются и целуются, однако это всего лишь видение. Она опрометью бросается прочь. И тут, в раздевалке Клэр внезапно оказываются в объятиях Давида, но вырывается и убегает.

После этого случая она решила прекратить эти странные отношения и больше не навещать Давида и даже не звонить ему. Но она не в силах противостоять своему влечению и снова приходит в знакомый дом. Давид, точнее, Вирджиния, и Клэр отправляются на прогулку, потом вместе идут в номер отеля, обнимаются, целуются, раздеваются, и вот уже почти, почти они соединились навеки… Но тут Клэр в самый решающий момент нащупывает член Вирджинии и с воплем: «Нет, ты мужчина, я не могу, не могу!» — убегает на улицу. Вирджиния в расстроенных чувствах, растрепанная, накинув на себя плащик, идет через дорогу и попадает под машину. Вот она в больнице, в коме, а рядом рыдает безутешная Клэр и родители Давида, которые тем более потрясены, что Давид был обнаружен под машиной в женском платье и парике. Клэр не отходит от постели Давида, кроме того, она взяла на себя заботы о малышке. И вот однажды Клэр зовет Давида: «Вирджиния…» и тот вдруг открывает глаза. Но это лишь краткий миг – вскоре он снова погружается в небытие. Тогда Клэр приносит в больницу в чемодане женский наряд Вирджинии – накладные силиконовые сиськи, бюстгальтер, парик, чулки, пояс, платье, красит ему глаза, губы, делает маникюр, в таком виде сажает его при помощи автоматической кровати и поет ему песню, которую исполнял трансвестит в гей-клубе в тот вечер, когда они были так счастливы вдвоем. И вдруг Вирджиния открывает глаза и приходит в себя. После чего они вдвоем заявляются к мужу Клэр и сообщают, что не могут жить друг без друга и теперь будут вместе.

И вот, теперь уже через семь лет, счастливая пара − беременная Клэр и Вирджиния, которая, надо сказать, прекрасно выглядит, одета в обтягивающие брючки, подчеркивающие ее стройные ножки, а на голове у нее парик блонд, и даже глубокие морщины на щеках и трехдневная небритость не лишают ее своеобразного очарования – встречают из школы Люси. И они втроем, взявшись за руки, уходят в освещенную солнцем светлую даль под звуки торжествующей музыки.

Фильм не особенно притязательный, но мне понравился исполнитель роли Давида-Вирджинии. И потом, я смотрела его в кинотеатре, и, возможно, поэтому в какой-то момент поймала себя на мысли, что режиссер достиг в нем еще и своеобразного эффекта, причем без помощи техники, а чисто художественными средствами, так сказать. Поскольку его персонажи постоянно перемещаются еще в одном измерении, которого нет у присутствующих в зале. Еще год назад я, скорее всего, на эту деталь вообще не обратила бы внимания. А сегодня на такое кино тут можно ходить уже почти, как раньше все ходили в кинотеатры со специально оборудованными залами для просмотра стереофильмов.

***

Многие думают, что Орден литературы и искусства мне вручили исключительно за переводы. Тогда как эта награда дается за общий вклад в культуру. В частности, на церемонии награждения французский консул перечислил все мои книги, акции, фестивали, общество друзей, журнал «Дантес» и только после перешел к переводам. Не были обойдены вниманием и три снятых мной полнометражных художественных фильма: «Кэрель», «Убийство Жоашена» и «То, что не снял Фассбиндер».

***

Все смешное − не смешно, занимательное – скучно, умное – глупо. И только красивое красиво!

***

Вряд ли в этом мире существует что-либо более бессмысленное и бесполезное, чем истина. Помню, я видела ролик, где облаченные в белые одеяния жирные мужики – суфии, по-моему – скакали по комнате на одной ноге, вращаясь вокруг своей оси и по очереди валясь на пол. Так они, судя по комментарию к видео, переживали слияние с истиной. И что? На окружающей их обстановке это совершенно никак не отражалось. Даже снимавшая их камера нисколько не дрожала.

***

В свое время Ницше удивлялся, что у русских есть песни, поскольку, по его мнению, злые люди не должны петь. И вот теперь выяснилось, что песни у русских вроде бы имеются, а вот праздников, то есть поводов, чтобы их исполнить, не стало. Зато у советских и православных граждан таких радостных событий в жизни до фига и больше. И все исключительно благодаря их доброте и любви к детям.

***

В борьбе с фашизмом сегодня определенно есть что-то из детских игр в войну. Но меня это все равно как-то совсем не трогает. Чем больше я узнаю людей, тем меньше люблю детей.

***

Не хочется быть мелочной. В принципе, я в курсе, что у многих людей в жизни нет особых радостей, кроме гордости за свою страну. Однако когда я захожу сейчас в магазин и вижу новые ценники, то понимаю, что теперь мне придется больше трудиться, у меня останется меньше свободного времени на личные дела и т.п. И все исключительно потому, что кому-то оказалось недостаточно удовольствий от просмотров сериалов и захотелось почувствовать себя более счастливым. Причем заранее меня об этом никто не предупредил. Что я должна испытывать? Когда я, к примеру, хотела получить дополнительное духовное удовлетворение от собственной жизни, то я отказывала в еде и других материальных благах исключительно самой себе: что во времена СССР, что после. Ну, может быть, это и затрагивало моих родственников, но я не думаю, что на условиях существования посторонних и незнакомых мне людей это как-то сказывалось.

Нет, я вовсе не считаю, что этот мир справедлив. Но даже запрятанной в глубине тома «Капитала» прибавочной стоимости оказалось достаточно, чтобы человечество содрогнулось от колоссальных потрясений. А ведь отыскать в этой крайне запутанной огромной книге такую крошечную деталь было, наверное, ничуть не проще, чем обнаружить, к примеру, Бога в столь же туманной и внушительной по размерам Библии. Тем более для тех, от кого ее, по мнению автора «Капитала», на протяжении многих веков утаивали, поскольку у пролетариев, не в обиду будет им сказано, и вовсе по большей части две извилины в мозгу. А чтобы видеть то, что происходит сегодня, и книг никаких не надо. Откуда у людей такая непосредственность и беззаботность? Вот что меня поражает.

***

Не могу сказать, чтобы я когда-либо увлекалась архитектурой. Но, допустим, у меня перед глазами возникает какое-нибудь строение девятнадцатого столетия. И ладно. Меня все дома того времени в целом устраивают, и я никогда особо не вникаю, насколько данное сооружение соответствует нормам и канонам того или иного стиля. Да пусть мне известно, к примеру, что Сакре-Кёр имеет у специалистов и ценителей дурную репутацию, и то ничего. Полгода я жила в Париже в комнате на шестом этаже, из окна которого виднелись купола этой церкви, и они мне нисколько не мешали, а, скорее, даже совсем неплохо смотрелись на горизонте, особенно по утрам в лучах восходящего солнца. С одной стороны – Сакре-Кёр, а с другой, из окна коридора – Эйфелева башня, от которой, как я где-то читала, в свое время в ужасе бежал Мопассан. Но и глядя в ее направлении, я не испытывала ни малейшего дискомфорта: меня это сооружение нисколько не травмирует. Тем не менее, оказавшись в районе блочных пятиэтажек, я все равно чувствую себя не слишком уютно, даже если совсем не оглядываюсь по сторонам. Жить в таком месте я бы точно не хотела. Зато они лучше всего, наверное, подошли бы для триллера, если бы я вдруг задумала его снять. Мне кажется, что подобные районы должны притягивать к себе маньяков, потому что именно там обитают их потенциальные жертвы.

И к людям у меня примерно такое же отношение: я стараюсь на них не смотреть и вообще обращать как можно меньше внимания. Диалектика души и прочие тонкости человеческой психологии меня совсем не интересуют. Вряд ли в этом мире найдется человек более снисходительный к людским слабостям, чем я, потому что я давно не жду ни от кого ничего хорошего. Однако я до сих пор постоянно натыкаюсь на тех, кто удивляет меня масштабами своего идиотизма. В людях нет ничего общего даже со стандартными пятиэтажными домами, никакой трогательной однотипности; куда больше они напоминают мне огромные бесформенные небоскребы, в уродстве которых есть даже нечто величественное, однако нет и намека на какую-либо эстетику, никаких лепных ангелочков, амуров и слоников на фасаде. И самое печальное, что возведение этих монументальных сооружений еще далеко не завершено, последние этажи еще явно не достроены…

***

Удивительно, но за последние несколько лет меня, по-моему, еще ни разу не обсчитали в кассе магазинов. Во всех сферах чувствуется какой-то упадок и деградация. Будь я кассиром, я бы, наверное, всех обсчитывала. Сидишь, долбишь по клавишам, перед глазами мелькают однообразные цифры, а так твоя работа сразу становится интересной и превращается в азартную игру.

Чтобы красота в конечном счете спасла мир, как учил Достоевский, нужно не ждать милостей от природы, а начинать с малого.

***

Если индивид живет в обществе типа Северной Кореи, то там за ним пристально следят, чтобы он все время радовался и был счастлив. На уровне всех форм самовыражения, во всяком случае. Единственное, личности, на которых возложена, такая функция, сами имеют довольно смутное представление о том, что такое радость. То есть это все равно что поручить дегустировать спиртное тому, кто ни разу не пробовал хорошего вина. Таким образом, некоторая сложность в подобной ситуации все-таки имеется. Что крайне негативно сказывается на имидже этой страны в глазах иностранцев.

Допустим, человек возвращается довольный с просмотра триллера «Молчание ягнят», открывает почтовый ящик и достает оттуда туристический проспект, с обложки которого на него взирает жизнерадостный тип с противоестественным оскалом, причем не просто без каких-либо следов интеллекта на лице, а еще и по всем внешним признаком принадлежащий к той части населения Земли, представителей которой в народе обычно принято называть «чурками». Ясно, что, несмотря на все радужные перспективы, которые сулят ему в сопровождающем фото тексте составители брошюры, зазывая к себе в гости, в его душу закрадываются сильные сомнения.

А если ты живешь в обстановке, когда вокруг тебя все в основном страдают и мучаются − вот как я сейчас, к примеру – то, что бы ты ни написала и ни высказала вслух, большинство из окружающих тебя людей сразу же предполагают, будто ты тоже непременно хочешь поведать миру о своих страданиях, и никаких иных чувств и мыслей у тебя нет и быть не может. Формально к подобным переживаниям вроде никто никого и не принуждает, но в результате ты поневоле начинаешь сомневаться: а знают ли чем-то вечно опечаленные вокруг тебя личности, что такое страдание вообще. Доводилось ли им когда-либо нечто такое испытывать, раз они абсолютно не в состоянии его идентифицировать и вычленить из гаммы разнообразных человеческих ощущений, мыслей и настроений?

***

Сегодня появилось просто огромное количество людей, которых совершенно невозможно воспринимать всерьез, однако стать хоть немного забавными у них тоже не получается. А некоторых моих знакомых, помню, когда-то даже огорчало, что им никак не удается быть серьезными. Жаль, что большинства из них уже нет в живых. Люди часто не ценят в себе то, что, как потом выясняется, является для других недостижимой целью.

***

Иногда я перестаю понимать, зачем я вообще живу на этом свете, который целиком заселен литературоведами, психологами, геологами, медицинскими работниками, ландшафтными архитекторами, историками, криминалистами, стилистами, философами, дизайнерами, физиками, астрологами, политологами и специалистами в других областях. Что бы я ни сказала, практически сразу откуда-то возникает тот, кто сообщает мне, что все это ему хорошо известно, поскольку когда- то он защищал как раз на эту тему диссертацию или же, по крайней мере, дипломную работу.

***

Чтобы вызвать у какого-либо индивида рвотный рефлекс можно, в частности, предложить ему табуированную в данном социуме еду. Человечину, например. То есть все, на самом деле, упирается именно в традиционные для каждого народа ценности. В том числе и в культуре. Поэтому инородность и противоестественность различных явлений в искусстве и жизни совсем не сложно определить: нужно просто довериться своей инстинктивной реакции. О чем бы те или иные личности ни рассуждали, к чему и кому сами себя ни причисляли, если от них вас тошнит – значит, они посягают на устои.

***

Искренне завидую православным. Хотела бы я считать своей главной проблемой присутствие в этом мире Нептуна.

А моя жизнь в последнее время все сильнее напоминает мне неудобное кресло, в котором я за столько лет так и не сумела более-менее комфортно устроиться.

***

Возвращалась сейчас домой, и вдруг у меня под ногами сквозь полумглу отчетливо промелькнула сделанная белой краской на асфальте надпись: «Красотка спасет мир!». Прошла еще несколько метров, а потом все же решила вернуться и сфотографировать это неожиданную социальную рекламу. Однако обнаружила только слово «Красотка!» и под ним − номер мобильного.

Если это было знамение, то теперь я, по крайней мере, знаю, что данная высокая миссия возложена уже не на меня.

***

Все немцы любят французов, причем без взаимности. То есть практически как русские – украинцев. А если вдруг какой-то житель Германии равнодушен к Парижу, то при ближайшем рассмотрении выясняется, что он и не немец вовсе, а гэдээровец. Или же и того хуже – турок.

***

Бывает, люди находятся совсем рядом, а между ними – целая пропасть. На бытовом уровне в такой ситуации чаще всего оказываются родственники, а так, самый яркий пример, по-моему: Хармс и Введенский. Хармс был поэтом законченных форм и смыслов, а Введенский пребывает где-то уже по ту сторону, и его знаменитая «Элегия», в частности, представляет собой пустое бренчание словами.

Однако присутствие Хармса придает и фигуре Введенского некоторую осмысленность. Поскольку они принадлежат к одному течению, общались между собой, а большинству читателей в детали обычно вдаваться просто некогда. Так что Введенский в этом отношении неплохо устроился, отвернувшись от всего земного лицом к туманной и загадочной вечности. А Хармсу приходилось при жизни постоянно рисковать, как бы балансируя на краю пропасти, так как мир законченных форм и смыслов – это еще и царство банальности и очевидности, где обычно лучше всего себя чувствуют жизнерадостные олигофрены типа Маршака.

Не то что бы меня как-то особенно раздражал Введенский. В его личности нет какой-то особой патологии, в отличие от того же Хлебникова, например. Но мне немного обидно за Хармса, который все-таки сам создавал что-то новое, а не пользовался тем, что уже и так существовало до него.

***

Пушкин сделал все, чего не должен делать поэт: имел неприличное количество друзей, женился, обзавелся кучей детей, пренебрежительно отзывался о женщинах в частных беседах и посвящал им жеманные стихи, противопоставлял гениальность злу и сам пал жертвой, защищая добродетель… Но этого мало. Начав с романтизма, под конец жизни он пришел к реализму, то есть фактически совершил эволюцию от возвышенного к низменному.

Подобная странная перевернутость его поступков, поведения, образа мыслей и жизненного пути невольно пробуждает в моей душе страшное подозрение. Может быть, он был сатанистом?

***

Одни делают ставку на силу, а другие – на красоту. Это единственное зримое отличие гениев от дураков. Во всем остальном они абсолютно идентичны.

***

То, что одна из самых известных книг французского структурализма называется «Сырое и вареное», указывает, что даже представители этого крайне формализованного и сосредоточенного на объекте исследований течения так и не сумели до конца завуалировать свое тайное пристрастие к жратве и таким образом продолжили старую, как мир, традицию символизма, восходящую к известным стихам «О закрой свои бледные ноги» и другим шедеврам декадентской поэзии.

Неважно, что эта книга посвящена индейцам − пусть бы она описывала инопланетян − но, живи ее автор, к примеру, в России, он, наверняка, озаглавил бы ее «Тупое и острое».

***

Действительность сама по себе мне мало интересна. Единственное, что меня волнует – собственные ощущения, которые возникают у меня от соприкосновения с различными предметами и явлениями. И это еще одна причина не любить детей. Они вызывают умиление, а я терпеть не могу подобные чувства. Гораздо больше мне нравятся ненависть и злоба.

С этой точки зрения этот мир за последние годы, как мне кажется, приблизился к совершенству. Поэтому я часто совсем не понимаю, чем бывают так недовольны окружающие меня люди.

***

Религия – это недоискусство. Храмы — еще куда ни шло, и то уже устарели. А все остальное – полный отстой. И особенно литература: самые известные авторы типа Августина писали о птичках и любви. Большинства я не читала, но меня как-то и не тянет. Зачем, если есть куда более полноценные личности? Я, к примеру, когда пишу, совершенно не думаю, попаду ли я потом за свои слова в рай. А религиозный писатель все время прикидывает, что ему за это будет. Ну, ему-то, может, потом что и отломится, однако читатели вряд ли извлекут из его книг какую-нибудь полезную для себя информацию. Зато я в общении с читающими меня людьми совершено бескорыстна, но это, как я заметила, мало кто ценит.

Правильно все-таки говорят, что ни одно доброе дело в этом мире не остается безнаказанным. Я в этом много раз уже могла убедиться на собственном опыте.

***

Вестник Союза Кинематографистов, который методично продолжают опускать ко мне в ящик, реально начинает вызывать отвращение. Как-то многое уже забылось и отдалилось во времени, и тут тебе, совсем как в рекламе, опять предлагают попробовать «тот самый вкус». Избыток добра в этой газете определенно начинает зашкаливать, а все приторное, если подумать, человек переносит даже хуже других неприятных ощущений.

С одной стороны, я понимаю, что из всех искусств для нас важнейшим всегда было умение вызывать тошноту. И все же когда-то все происходило в первый раз, и кто-то чего-то мог искренне недопонимать, а теперь все делается абсолютно осознанно. А за подобные поступки в том же УК, в частности, полагается уже более серьезная статья.

***

Сегодня около ТЮЗа видела опять статуи пионеров: с одной стороны стоят, обнявшись, две девочки, а с другой − два юноши. Удивительно, но в школе эти фигуры ужасно давили мне на психику своим уродством и неотесанностью. А сейчас я воспринимаю их исключительно как памятники наивного искусства, вроде каменных баб или африканских скульптур, которые сто лет назад открыли для себя европейские художники. Кто знает, может быть, и те трогательные статуэтки и амулетики принадлежали когда-то племенам людоедов. Да, скорее всего, именно так оно и было.

Скульптуры, как и другие произведения искусства, в этом отношении очень похожи на людей: чем непосредственней и безобидней они на вид, тем обычно тупее и кровожадней по своей сути. Сейчас это уже все тонет во мраке времен, но людоеды, к примеру, могли запросто использовать свои милые диковинные изваяния в качестве своеобразных чучел, но с противоположной целью, то есть, чтобы заманивать на свою территорию заблудившихся детишек, а не отпугивать птиц.

Птицы, кстати, шарахаются не обязательно только от тех, у кого в руках – швабра, и на голове – ведро, а от людей вообще, и тем самым демонстрируют проблески интеллекта, начисто отсутствующего у большинства человеческих особей.

***

Все избыточное и противоестественное уродливо. В этом, в частности, и заключается трудность литературы и особенно поэзии. В самом акте вождения рукой по бумаге уже есть нечто ненормальное.

Политика в этом отношении не так уж и сложна. Тем более странно видеть в ней сейчас такое количество малопривлекательных и даже отталкивающих персонажей.

***

Если окинуть взглядом временной отрезок российской истории от Достоевского до фестиваля искусств «Белые ночи», то там можно обнаружить как минимум пятьдесят оттенков белого. А в красном такие нюансы вообще отсутствуют. Можно вспомнить тех же белых офицеров опять-таки. А взять хотя бы патриарха и главу коммунистов: они прямо как братья-близнецы.

***

Обратила внимание, что в последнее время на улице стало меньше сумасшедших, которые еще пару лет назад постоянно цеплялись ко мне, чтобы поделиться знанием истины. Может, у меня на лице тоже появились признаки приобщенности к высшим материям? Хотя, глядя на себя в зеркало, я вроде ничего такого не замечаю. Так что, скорее всего, они нашли себе успокоение дома перед телевизором, откуда с ними, наверняка, сейчас постоянно делятся благодатью. Сидят себе в кресле перед экраном, и их лица расплываются в блаженной улыбке. Зачем приставать к прохожим на улице, если истина теперь и так транслируется в каждую квартиру? Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы в это врубиться. Это и ежу понятно, а уж носителям истины, тем более.

***

Вот чего русским, точно, не стоило делать, так это отделять себя от украинцев. Остаток производит гнетущее впечатление. А так, возможно, никто бы и не догадался, что русские такие тупые.

Всякий раз, когда читаю сейчас отдельные комментарии к своим постам в фб, все больше и больше в этом убеждаюсь. Еще пару лет назад, мне кажется, такое было невозможно. Причем, пишут их даже не боты, а самые обычные люди, судя по всему. Просто совершенно искренне и органично тупые.

***

Одно меня утешает: немцы тоже в основном тупые, но если уж попадаются утонченные, то почти такие, как я.

***

Жан Жене поворачивался к Ротшильду спиной, но бабок у того было все-таки больше.

Поэтому, если бы Ротшильд решил соревноваться с Жене в гениальности, то у него сразу появилось бы огромное число сторонников, которые повернулись бы спиной уже к самому Жене. Как ни крути, но получается, что Ротшильд был недостаточно умен.

***

Главный недостаток Нище заключается в том, что он был философом. А по образованию − еще и филологом. Все философы тупые, а филологи, и того хуже, умные.

***

Главное – это ничем не интересоваться и всех ненавидеть. А остальное приложится.

***

Безумие далеко не так разнообразно, как многие почему-то думают. Точно так же, как и сны. Пусть Фрейд и посвятил им целые тома, но там все равно ничего существенного не происходит. Особенно хорошо это заметно, когда у создателей сериалов кончаются бабки и идеи, и они начинают заполнять оставшиеся до конца сезона серии навязчивыми глюками и кошмарами, якобы преследующими главного героя. Это всегда бросается в глаза.

Почему, например, сюрреалисты так ненавидели Жана Жене? Да потому что они, по сути, все были одинаковыми. А Жене от них отличался. Причем именно, как явь – от туманных снов.

***

Только теперь я, кажется, начинаю понимать, почему мне так тяжело дается соблюдение диеты. По линии мамаши у меня в прошлом блокадники, а бабушка с отцом пережили голодомор.

***

Почему коммунисты так любили реализм? Пусть они и изобрели свой собственный «социалистический», но все равно – они явно ощущали какую-то чисто иррациональную слабость именно к этому течению в искусстве, отыскивая его проблески во всех временах и странах. Мне кажется, само это слово их должно было утешать, поскольку позволяло почувствовать почву под ногами.

В самом деле, в «реализме» есть что-то от реальности, на которую можно опереться в случае чего. Бурлаки тащат тяжелую баржу по реке, солнышко освещает полянку с ромашками, листочки на березках шевелятся под дуновением легкого ветерка или же мишки ползают по лежащему на земле бревну в сосновом лесу – все это успокаивает и радует глаз. Приятно думать, что сама реальность на твоей стороне, а все остальные от нее оторвались и как бы болтаются в пустоте… Все сумасшедшие, по моим наблюдениям, всегда испытывают какую-то особую тоску по реальности.

***

Помню, когда-то давно мне пришлось отправиться в Москву за визой в бельгийское посольство. Я приехала на Ленинградский вокзал ранним утром, и поскольку знала адрес, сразу же спустилась в метро и выбрала нужное направление. В вагоне толпились люди, все ехали на работу, а я ужасно не выспалась и во избежание ошибки решила все-таки уточнить у соседки − огромной жирной размалеванной бабы с красной физиономией − туда ли я еду. И она с азартным блеском в глазах, радостно причмокивая и чуть ли не подпрыгивая от удовольствия, послала меня на станцию «Проспект Вернадского». Я плохо соображала, поэтому срочно пересела в поезд, идущий в противоположную сторону, и только тогда, когда он внезапно вышел на поверхность из туннеля, и за окнами замелькали деревья, до меня дошло, что тут что-то не так. Я снова уточнила маршрут, на сей раз у интеллигентного вида мужика в очках. В результате мне пришлось возвращаться туда, откуда я приехала изначально, потратив на это еще уйму времени и сил.

А вчера со мной почти что случилось дежавю. Я отправилась в Сестрорецк, где мне нужна была местная больница. Причем накануне я тщательно изучила маршрут и проверила адрес. Я добралась на автобусе точно до нужного места, периодически сверяя в телефоне по карте гугля названия остановок. Однако, оказавшись на улице, я все-таки решила еще раз удостовериться, куда мне дальше двигаться. И заметив поблизости старуху с дочкой − судя по их некоторому типовому сходству − я поинтересовалась у них, где тут больница. А рожи у них обеих, надо сказать, были такие, что прекрасно бы подошли на обложку книги под названием «Образы загробного мира в живописи позднего Средневековья» или что-то типа того. Давно я таких жутиков не встречала, хотя постоянно вроде бы натыкаюсь сплошь на одних уродов и дегенератов. Старуха неприязненно осмотрела меня с ног до головы, и ее сморщенная физиономия скривилась еще больше, а в глазах зажегся недобрый огонек, как бы предваряя слова ее более молодой спутницы, которая тут же угодливо мне ответила, что больница находится в другом конце города, и туда надо добираться на автобусе. Однако мой телефон подсказывал мне совершенно другую информацию. О чем я и сообщила двум этим ведьмам. На их лицах сразу отразилось явное разочарование. Однако та, что помоложе, все равно заявила, что территориально больница находится очень далеко и махнула рукой вдаль, куда мне придется еще идти и идти… В конце концов, сориентировавшись по гуглю, я обнаружила нужный мне объект где-то в двух минутах ходьбы от остановки, когда силуэты этих баб еще даже не успели скрыться из виду.

В последнее время я все чаще ловлю себя на мысли, что если бы ни компьютеры и другие достижения техники, человек в современном мире был бы, наверное, совсем одинок. Глядя на свой телефон вчера, я в какой-то момент даже подумала, что, вероятно, такие же чувства должны были испытывать пару веков назад казаки к своему коню, который спас их от вражеской погони. Странно, что айфонам до сих пор еще не стали посвящать стихи и песни. Разница между неодушевленной и живой природы, на самом деле, не такая уж и значительная. Роботы уже сейчас могли бы куда лучше разбираться во множестве уголовных дел, в частности, где важен прежде всего именно чисто формальный подход. И все. Тогда как люди только и делают, что постоянно кривляются, причем фактически по любому поводу.

***

Peut-être je me trompe, mais parfois j’ai le sentiment que quelqu’un veut me prêcher.

{Возможно, я ошибаюсь, но иногда у меня такое ощущение, что кто-то хочет прочитать мне мораль. (франц.)}

***

Наблюдала сейчас у Владимирского собора драматическую сцену, как две нищие старухи в поношенных зипунах разбирались между собой после того, как проходившая мимо группа иностранных туристов оставила одной из них бумажную купюру в валюте. Не знаю, почему они предпочли именно ту, у которой в руках была палка, но другая, потрясая костылями, стала крайне агрессивно на нее наезжать: «Ты, что, сука, думаешь, я тебе сейчас не въебу?…» «Да пошла ты на хуй, сволочь. Сама сейчас пиздюлей огребешь..», − отвечала ей ее оппонентка, направив острие своей клюки прямо ей в физиономию. Причем обе они были достаточно высокие, здоровые и костистые, то есть приблизительно в одной весовой категории. Мне бы и самой, наверное, эта бумажка не помешала, но при таком раскладе, да еще среди бела дня и у всех на виду, я все-таки решила пройти мимо и не останавливаться.

***

Мыслить как дебил (Moron minds). Первый сезон, похоже, уже близок к завершению.

Главный герой не согласен с тем, что в этой жизни прав всегда бывает тот, кто сильнее. И бросает вызов окружающим. Однако, столкнувшись с непреодолимыми препятствиями в осуществлении своих планов, приходит к выводу, что те, кто ему мешают, являются плохими людьми.

Но ведь именно об этом он всех заранее и предупреждал. Поэтому он еще больше утверждается в собственной мудрости и прозорливости, обретая по ходу действия все больше сторонников и друзей. Однажды он получает предложение вести телешоу для домохозяек. Это большой успех, но он не собирается останавливаться на достигнутом, и его переполняют грандиозные планы. К тому же, его одноклассница Сюзи по-прежнему не обращает на него никакого внимания…

***

Забавно, но еще совсем недавно я не придавала особого значения литературе. Ну, сочиняет человек какую-нибудь ерунду, и ладно. Пусть у него будет куча читателей − неважно, меня это не касается… А теперь выяснилось, что все-таки важно. Писатели, как и их читатели, оказались совершенно ни к чему не готовы. Такое впечатление, что они намеревались прожить какую-то абсолютно другую жизнь. И чисто теоретически у них это могло получиться. Однако им не повезло.

Зато сегодня даже сочинители женских романов и детективов обзавелись собственной гражданской позицией, с высоты которой продолжают рассуждать и оценивать происходящие вокруг события, создавая у личностей, придерживающихся противоположной точки зрения, полную иллюзию того, что им противостоят одни идиоты. Так что свою историческую миссию, похоже, они в конце концов все же выполнят.

***

Много лет тому назад один мой знакомый купил себе на Блошином рынке у метро Порт де Монтрей прекраснейший темно-фиолетовый длинный пиджак с голубыми лацканами и золотыми отворотами на рукавах. Вернувшись в Петербург, он сходил в нем в Кировский театр, а потом повесил в шкаф и надолго забыл. И только некоторое время спустя случайно выяснилось, что этот эффектный наряд представляет собой лакейскую ливрею. Просто он жил один, и ему некому было на данный факт указать. А в начале девяностых швейцары в подобных одеяниях еще не стояли на Невском возле дверей гостиниц.

Эта ситуация больше всего напоминает мне случай, когда один даун − иначе не скажешь − обвинил меня в своей рецензии в том, что я совершенно не понимаю и огрубляю Селина, принижая его возвышенную духовность, утонченность и интеллигентность. При этом, в качестве примера он взял одну из исковерканных французской цензурой цитат из «Смерти в кредит», которые я специально задним числом, когда весь перевод был уже в основном завершен, восстанавливала по тщательно сверенному с первоначальным авторским вариантом изданию в Плеяде. Весь прикол тут заключается в том, что мне и самой мог запросто попасться адаптированный для широкой публики текст, а не тот, где на месте этих напугавших в свое время первого издателя Селина кусков зияли бросающиеся в глаза пустоты. Поскольку я начала переводить «Смерть в кредит» по случайно купленному мной еще в Ленинграде карманному изданию, когда я практически вообще ничего не знала про Селина, не говоря уж о подобных тонкостях. То есть, тут, в сущности, даже нет никакой моей особой заслуги, а все сводится к чистой случайности.

***

Стояла сегодня на переходе через Разъезжую рядом с парнем в синей спортивной куртке и девушкой с темной косой челкой до бровей, выкрашенных перманентом, в шапочке бини, на ногах – уродливые копытца, как сейчас модно, с плеча свисает сумка-мешок, а пальто белое с крупными черными блестящими кругами, которые переливались и изгибались на свету, от чего фигура девушки казалась несоразмерно расширенной в центре, как при беременности или ожирении, хотя ножки и ручки у нее, наоборот, были совсем тоненькие, и эта дисгармония создавала эффект, будто я вижу перед собой инопланетное существо. И пока я ждала, когда загорится зеленый свет, она, заикаясь, растягивая слова и делая большие паузы, говорила своему приятелю: «Нуууу, ты знааааешь, вот интееересно…. Меня все принимают за… то есть мне все говорят, что я выгляжу просто нууууу… каааак типичнааая….. ну как типичный… − в какой-то момент я даже стала опасаться, что сейчас поток машин остановится, пара тронется с места, а я так и не узнаю, за кого ее все принимают, но, к счастью, она все-таки успела закончить, − то есть я… выыыыгляжу именно так… кааак типичный дизайнер».

Вернувшись домой, я стала внимательно разглядывать себя в зеркале. Да, пожалуй, я теперь уже не особенно похожа на дорожную рабочую, укладчицу шпал и продавщицу сельпо, как писала про меня критик «Нового мира», а чем-то даже напоминаю э-эээ… не то, чтобы уж совсем декадентку, но, по крайней мере…э-эээ.. не совсем типичного, может быть, но психолога.

***

Героям никогда не стать преступниками. Как бы они этого не хотели. Это все равно что от бездарных поэтов ждать гениальных стихов.

***

Возьмем хотя бы живопись. Художники уже много веков мучаются над портретами, а удачи в этом жанре можно пересчитать по пальцам. Но стоит только на картину добавить черепушку или скелет, как она становится на порядок выразительней и начинает радовать глаз. При этом в изображении костей практически отсутствуют какие-либо технические сложности, поскольку человеческим останкам не свойственны смена настроений и иные тонкости душевных переживаний типа ускользающей улыбки Моны Лизы − покойники загадочны сами по себе. Разве это не свидетельство того, что даже совсем жалкая смерть гораздо эстетичнее любой насыщенной событиями и свершениями жизни?

То же можно сказать и о других видах искусства. Единственное прозаическое произведение русской литературы, которое имеет реальный шанс сохраниться в веках, называется «Мертвые души». И все потому, что самое противное, что есть в человеке – это его душа и прочая духовность. И если уж мертвецы в реальной жизни не могут разгуливать по улице, то писателю стоит обращать внимание только на таких человеческих особей, у которых эти неприятные атрибуты отсутствуют или же хотя бы сведены к минимуму.

«Как тяжко мертвецу среди людей…» − самое романтичное и красивое стихотворение Блока, не утратившее своей актуальности и в наши дни. Все остальное сегодня выглядит безнадежно устаревшей рухлядью.

***

Повышение проходного балла ЕГЭ позволит правительству сэкономить на высшем образовании. А перенос акцента внимания на детей, которые находятся на содержании родителей − еще и на пенсионерах…

Вот почему я стала такой циничной писательницей. Моя духовность в молодости стоила мне слишком дорого, а сегодня я бы ее уже и вовсе не потянула, наверное.

***

Жаль, что я не верю в существование бесов. Сейчас бы я, вероятно, переживала по-своему даже приятные моменты бытия, наблюдая за свиньями, которые устремились в пропасть. Все-таки сегодня эта метафора обрела настолько зримые очертания, что Достоевскому, думаю, и не снилось.

Был такой революционер-народник Морозов, который, сидя в тюрьме, кажется, тщательно разобрал Апокалипсис, где разглядел разнообразные глюки, связанные с облаками, молниями и другими метеорологическими явлениями. Правда это или нет, но сам автор откровения о Конце Света все равно о природе своих видений уже узнать не мог, так что, поймав свою порцию кайфа, скорее всего, отправился на тот свет вполне довольный собой.

А вот я вместо бесов вижу только что-то вроде проплывающих в пустоте облаков.

Этот мир устроен несправедливо. Одни получают удовольствие, а другим достается только похмелье.

***

Вот смотришь порой на человека: вроде бы и шахматист, а тупой, как валенок. И только потом до тебя доходит, что он ведь тоже спортсмен. То есть не так уж и существенно отличается от прыгуна в высоту или метателя молота. Это я к тому, что не стоит слишком доверять непосредственным занятиям того или иного индивида, а чтобы понять, кем он является на самом деле, всегда полезно подняться на одну-две ступеньки вверх по логическому дереву и посмотреть, к какому роду деятельности он принадлежит.

Поэтому я, к примеру, когда встречаю даже авторов добрейших нравоучительных произведений в басенном или там сказочном жанре, всегда стараюсь быть предельно внимательной и сумку в прихожей с деньгами не оставляю. Поскольку знаю, что имею дело с писателями, а с ними лучше особенно не расслабляться.

***

Если слишком долго повторять, что белое − это черное, то, в конце концов, найдется тот, кто заявит, что черное – это белое. И на этом данный логический цикл завершится. Все снова встанет на свои места. При этом сам факт, что в действительности является черным, а что – белым, тоже утрачивает всякое значение и перестает кого-либо волновать. Называется белое черным или наоборот – какая, в сущности, разница? От перемены мест слагаемых сумма не меняется.

Но тут дело не только в логике. Когда кто-то берется оспаривать нечто ни от кого не зависящее − силу тяготения, например − то он и сам при любом раскладе в итоге не получит удовлетворения. Пусть даже его оппонент залезет на крышу высотного здания и прыгнет с нее − к облакам он, все равно, не полетит, и поэтому вызовет у того, кто в этом сомневался, разве что дополнительное раздражение против себя. И все.

Короче говоря, такого рода дискуссии совершенно непродуктивны и мало познавательны. Я не особенно хорошо знакома с точными науками, но предполагаю, что программисты, отлаживая свои программы, должны устранять подобные сбои в работе при помощи специальных макрокоманд, которые позволяют игнорировать лишние звенья логических цепочек, не тратя на них драгоценные миллисекунды, тормозящие работу компьютера.

Так что люди, несмотря на всю свою неорганизованность и эгоизм, с кое-какими более-менее очевидными общими проблемами все же справляются, причем не только в прикладных областях, но и в глобальном масштабе. Удалось же человечеству зафиксировать законодательно состояние невменяемости, впадая в которое, индивид сегодня в большинстве стран мира не несет уголовной ответственности за свои поступки. А теперь, мне кажется, пришла пора разобраться и с другими аналогичными ситуациями, чтобы потом окончательно про них забыть и не отвлекаться на всякую ерунду.

В частности, в тех случаях, когда в самом начале предпринимаемых кем-либо действий для всех был ясен их отрицательный результат, людям следует договориться и считать, что никаких попыток достижения такой цели просто не было. Чтобы не тратить потом попусту время на анализ чьей-то заведомо бессмысленной деятельности. Просто нужно четко обозначить: никто черное белым не называл, а все каким было, таким всегда и оставалось. И прыжок с десятого этажа тоже нельзя отнести к заслуживающим серьезного внимания научным экспериментам. Даже героическим данный поступок не назовешь. То есть тут представителям всех сфер следует взять за образец поведение программистов и выстроить что-то типа макрокоманд, позволяющих игнорировать подобные явления в окружающем мире. При современном уровне научных технологий, думаю, это не составит особого труда. Все упоминания, отсылки и прочая информация стираются с жестких дисков. Нечто было – и нет его. Произошедшего даже никто не заметит…

Для достижения этой цели, на мой взгляд, следовало бы исключать из школьных учебников истории и все периоды прошлого, когда жители тех или иных стран занимались воплощением в жизнь заранее обреченных на провал идей. Невозможно же без конца переливать из пустого в порожнее, обсуждая гениальность Ленина, например. У гения должны присутствовать хоть какие-то проблески интеллекта, а не только тупость и наглость. Пусть, наконец, соберется специальное жюри и закроет этот вопрос. И тогда в учебниках русской истории временной период длиной в семьдесят лет будет обозначен выразительной лакуной. Подрастающему поколению с малых лет необходимо прививать мысль, что подобные события не считаются серьезными и заслуживающими внимания взрослых людей. К тому же, объективно в них, действительно, нет ничего полезного и интересного. Какая разница, сколько времени тот или иной человек простоял, упершись лбом в стену? Ничего нового наблюдающий за столь странным поведением ученик начальных классов для себя не откроет. Все и так заранее ясно.

***

В Воронеже психбольной со справкой втыкал кнопки в женщин, встреченных на улице.

***

Если бы люди признали наличие у Бога чувства юмора, в этом мире появилось бы гораздо больше очевидных для всех свидетельств его существования. Тогда бы и в специальных организациях вроде церквей сразу отпала всякая необходимость. Что позволило бы человечеству сэкономить кучу бабок, которые сегодня тратятся на их содержание. Плюс занятые храмами и молельными домами дорогостоящие участки земли в центре крупных городов можно было бы отдать под детские сады и больницы.

Однако жалким человеческим существам почему-то нужен исключительно тот, кто преисполнен к ним сочувствия.

***

Страх уродства у человека может отсутствовать по двум причинам: либо он является красавцем, либо − дебилом. С этой точки зрения большинство ученых вовсе не кажутся мне особенно умными.

***

Вчера все вспоминали Сада в связи с 200-летием его смерти. В результате сегодня ночью он мне приснился. Значит, все-таки Фрейд был прав насчет снов.

***

Практически все фильмы из списков лучших по итогам года, какие я видела, меня пугают. Но большинства, к счастью, я не смотрела. Поэтому даже в это тяжелое для всех время я все еще сохраняю веру в человечество и гляжу в будущее с некоторым оптимизмом.

Вся проблема тут заключается в том, что не знать о чем-то бывает порой даже сложнее, чем знать. Потоки информации в окружающем меня мире, в этом смысле, чем-то напоминают мне воду, которая постепенно проникает к тебе в дом через микроскопические отверстия и щели в крыше, стенах и окнах. Поэтому полностью укрыться от нее невозможно. Так произошло у меня, в частности, с писателями, на которых я долгие годы старалась совсем не обращать внимания, не то чтобы читать. И что же? Недавно я поймала себе на мысли, что знаю про них буквально все. При этом я ни разу не только не открыла их книг, но никогда к ним вообще не прикасалась и не видела их обложек.

***

В жизни вблизи обычно ничего особенного не происходит. И даже если ты прибыл куда-нибудь в район боевых действий, к примеру, и то там в основном все, как обычно: щебечут птички, светит солнце и только вдруг – раз, и просвистит какой-нибудь снаряд или там несколько, а после того, как они взорвутся, опять все тихо.

По этой причине, мне кажется, личности, побывавшие на войне, если все снаряды и пули удачно пролетели мимо них, и возвращаются оттуда точно такими же тупыми, как и были раньше, ничего особенно интересного не узнав и не поняв.

***

Много веков обитатели сел и городов всячески обустраивали свои жилища, покрывая узорами и лепниной их стены. Но они и представить себе не могли, что когда-нибудь большинство людей будут смотреть на творения их рук главным образом из окна автомобиля, поезда, а то и вовсе самолета. Вот почему наиболее прилежные и ответственные представители человеческого рода сегодня так ненавидят прогресс и пытаются его всячески затормозить. Они никак не могут смириться с тем, что уже в ближайшем будущем, пересев на ракеты, люди окончательно перестанут замечать даже грандиозные небоскребы, горы и золоченые купола самых крупных и тщательно выстроенных соборов, а не то что резные ставенки, вышитые занавесочки и расписных петушков, на которые они зачем-то потратили и продолжают тратить столько сил и времени.

То же самое относится и к литературе. Я давно не отличаю постоянно мелькающих у меня перед глазами двуногих существ от столбов, и то до сих пор не так уж и далеко продвинулась в этой жизни. А чего бы, интересно, я вообще достигла, если бы сейчас, вслед за Чеховым и подобными ему высокодуховными мастерами слова прошлых веков, напялила на себя пенсне и занялась разглядыванием тонкостей человеческих переживаний и настроений?

***

Вспомнила сегодня, что еще совсем недавно я удивлялась, что люди бегут в магазин за книгами любого дегенерата, которого им показали по телевизору. Хотя, казалось бы, сотрудники ТВ специально демонстрируют его широкой публики, чтобы от подобных действий предостеречь. А теперь даже и не знаю… С другой стороны, я никогда не чувствовала особой привязанности к реальности, так что окончательно оторваться от нее не так уж страшно, наверное.

Забить на все и полностью погрузиться в мир грез. Декаденты начала прошлого века о таком и мечтать не могли!

***

Читатели обычно стараются выбрать для знакомства с автором что-нибудь покороче: просто чтобы составить себе представление и не ударить в грязь лицом перед знакомыми в случае чего. Большего им обычно для жизни не требуется. Это я хорошо знаю по себе. Как ни встретишь кого-нибудь, так он сразу заводит разговор о «Морских рассказах», а всего остального будто и не существует. Вот почему романисты крайне редко берутся за рассказы, точно так же как и рассказчики – за романы. Первые опасаются, что их более важные произведения, на которые они потратили уйму времени и сил, останутся никем не прочитанными, а вторые понимают, что, раз уж они засветились по мелочам, то теперь лучше не дергаться, а довольствоваться тем, что есть.

Но это, разумеется, касается исключительно писателей, вроде меня, которых окружающие по каким-то причинам причисляют к высокодуховным авторам. А так, люди в огромных количествах готовы поглощать детективы, триллеры и женские романы, и при этом, наоборот, стараются не особенно свои пристрастия афишировать. Совсем как дети, которые утаскивают со стола к себе в тарелку огромные куски торта, стоит только их родителям на секунду отвернуться. А увлекательные рассказы и прочие подобные короткие произведения своими недостаточно большими размерами вызывают у них даже скрытое раздражение и досаду.

Человеческие существа, о чем бы они вслух ни рассуждали, в душе ненавидят все духовное. Но если на твоей книге не написано, что она принадлежит к одному из занимательных жанров, да еще и в магазине она стоит на соответствующей полке, от которой большинство посетителей − особенно когда их никто не видит − шарахаются, как от чумы, то доказать кому-либо, что ты не имеешь к духовности ни малейшего отношения, практически нереально. Это я тоже, к сожалению, прекрасно знаю по себе.

***

Шахматы являются плохой метафорой для жизни. Когда участник матча на звание чемпиона мира, к примеру, натыкается на дежавю и видит, что разыгрывается уже однажды встречавшаяся много лет назад партия, он сразу настораживается и предполагает, что где-то в конце у его противника обязательно припасен неожиданный ход, даже если напротив, судя по всем внешним признакам, сидит откровенный дебил.

Карты в этом отношении предпочтительнее. Как только раздача заканчивается, каждый просто предъявляет имеющиеся у него на руках козыри. На ум, глупость и прочие моральные качества можно вообще не обращать внимания. Главное – следить, чтобы никто не убежал из-за стола. В жизни приблизительно так обычно все и происходит.

***

Не помню уже совсем фильм Хичкока. Но начала вчера смотреть итальянский вариант «Ребекки», так там инфернального вида старая служанка всю первую серию достает юную жену хозяина замка намеками на нечеловеческую красоту ее умершей предшественницы. И вот, наконец, эта злобная старуха подводит ее к укромному уголку и резким движением приоткрывает штору, за которой от людских глаз скрыт портрет той, о ком она так долго и многозначительно рассуждала.

В результате перед глазами главной героини, а вместе с ней и зрителей фильма, на несколько мгновений предстает крупных размеров живописное полотно, где-то от пола до самого потолка, с изображением женской фигуры в длинном платье по образцу туники, причем даже не в фас, а со спины и с обнаженными, но достаточно квадратными плечами, не совсем кубизм, конечно, а, скорее, с печатью влияния импрессионистов и чуть более поздних представителей модерна, типа тех, что обычно сейчас делают более-менее старательные выпускники художественных вузов в качестве дипломных работ. Короче, если бы Ида Рубинштейн, к примеру, на известном портрете Серова поправилась килограмм на десять, оделась, а потом встала и повернулась к зрителям спиной, то общий облик у нее был бы приблизительно таким же, правда, на картине в фильме у фигуры еще и практически отсутствует шея, а голова растет прямо из плеч … И что же? Увидев данное изображение, главная героиня падает в обморок и в буквальном смысле катится вниз по винтовой лестнице.

Удивительно! Будь я на ее месте, я бы, мне кажется, устояла на ногах, даже если бы узрела за занавеской Мону Лизу. Да хоть саму мадонну Рафаэля, и то мне было бы пофиг! В общем, благодаря этому фильму, я легла вчера спать с сознанием собственного превосходства над жалкими людишками. Вторую серию, думаю, можно и не смотреть.

***

В чем, интересно, прикол любви к дальнему, которую так пропагандировал Ницше, по-моему? Когда идешь по улице, едешь в автобусе или заходишь в магазин, покупатели, продавцы, пассажиры и прохожие вокруг обычно достаточно флегматичны, некоторые даже улыбаются, беседуют между собой… Так что если слишком не вглядываться и не придираться к деталям, то в основной массе ничего особенно страшного в тех, кого ты видишь вблизи, нет. Но стоит только отстраниться, то есть хотя бы мысленно отдалиться от них, и подумать, что они, на самом деле, собой представляют, как тебя сразу охватывает отвращение и злоба.

Это как с картинами и другими неодушевленными предметами: пока тычешься в них носом, то видишь только расплывчатые пятна и грубые мазки краски, а отступишь на несколько метров, и их уродство бросается в глаза. Вот и люди вблизи особенно не различимы, а на дистанции их можно только ненавидеть. Тут Ницше чего-то явно недодумал.

***

Обнаружила в почтовом ящике брошюру «Реален ли Сатана?». Чувствую, что сегодня будет удачный день.

***

Забавно, что, рассуждая о гибели государств, империй и цивилизаций, исследователи, прежде всего, обращают внимание на нравственность проживавших в различные эпохи народов. Ну, может быть, еще на экономику и политическое устройство. Но практически никто не говорит о дефектах вкуса находившихся у власти в критические моменты истории индивидов. Хотя именно они неизменно оказываются роковыми для тех, кем эти личности управляют.

Я, например, охотно готова поверить, что Ленин вовсе не болел сифилисом, а был примерным семьянином. Его философские и экономические взгляды мне тоже совсем не интересны. А вот его эстетические предпочтения меня всегда реально пугали. Любовь к Пушкину, в частности. Она до сих пор ставит в тупик большинство западных интеллектуалов, которые не прочь были бы подкрепить свои авангардные художественные проекты каким-нибудь солидным философским учением прошлого, типа марксизма. Поскольку подавляющим большинством из них движет тщеславие и желание выeбнyтьcя, а первичность материи над духом им абсолютно до лампочки.

В результате они вынуждены постоянно метаться от Мао к Троцкому и обратно. И если бы не это, весь мир, скорее всего, уже давно был бы покорен Советским Союзом. Не говоря уже о победе в «холодной войне». Но, увы…

Во всем виноват Пушкин. В том числе, и в развале Советского Союза.

***

Аня Синицына живет в небольшом городке, работает продавцом в универмаге и не мечтает о большем. Когда-то она любила одаренного литературным талантом одноклассника Антона Кремнева, но он вздыхал только по первой красавице школы Лизе Федоровой, а после выпускных экзаменов вовсе исчез из виду. Жизнь Ани резко меняется после неожиданной встречи с первой любовью.

***

Проходя вчера мимо Дома кино, пробежала глазами анонсы двух фильмов, которые там сейчас идут. Наш − про сантехника, вступившего в неравную схватку с чиновниками, а другой, по-моему, английский − про психиатра, который переживает, что не может сделать своих пациентов довольными жизнью и поэтому отправляется в путешествие в поисках счастья…

Проснувшись сегодня среди ночи, я так и не смогла восстановить в памяти их названия. Помню только, что один из них, точно, назывался «Дурак».

***

Годы идут, а люди не меняются. Лет двадцать назад, помню, стоило мне встретить случайно на улице свою бывшую одноклассницу или просто знакомую, как они, окинув наметанным глазом мою слегка потрепанную одежду и потертые сапоги, с наслаждением сообщали мне, что завтракают только в ресторане, а перемещаются исключительно на такси. Точно так же ведут сейчас себя и православные, которые понимают, что другого такого шанса у них может и не быть, и поэтому всячески достают своих сограждан духовностью и Богом, пользуясь тем, что те, загруженные своими делами, на какое-то мгновение оказались в неудобном положении и не в состоянии им ответить.

С этой точки зрения, всегда полезно придерживаться каких-нибудь непреходящих и вечных ценностей. Как я, например. Меня интересует только красота. А бабки, духовность, рестораны, такси и Бог – это все суета.

***

За всю свою жизнь я так и не научилась толком различать советских писателей, даже поэтов с прозаиками и тех постоянно путаю. Хотя то тут, то там мне периодически и приходится натыкаться на посвященные им статьи и фильмы, которые в последние годы, я заметила, вновь стали появляться все чаще. Посмотришь такое кино где-нибудь на даче или пройдешь по ссылке в сети и ткнешься носом в чей-нибудь портрет, а после практически сразу вся информация опять улетучивается из головы. По большому счету, они для меня все на одно лицо. За исключением, может быть, Горького и некоторых других, что перекочевали в советскую литературы из дореволюционной России.

Кроме того, чисто инстинктивно я всегда чувствовала, что в этот специфический мир особенно углубляться и не следует, так как, ко всему прочему, это еще и не такое уж и безобидное занятие. Начнешь читать жизнеописание хотя бы одного из его представителей, и тебе действительно может показаться, что он занимался чем-то важным: женился, разводился, помогал ближним в меру возможностей, несколько раз рисковал исключением из СП, квасил в минуты грусти и даже что-то сочинял, какие-то произведения. Игра его была огромна, короче – в такое вполне можно поверить.

Тут все дело, думаю, в искажении пропорций. Подобный эффект, вероятно, возникает, когда смотришь в микроскоп на обитающих в наполненной водой пробирке амеб и инфузорий, о существовании которых ты до этого мгновения даже не подозревала. Каждая из них тоже сразу увеличивается в размерах, барахтается, шевелит лапками, изгибается всем своим тельцем и перемещается в различных направлениях. И если за ними какое-то время наблюдать, то можно втянуться, и открывшееся твоим глазам зрелище становится даже по-своему любопытным. Однако с писателями, в отличие от микроорганизмов, присутствует еще и определенный риск, что и пропорции твоего собственного мира могут тоже незаметно исказиться, и ты, увлекшись наблюдением за ними, сама переместишься в пробирку, где они обитают. И тут вдруг – раз, ее закрывают, и ты навсегда оказываешься отрезанной от реального мира, погрузившись в события, которые совершенно искренне все их участники считают значительными и интересными.

***

Романы обычно бывают достаточно большими по объему, поэтому с трудом поддаются классификации. Зато стихи постоянно мелькают перед глазами. Даже в эпоху отрывных календарей утро каждого человека начиналось с поэтических строчек про «грозу в начале мая» или «мороз и солнце». А уж в наши дни, путешествуя по страницам соцсетей, можно познакомиться абсолютно со всеми направлениями поэзии, какие только есть или когда-либо существовали на Земле. Из-за чего я постепенно пришла к выводу, что, несмотря на видимое многообразие, все стихи в основном делятся на два вида: такие, какие мне было бы сочинять стыдно, и те, что мне было бы лень записывать.

***

Стиль – это человек. В последнее время я все больше склоняюсь к мысли, что тот, кто первым изрек такую сентенцию, очень сильно польстил людям. Стиль – это сверхчеловек, а человек – это отсутствие стиля.

***

Надо было однажды вернуться из Парижа в Петербург в декабре, чтобы понять, что в это время тут полярная ночь. Раньше я этого не замечала.

Сегодня на Сенной стройный кудрявый юноша цыганской наружности, сверкая золотыми перстням на тонких пальцах, приклеивал к водосточным трубам розовые объявления, расцвечивая ими серые туманные сумерки.

***

Сначала обесценились слова, а затем и бабки. Гегель оказался прав: сознание определяет бытие. Был, правда, еще и Платон, но тот не врубался в диалектику. Хотя, чисто теоретически, и его взгляды могут подтвердиться. Причем в самом ближайшем будущем.

***

Надо бы приобрести швейную машинку, что ли? На случай, если тряпки исчезнут из продажи. В школе, помню, я шила себе иногда юбки и блузки, которые выводили из себя мою мамашу. Ей казалось, что все швы у меня перекошены и, вообще, своим видом я пугаю знакомых, хотя мне, наоборот, мои наряды представлялись в высшей степени эффектными. Особенно по сравнению с теми уродскими квадратными платьями, которые она сама мне обычно покупала. Впрочем, если бы она хоть раз когда-нибудь открыла мои книги, то они, наверное, произвели на нее впечатление еще более тяжелое, чем то, что я себе шила. Думаю, она сразу стала бы учить меня писать и приводить в пример различных даунов из числа своих любимых авторов. К счастью, ей до сих пор ни разу не пришло в голову поинтересоваться моими произведениями.

Короче, опыт кройки и шитья у меня, по крайней мере, имеется. Правда, надо бы сейчас еще и запастись впрок сырьем, которое тоже может улетучиться, и тогда от машинки толку будет ноль. Я даже зашла сегодня в специальный магазин, но там вроде с этим пока проблем нет. И что самое удивительное, народу − ни души. А магазин весь забит различными тканями, которые не только свернуты в расставленные повсюду рулоны, но еще и развешены вдоль стен и свисают с потолка. Глядя на такое изобилие, я невольно поймала себя на мысли, что в этой сфере человеческой деятельности для меня сегодня, пожалуй, гораздо больше неизведанного, чем в той же литературе. Многие названия мне даже пришлось уточнять на ценниках. Чего там только не было! Деревянная негнущаяся тафта, переливающийся разными красками шифон, шерсть с мохером в мелкую желто-синюю и крупную красно-сине-белую клетку, хлопчатобумажные материи в горошек, в цветочек, в крапинку и т.д. и т.п. Но больше всего мне запомнился итальянский шелк, расписанный райскими птицами в окружении лиловых, голубых, синих, бордовых, золотых и фиолетовых цветов. Если сшить себе из него нечто типа туники, то все обзавидуются. Особенно в условиях дефицита. Все потомки блокадников, а вслед за ними и гости нашего города, по всей видимости, побежали сейчас запасаться жратвой. Зато потом они будут вынуждены ходить в обносках, в том числе в театры и на вернисажи, а я вдруг появлюсь среди них, как сказочная фея, в древнеримском наряде с птицей счастья на спине.

***

Несколько десятилетий эмигрантские религиозные мыслители вместе с целой армией советологов обличали большевиков. В результате коммунисты теперь стали называть себя православными, а советские люди – русскими. И кому от этого стало легче? Я бы предпочла, чтобы все оставалось на своих местах.

Нечто подобно происходит и в литературе. Из-за специалистов, критикующих современное искусство, даже откровенные дебилы периодически начинают причислять себя чуть ли не к гениям. Лично я не вижу никакого смысла в такого рода обличениях. Пусть каждый считает себя тем, кем ему больше нравится. Это совершенно ничего не меняет.

Кто-то любит детей, к примеру. Или помогает своим ближним и этим гордится. Что тут плохого? Другие люди, по крайней мере, имеют возможность правильно сориентироваться и держаться от таких личностей на расстоянии. Да и детям, может, что-нибудь отломится, такого тоже исключать нельзя. Короче, все довольны, и никто не остается внакладе.

***

Если наступит голод, то придется есть людей, видимо. Но хорошо ли это? Более того, сама конечная цель всех возможных трудностей заключается именно в том, что граждане, пройдя через все испытания, станут более духовными. Тут может возникнуть некоторая нестыковка, по-моему. Между целью и средствами ее достижения. Вот это меня еще волнует.

***

А на допросе, когда тебе скажут, что ты агент разведки Гондураса – на это что надо отвечать? Честно говоря, я как-то плохо ко всему этому подготовилась. С детства привыкла думать, что на двадцатом съезде подобные явления уже окончательно осудили. И совершенно расслабилась.

Или же лежишь на диване, смотришь сериал, как грабители в масках подъезжают к банку, и тут вдруг раздается вой сирены, и тебе приходится тащиться в какой-то вонючий подвал с крысами… Кошмар!

***

Ибо нет ничего явного, что не сделалось бы явным, ни очевидного, что не сделалось бы еще более очевидным, но все равно не обнаружилось бы.

***

На выставке Бэкона поймала себя на мысли, что у нас с ним есть один общий сквозной персонаж: Римский папа.

***

Сегодня в Эрмитаже, проходя через экспозицию сюрреалистов и дадаистов, я случайно натолкнулась взглядом на портрет Элюара и уже в который раз убедилась, что никакое экзотическое окружение и романтичные факты биографии не способны помочь человеку искусства, если его имя ассоциируется с коммунистами. Да и вообще ничто его уже не спасет – он так навсегда и останется в вечности плоским, чаще всего еще и тупым, но, самое главное, абсолютно бесцветным и пресным, как безвкусная пища или дистиллированная вода, персонажем. Или же ему придется надорваться, как Маяковскому…

Тут я вспомнила про Пазолини и подумала, что одна только гомосексуальность, пожалуй, и способна таких несчастных немного облагородить. Хотя Лорке и она не помогла.

***

Красота – это уже цель. Написав совершенное стихотворение, поэт обычно откладывает в сторону перо, поскольку он удовлетворен результатом и не испытывает необходимости его продолжать. Уродство же бесформенно и безгранично. В этом и заключается главный секрет его живучести.

В ближайшей истории противостояние двух этих эстетических феноменов, пожалуй, лучше всего можно проследить на примере событий 1917-го года в России. В частности, Ленин никогда ни перед чем не останавливается, он постоянно делает то, чего вполне осознанно не совершают его противники. Для него фактически не существует никаких границ, и только поэтому он и достигает успеха. Исключительно за счет разрушения всех имеющихся на тот момент в России эстетически законченных форм человеческого существования.

Теперь посмотрим на внешность Ленина, его одежду, жену, окружение и т.п. И сравним с генералом Корниловым, например. Или же с русским царем, его семьей. Или даже с выходцем из сибирской деревни Распутиным. Просто чисто визуально, забыв на секунду обо всех идейных разногласиях. Все сразу встает на свои места.

Коммунизм не мог быть построен вовсе не потому, что лежавшая в его основании теория была ошибочна или плохо продумана. Просто его основоположники были недостаточно хороши собой, плохо одевались, были неразборчивы в еде и совсем ничего не понимали в искусстве.

***

Страх уродства часто подталкивает поэтов и художников совершать неосторожные поступки. У обывателей такое поведение обычно вызывает снисходительную улыбку. Каково же гению наблюдать поведение толпы, у которой ненависть к красоте оказывается сильнее инстинкта самосохранения?! Подобные чувства не так просто выразить словами.

И это, думаю, является одной из причин, почему искусство не сводится исключительно к литературе. Отдельные личности вынуждены брать в руки кисть и краски, а кто-то даже прибегает к помощи роялей, барабанов и прочих специальных инструментов, способных издавать более-менее выразительные громкие звуки и шумы.

***

Если подумать, то и всего-то надо было заранее угнать пассажирский лайнер, «усыпить» пассажиров, плюс, может быть, ограбить еще пару моргов для количества, распихать всех по холодильникам, сделать им новые документы, переодеть, а потом снова рассадить по местам и в свежевыкрашенном самолете с другими номерами подкинуть в «горячую точку», грозящую разрастись в глобальную катастрофу. И все. Третья мировая война была бы предотвращена. Участники конфликта моментально подписали бы акт о капитуляции и разбежались по домам.

Несмотря на некоторые издержки при осуществлении такого сценария, число жертв в случае возможных ядерных бомбардировок однозначно на несколько порядков превысит пару сотен, вмещающихся на борт одного самолета. Но человечество, увы, всегда крепко задним умом и часто не способно справиться даже с самыми элементарными внештатными ситуациями. На что, интересно, тратятся деньги налогоплательщиков, отчисляемые на содержание спецслужб?

Притом что психология определенного рода личностей не несет в себе абсолютно никаких загадок и тайн, все их поступки, реакции, мотивы поведения предельно банальны и предсказуемы. На бытовом уровне они, как правило, и рта не успевают открыть, а ты уже знаешь все их мысли и слова. Не случайно ведь их обычно и называют «простыми». Уж от их-то действий за столько тысячелетий можно было бы научиться как-то предохраняться.

***

Житель Тюмени похитил на Дону чужую семью, когда от него ушла жена.

***

В Париже, наверное, сейчас уже готовятся к Рождеству. Не помню точно, сколько раз я встречала этот праздник во Франции. Забавно, что однажды мой стол был полностью накрыт с помойки при магазине Монопри.

Французов, при всех их недостатках, по крайней мере, есть за что ненавидеть. В отличие от русских, которых можно только любить. Что теперь фактически закреплено еще и законодательно. Хотя это вроде бы и так всем давно стало ясно.

Поэтому меня не удивляет, что книгу под названием «Путешествие на край ночи» написал именно француз. А вот назвать свой роман «Тошнота» мог только сверхчувствительный Сартр. Настоящая «Тошнота» должна была появиться в России.

***

Принято считать, что обыватели совсем не понимают прекрасное. Однако, по моим наблюдениям, это далеко не так. Достаточно посмотреть на одежду хотя бы. Стоит только какой-нибудь юбке или любой другой тряпке выйти из моды, как практически все домохозяйки, дачники и пенсионеры напяливают ее на себя. При этом по форме вещь остается совершенно такой же, как и год назад, когда ее носили так называемые эстеты. То же можно сказать и про прически, туфли, очки и прочие атрибуты туалета. Разве это не свидетельствует, что те, о ком отдельные высокомерные снобы привыкли пренебрежительно отзываться, ценят и любят красоту ничуть не меньше их?

Нечто похожее происходит и с юмором. Личности, привыкшие относиться свысока к окружающим, обычно просто забывают проследить судьбу разного рода шуток и анекдотов, на которые в момент их появления некоторые из их собеседников совершенно не реагировали. Возьмем, к примеру, того же Жириновского: одни сегодня полностью утратили интерес к экстравагантному российскому депутату, другие же, наоборот, только сейчас стали заливаться радостным смехом, слушая его выступления. При этом сам Жириновский со времени своего первого появления на публике абсолютно не изменился. Однако те, для кого он сейчас перестал быть смешным, почему-то по-прежнему совершенно искренне убеждены в тупости людей, не реагировавших на аналогичные высказывания и поступки этого политика много лет назад. Удивительно, но факт.

По этой причине я, например, склонна не доверять недоуменным, а то и возмущенным откликам на свои книги, на которые мне постоянно приходится натыкаться. Мне почему-то кажется, что точно те же люди или же, по крайней мере, идентичные им по внешнему виду и общему стилю мышления через какое-то время – не знаю пока какое − тоже начнут ими восторгаться. А сейчас они просто специально выдерживают паузу. И это значит, что они не только не отстают в развитии от личностей, восхищающихся моими произведениями сегодня, а по-своему, возможно, даже их умнее.

***

Слово «бог», в сущности, мне совсем не мешает. Я бы и сама, наверное, могла его использовать в качестве погремушки, если бы любила детей. Просто чтобы они не так громко кричали. Но я предпочитаю держаться от них подальше.

***

Помню, несколько лет назад я решила избавиться от части своей антикварной мебели, которая стала меня раздражать своей чрезмерной громоздкостью. Явившийся ко мне оценщик сразу обратил внимание на круглый стол из красного дерева, несмотря на его не слишком презентабельный вид. И еще на буфет, носивший на себе отпечаток эпохи модерн. В ходе беседы выяснилось, что если бы у меня имелось что-то в «русском стиле», сделанное неким неизвестным мне мастером по фамилии типа Бубликов, то такой предмет обстановки стоил бы где-то порядка ста двадцати-ста пятидесяти тысяч. Короче говоря, не за такие деньги, конечно, но все, что я наметила, мне удалось тогда продать. Забавно, что оценщик, блеснувший столь уникальными познаниями в области столярного ремесла, вовсе не производил впечатления искусствоведа с высшим образованием, а своей одеждой и красной физиономией скорее напоминал сантехника или же в меру пьющего пролетария, какие когда-то постоянно кучковались у пивного ларька. Более того, тут же, связавшись по мобильнику со своими подельниками, он и сам присоединился к ним в качестве грузчика, взгромоздив на себя часть моих стульев. И я бы не удивилась, если бы и приехавшие по его звонку личности, которые внешне выглядели даже более интеллигентно, чем он, тоже параллельно выполняли в этом магазине роль товароведов и вызывали по телефону в аналогичной ситуации уже его для погрузки приглянувшегося им шкафа или бюро…

Это я к тому, что в последнее время я окончательно перестала понимать, что движет многочисленными критиками, когда они пишут отклики на вышедшие из печати книги. Такое впечатление, что они не понимают в литературе просто вообще ничего. В том числе и на самом элементарном обывательском уровне, как это обычно происходит, если ты вдруг захочешь продать мебель или какое-нибудь имеющееся у тебя золотое украшение. И такое стало возможно, я думаю, вовсе не из-за нехватки у них образования или же способностей, а исключительно потому, что все они получают за свои статьи заранее оговоренную с работодателем сумму, которая фактически никак не связана с реальной ценностью или хотя бы рыночной стоимостью описываемого ими объекта.

В этом отношении авторов рецензий сегодня можно сравнить разве что со священнослужителями, которые тоже абсолютно ни перед кем и никак не отвечают за свои суждения и оценки происходящих вокруг событий, и поэтому постоянно мешаются у всех под ногами, всюду встревают, но не вносят в жизнь окружающих их людей ничего, кроме дополнительной путаницы.

***

Современная философия больше всего напоминает мне масштабный фильм о вселенской катастрофе. Однажды я уже использовала этот образ, но ничего другого мне до сих пор так и не пришло в голову. Видимо, потому что именно так все примерно обычно и происходит. Смотришь широкоэкранную картину о гибели того же «Титаника», допустим. Гигантское судно погружается в пучину океана, жалкие людишки, подобно муравьям, мечутся по палубе − камера дает зрителям впечатляющую панораму с высоты птичьего полета… И вдруг где-то в самом уголке экрана ты натыкаешься взглядом на обычную спичку, нечаянно попавшую в кадр, которую создатели фильма либо не заметили, либо просто сочли настолько незначительной, что даже не стали ради нее перемонтировать уже готовое кино. И напрасно. Потому что этого мгновения оказывается вполне достаточно, чтобы понять, что все эти грандиозные пугающие сцены, на самом деле, снимались в ванне с игрушечным пластмассовым корабликом. После чего ты с некоторой досадой ловишь себя на мысли, что буквально секунду назад волновавшее тебя зрелище полностью утрачивает для тебя всякий интерес, и ты уже ничего и никогда не сможешь с этим поделать.

Возможно, я ошибаюсь, но, по-моему, кто-то из древнегреческих мыслителей считал, что в основе окружающего мира лежат разные стихии типа воды и огня. При этом у него получалось, что вода сильнее огня, в то время как пламя пожирает дерево и т.п. Даже если это был и не грек, то все равно подобный стиль мышления, мне кажется, соответствует тому времени и уровню развития живущих тогда людей. Гомер, к примеру, точно был древним греком. Если поискать, то, наверняка, можно обнаружить и других писателей-сказочников. Так вот, я думаю, что главная проблема философии Древней Греции заключается в том, что в силу общей технической отсталости этой страны, ее граждане еще не имели возможности снимать и смотреть кино. Иначе кто-то из местных жителей уже тогда мог бы додуматься, что всего лишь одна спичка вполне способна победить целый океан воды. А поскольку огонь сжигает дерево, то, следуя законам элементарной логики, он при определенных обстоятельствах может оказаться сильнее воды. Дерево в виде спички побеждает воду, а огонь сжигает спичку… Да даже и логика не нужна. Возьмем лед, например. Огонь запросто его растопит. Выходит, что огонь сильнее замороженной воды.

***

Я редко обращаю внимание на сны. Зато сразу после пробуждения в голову мне порой приходят самые неожиданные мысли, иногда даже более странные и дикие, чем сновидения. Сегодня утром я почему-то некоторое время пыталась вспомнить содержание книги писателя Фадеева «Разгром», но в памяти так ничего толком и не всплыло: ни имен, ни событий, ни сюжета. Хотя я вроде бы ее и читала, а, может, и нет. Не помню даже, входило ли это произведение в школьную программу, или же его только там упоминали в качестве внеклассного чтения. Какой-то мир неясных бликов и ускользающих теней. По этой причине я сегодня даже не могу сказать, плохим или хорошим писателем был Фадеев. Как говорится, на нет и суда нет.

И этим он существенно отличается от автора романа «Как закалялась сталь», в частности, который взял для своей книги чрезвычайно яркое и выразительное название. Я даже думаю, что пройдут века, контекст, в котором создавалась эта книга, забудется, а сама ее идея останется. Тем более жалко, что Островский породил, в сущности, точно такую же невнятную кашу из слов, как и создатель «Разгрома». Имя главного героя я сейчас, разумеется, прекрасно помню. Все же про него столько лет все вокруг долбили, но как он выглядел, что говорил, думал, я тоже фактически полностью уже забыла. Как и имена остальных персонажей, за исключением некой Риты, с которой Павка Корчагин ехал в поезде, по-моему. И это обидно.

Поэтому меня удивляет, что автор романа «Как закалялась сталь», который жил в достаточно напряженное время, когда многие куда более ответственные творческие личности подвергались нападкам, гонениям и суровым наказаниям, спокойно умер от болезни, то есть естественной смертью и в более-менее комфортных условиях. Возможно, впрочем, что в правительстве тогда решили: раз человек страдает серьезным недугом, лишился зрения, не в состоянии самостоятельно передвигаться, то и ладно, он все равно скоро отбросит коньки. Но я бы на их месте все же вытащила его из постели и подвесила за ноги где-нибудь на Красной площади, например. Пусть бы там немного поболтался на ветру. В назидание потомкам, так сказать.

***

Итоги года – прекрасный повод всех обосрать и полить дерьмом. Режиссеры ни фига не сняли, писатели не написали, а я все никак не могу собраться с мыслями и чего-то торможу. Между тем, в следующем году интернет перекроют, и другой такой возможности может и не быть. Хотя у меня еще и книги выходят, но чтобы так подгадать и издать нечто особенно приятное для читателей непосредственно к празднику – это все же сложновато. Слишком много не зависящих от тебя обстоятельств: наборщик уйдет в запой или в типографии станок сломается, − всего не предусмотришь.

У жителей России, правда, имеется в запасе еще и Старый Новый год. А если к нему кто не успеет, то можно еще подкопить впечатлений и выложить все, что наболело, на двадцать третье февраля, а там, глядишь, и Международный женский день не за горами, если что еще в запасе останется. Жаль только, что нет до сих пор столь же торжественного Международного детского дня – эти представители населения планеты, как и их мамаши, однозначно заслуживают сейчас особых почестей. Я бы тогда на Новый год, наверное, силы и вовсе не стала тратить, а полностью сосредоточилась на них.

***

Жаль, что никто еще не подсчитал, бытию скольких более-менее высокоорганизованных человеческих существ современные технические изобретения придали хоть какой-то смысл и, таким образом, возможно, продлили им жизнь. В девятнадцатом веке Обломов был практически обречен на тихое угасание на пыльном диване, в замкнутом пространстве своих заброшенных апартаментов. А в наши дни он мог бы завести себе айфон и вывешивать в инстаграм снимки падающего у него за окном снега, пробегающих мимо котиков, расцветающих в клумбе напротив цветов и сияющих в небесах звезд, получая в ответ некоторое количество ободряющих сигналов от абсолютно не знакомых ему и поэтому не таких утомительных, как в реальности, людей. Твиттер же и вовсе мог бы дать миру в его лице нового Басё, изложившего в паре сотен коротких сентенций неповторимые по выразительности и глубине размышления о бренности человеческого существования.

Среднестатистический блоггер наших дней ничем не отличается от подавляющего большинства известных писателей, на публикацию книг которых до сих пор зачем-то переводятся тонны бумаги. Мало того, даже беглого знакомства с мемуарами разного рода выдающихся политиков, военных и деятелей культуры достаточно, чтобы понять, что самая насыщенная событиями и впечатлениями человеческая жизнь по степени занимательности уже сейчас во многом уступает относительно продвинутой компьютерной игре, не говоря уже о сериалах…

И тем не менее, значительная часть народонаселения Земли до сих пор с удивительным упорством не желает признать очевидного и продолжает выступать практически против любых достижений прогресса.

Возьмем хотя бы интернет. Плохо одеваться, питаться дерьмом, ни в чем не разбираться, ничего толком не уметь, не знать, изрекать одни банальности, быть бесформенными уродами, дурно пахнуть, говорить гнусным голосом и при этом предлагать взамен бестелесных контактов в сети − пусть, в основном, и с такими же, но, по крайней мере, находящимися от тебя на расстоянии личностями − радость живого человеческого общения с собой. Разве это не пример утонченнейшего садизма, причем, в первую очередь, характерного именно для тех, кто в силу своей тупости искренне верит, будто ими движет исключительно человеколюбие и забота о ближних?

***

Важно, чтобы у каждого человека в жизни была какая-то конкретная цель, иначе его присутствие в этом мире лишается всякого смысла. Писатель пишет, чтобы достичь известности, которую можно измерить тиражами книг, рейтингами и другими более-менее объективными показателями. Поэтому такое количество людей на Земле и тянутся к литературе, хотя само это занятие не особенно пропагандируется государством, которому выгоднее, чтобы его подданные шли работать дворниками, на фабрики, в сельское хозяйство и другие места, где ощущается нехватка кадров. И неважно, имеет ли популярность писателя хоть какое-то значение с точки зрения так называемых вечных ценностей. Люди с упоением занимаются куда более абсурдными вещами – прыгают в высоту, толкают металлические круглые шары, ныряют в воду и соревнуются в беге на различные дистанции – и все потому, что их результаты строго оценивают специальные жюри и измеряются точными приборами. Им просто интересно всем этим заниматься, а зачем – не так уж для них и значимо. А вот религия, наоборот, обычно всячески навязывается населению, но все равно ни у кого особым спросом не пользуется. И все потому, что там в качестве награды за хорошую работу и правильное поведение гражданам предлагается попадание в крайне туманный и лишенный каких-либо осязаемых форм рай, к тому же, еще и располагающийся в неком загробном мире, о существовании которого никому ничего толком не известно.

Поэтому я бы на месте церковных деятелей все-таки добавила в свое учение хотя бы немного конкретики. По крайней мере, в качестве конечной цели бытия, сделала бы так, чтобы результаты жизни каждого человека могли объективно оценить окружающие. Тогда все станет гораздо увлекательнее.

И первое, что мне приходит в голову, уже и так в зачаточном состоянии в отдельных религиях присутствует. Я имею в виду то, что отчасти уже было описано в романе Достоевского «Братья Карамазовы», когда старик по имени Зосима окочурился, а его трупешник начал гнить и издавать неприятный запах. Несмотря на то что первоначально предполагалось, что такого произойти не должно. Не помню уже точно, но, по-моему, этот тип намылился в православные святые, чьи останки обычно высушивают и выставляют на всеобщее обозрение.. Для чего необходимо, чтобы покойник хотя бы некоторое время сохранял товарный вид..То есть люди уже давно заметили, что мертвецы разлагаются с разной скоростью. Причем это как-то связано с образом жизни каждого человека.

Так почему бы не сделать этот феномен универсальным и не распространить его на все население планеты, вне зависимости от личных взглядов и убеждений его отдельных представителей?! Пусть каждый индивид знает: чем бы он ни занимался, он еще параллельно является участником глобального соревнования, своего рода чемпионата мира, где победителем становится тот, чье тело после смерти дольше других пролежит в морге и не начнет гнить и испускать зловоние. Результаты будут отслеживаться специальными медкомиссиями и тщательно заноситься в протокол. Тогда в жизни множества людей сразу же появится дополнительная цель, и их существование станет гораздо осмысленнее и интереснее. Помимо всеобщего чемпионата можно параллельно проводить нескончаемые первенства отдельных континентов, стран, городов, сел, районов и даже многоквартирных домов.

Отныне любой самый последний отщепенец, изнасиловавший кучу детишек и замочивший десятки баб, сможет сохранить надежду на успех и известность непосредственно после смерти, если его тело после казни на электрическом стуле, к примеру, пролежит в сохранности дольше, чем тела других смертников. Он даже вполне может стать чемпионом тюрьмы. Да даже и всего мира − почему нет? Если ему как-то удастся изловчиться и превзойти всех остальных по этому показателю. И тогда его родственники и друзья снова станут им гордиться. Более того, они получать крупную денежную премию, золотую медаль и грамоту, которую смогут повесить на стену и показывать своим гостям. А ему самому воздвигнут на могиле прекраснейший памятник, соорудить который поручат лучшим дизайнерам и скульпторам мира.

Помимо надежды и веры в будущее такая цель позволит множеству людей, чьи головы в настоящий момент абсолютно пусты, наполнить их более-менее осмысленным содержанием. Что, в свою очередь, приведет к серьезному упорядочиванию их быта, избавив их близких от пьяных скандалов, драк и других неприятностей. Поскольку задача сохраниться после смерти дольше других вовсе не выглядит столь уж легко выполнимой. Если уж на что-то всерьез претендовать, то к этому тоже надо заранее серьезнейшим образом готовиться и постоянно тренироваться, если так можно выразиться: просыпаясь по утрам, представлять себя в морозильной камере, в гробике, в белых тапочках, с венком на голове, может быть, еще питаться особым образом, делать дыхательную гимнастику, чтобы поддерживать свое тело в определенном тонусе… То есть пребывать примерно в таком же состоянии, как математик, погруженный в доказательство сложнейшей теоремы, или же писатель, обдумывающий план гениального романа. Естественно, что все это не может не оказать влияние на состояние культуры и общий образ мыслей человечества. Но главное, как я уже сказала, жизнь людей станет намного увлекательнее.

***

Слово «русский», я заметила, постепенно приобретает все более отталкивающее значение. Я думаю, что этот процесс является результатом инстинктивной реакции определенного типа людей на угрозу возможного голода и связанного с ним возрождения каннибализма. То есть отдельные личности бессознательно стремятся заранее стать настолько малопривлекательными и гнусными, чтобы другие их сограждане даже в состоянии крайнего истощения не могли себя пересилить и их сожрать.

Забавно, что столь очевидная связь человеческих существ с животным миром, вовсе не делает их хоть сколько-нибудь интересными и загадочными. Звери и птицы тоже часто бывают надоедливыми и утомительными. Поэтому я уже давно предпочитаю им холодную красоту техники и неорганической природы.

Писатели, в частности, формируются практически, как изумруды, сапфиры, алмазы и другие драгоценные или же обычные камни. Исключительно под воздействием холода, жары, воды, вулканических извержений, атмосферного давления и прочих явлений окружающей среды, характерных для определенной местности. И оценивать их, в принципе, можно примерно так же.

Все это, конечно, метафора. Но, в любом случае, гений тверд и не поддается дрессировке.

***

Сегодня днем возле кассы Дома кино двое молодых людей тщательно изучали на стенах афиши с анонсами фильмов. Оба достаточно высокие, в коротких пальто, без головных уборов, с напомаженными волосами и не уроды, в общем-то. Я как раз на минуту зашла погреться, так как у меня там перед входом была назначена встреча. Было видно, что им явно нечем заняться в затянувшиеся праздники, и они не знают, как убить время до вечера. Потом я опять вышла на улицу, а вскоре вслед за мной появились и они. Ни один из фильмов, видимо, их так и не устроил. «Картошка хорошая есть», − неожиданно произнес тот, что шел чуть впереди. «Что, зая?»− переспросил его другой. «Картошка довольно хорошая есть», − снова сказал первый, решительно устремившись в направлении Невского и увлекая за собой своего спутника.

***

Пафос — это просто шум. В принципе, если относиться к литературе, как к музыке, то его даже можно в таком качестве использовать. В смысле, чтобы придать стихотворению немного авангардное звучание в духе Штокгаузена, например. А так, даже не знаю, зачем он еще нужен.

С этой точки зрения, религия, политика, разного рода телешоу – это хуже, чем литейные цеха. Всем, кто там задействован, я бы платила за вредность. Где-то к годам сорока, по моим наблюдениям, эти несчастные вообще перестают что-либо слышать.

***

Не знаю, кто первым изрек, будто между безумием и нормальностью нет никакой разницы, но такое мог сказать только человек с полностью атрофированным эстетическим чувством. Сумасшествие уродливо. А так, действительно, разницы особой нет.

Это вовсе не значит, что я полностью отрицаю гуманизм. Сострадать сумасшедшим можно, однако восхищаться ими не получится, даже если очень захотеть.

***

Нет лучшего способа почувствовать свою оторванность от народа, чем вслушаться в звучание родной речи. Вот слово «герой» до сих пор почему-то не стало ругательным и даже не приобрело пренебрежительного оттенка, как это произошло в случае с «интеллигенцией», к примеру. Более того, отдельные личности чуть ли не гордятся, когда их так называют.

Возможно, тут дело в том, что у этого слова есть еще ряд применений, и его используют также, когда говорят о персонажах фильмов и романов. Нечто похожее иногда происходит с людьми. Тот или иной человек может быть посредственным писателем, но параллельно засветиться с положительной стороны в какой-либо иной сфере: слыть хорошим врачом, инженером или даже просто заботиться о своей семье. И эти качества делают его облик привлекательным для определенной группы людей. Хотя лично мне доводы, что автор плохих книг любит детей или свою жену, никогда не представлялись особо убедительными. Книги обычно все перевешивают.

Так и слово «герой» кажется мне откровенно издевательским. Однако триллеры и сериалы, видимо, основательно сбивают с толку толпу.

***

Заметила, что личности, демонстрирующие непонимание элементарных вещей, чаще других берутся за рассуждения на сложные и крайне запутанные темы. Им это, судя по всему, просто жизненно необходимо, чтобы скрыть свою глупость. Тем же философам, например.

То есть они, ко всему прочему, еще и не врубаются, что ум, в отличие от глупости, глубоко антиэстетичен.

***

В слове «чернуха», к сожалению, до сих пор сохранился негативный оценочный оттенок. Хотя я считаю, что его уже давно следует использовать просто для обозначения определенного жанра, сложившегося в искусстве с момента его первого употребления. Если говорить о кино, то это, прежде всего, фильмы, основанные не на личном опыте их создателей, а снятые, главным образом, под впечатлением от материалов газет и других СМИ. То же можно сказать и о литературе. То есть произведения в таком жанре обычно отражают наиболее актуальные для некоторого временного отрезка темы и проблемы, активно обсуждаемые журналистами, политиками, читателями газет и телезрителями. К последним теперь присоединились еще и пользователи социальных сетей. И по этой причине они, как правило, бывают крайне приблизительны и даже откровенно условны в обрисовке характеров персонажей, их манеры говорить, одеваться и прочих бытовых деталей. Но все это и не является их целью, так как они запечатлевают исключительно, если так можно выразиться, «метафизику момента» жизни граждан той или иной страны.

С этой точки зрения фильм «Левиафан», к примеру, можно назвать практически совершенным произведением, созданным в данном жанре. И в таком качестве он может даже служить образцом для подражания режиссерам будущего, решившим продолжить традицию, восходящую к «Маленькой Вере», «Интердевочке» и другим шедеврам отечественного кинематографа, ставшим настоящими символами своего времени.

Что касается, зарубежных аналогов, то по степени условности, работе гримеров, художника по костюмам и т.п., мне прежде всего в голову приходит разве что знаменитая дилогия Кокто об Орфее с Жаном Маре в главной роли. Но это только, если говорить о чисто формальных приемах, отказе от грубого реализма и стремлении сосредоточиться исключительно на метафизическом аспекте человеческого бытия. Содержательно перечисленные выше фильмы, конечно же, от картин своего французского предшественника-декадента существенно отличаются.

***

В детстве я много раз слышала рассказ про то, как жандарм, обращаясь к молодому Ильичу, предостерегает его: «Что вы бунтуете, молодой человек, ведь перед вами стена». На что тот ему ответил: «Стена, да гнилая: ткни и развалится».

Боюсь, что эту поучительную историю сегодня уже изъяли из школьных учебников. И зря. Поскольку детям, особенно в России, было бы полезно с ранних лет прививать мысль, что далеко не все слова совсем ничего не значат. Одно дело − «бог», «духовность», «классовая борьба», «геополитика», «постмодернизм» и т. п., которые существует исключительно в книгах и чьих-то головах, и совсем другое – «стена», обозначающее нечто вполне реальное, такое, что даже можно потрогать руками.

Возьмем хотя бы ситуацию с деятелями русской культуры, которых Ленин посадил на пароход и отправил за границу. Пусть они и писали в своих сочинениях такую же чепуху, как и он сам. Он вполне мог бы излагать и нечто более правильное и истинное… Но это все не имеет особого значения. Куда важнее, что личности, от которых Ленин решил избавиться, превосходили его не только в умственном развитии, но и во всех других отношениях, в том числе и внешне, то есть были более полноценными человеческими особями. Поэтому в их лице Ленин выступил вовсе не против каких-то конкретных людей или там социальной прослойки в виде интеллигенции, а исключительно против природы. И в результате все его начинания закончились полным крахом, а жандарм, предостерегавший его от подобных опрометчивых поступков, в конечном счете, оказался прав.

***

Прочитала сейчас, что в декабре, по-моему, на мероприятии, где обсуждались вопросы половой дискриминации, президент Турции Эрдоган заявил, что женщина не может и никогда не будет равна мужчине, так как биологические различия между полами не позволяют им выполнять одни и те же функции. Поэтому ставить мужчин и женщин в равное положение — это идти против природы…

Не знаю почему, но больше всего турецкий президент напомнил мне чиновника городской администрации на открытии выставки современного искусства, который, окинув взглядом развешанные вокруг картины, объявляет, как бы ему хотелось, чтобы художники создавали побольше радующих глаз полотен, какие приятно повесить дома на стену. Короче, простота – она и в Турции простота.

***

Выпивший житель Забайкалья, украв рясу священника, вошел в роль пастыря.

***

Купила вчера в Буквоеде целых три календаря с православными святыми. Чисто для прикола, чтобы подарить своим парижским знакомым. Все-таки для них это экзотика. Когда платила, две девки за стойкой многозначительно переглянулись, и лица у них прямо все перекосились. Мне же ничего не оставалось, как сделать постную физиономию и следовать образу исполненной благостных чувств идиотки. Надо было, наверное, еще им сказать что-нибудь типа: «По делам нашим всем воздастся!»,- или же еще какую-нибудь гадость. Или даже прочитать небольшую проповедь. Тогда бы у них, точно, настроение до конца дня было испорчено. Кто знает, когда в следующий раз мне представится столь удобный случай!

А ходить специально по магазинам и выкладывать бабки за календари и иконки ради таких вот маленьких удовольствий – тут никаких денег не напасешься.

***

Общество плохого спектакля.

***

Фет, Анненский, Апухтин, Северянин, Лермонтов, Кузмин… А из прозаиков только Гоголь, наверное. И это все, кого из русских писателей сегодня хотя бы иногда можно перечитывать. А ведь и двух столетий толком еще не прошло с момента смерти большинства из них. Выходит, что поэзия – менее скоропортящийся продукт. Думаю, потому что она далека от журналистики и всякого рода сиюминутных тем.

С другой стороны, поэт может писать о Луне и звездах, однако научные представления о них тоже меняются, а вместе с ними устаревают и стихи. То есть автору совсем не легко угадать в окружающем мире некую вечную константу, чтобы не выглядеть в глазах потомков наивным дурачком. Некоторые долбят о смерти и скоротечности жизни, но, похоже, уже в недалеком будущем ученые начнут клонировать органы, и люди станут жить по тысяче лет. В результате, жизнь так всем остоебенит, что большинству людей об избавлении от нее останется только мечтать. Так что лирика типа «я не буду больше молодым» и «я люблю тебя, жизнь» окажется окончательно невостребованной. Многие и сейчас-то, не дожив до пенсии, утрачивают к ней всякий интерес.

Короче говоря, стать гением и запечатлеться в вечности далеко не столь просто, как многие почему-то думают. Мне кажется, чтобы не ошибиться, лучше всего писать о человеческом идиотизме. Ничего другого мне как-то в голову не приходит. Только тогда у писателя есть шанс задержаться в веках. Потому что люди и через тысячу лет останутся точно такими же дебилами, как сейчас. В этом я практически не сомневаюсь.

***

«Преодолеть кризис России поможет опора на духовность…» Новости с утра обнадеживают. А то я вчера в плохом настроении заснула.

***

Как я ни старалась, но так и не смогла до сих пор обнаружить в религии ничего, кроме стремления мужиков покомфортнее устроиться в этом мире за счет женщин. И не только в этом, впрочем. В раю мусульман, к примеру, тоже должны будут ублажать десятки девственниц.

Ничего удивительно. Духовность легка и прозрачна, как воздух. Сквозь нее животная природа человека становится видна особенно отчетливо.

***

Наверное, я все-таки постмодернистка. Конечной истины не существует, а есть только множество мнений об окружающей действительности. Совершенно с этим согласна.

Я тоже считаю, что каждый человек просто высказывает свою точку зрения по тому или иному вопросу. И все. Спорить с кем-либо и выяснять, кто прав, бесполезно. Того, чьи взгляды не совпадают с твоими, можно сразу мочить.

***

Пока летела сегодня в Цюрих, представила, что писателю, наверное, лучше всего было бы жить в стране, где вообще никто русского не знает. Где-нибудь в Исландии, к примеру, или еще дальше. Главное, чтобы в полной изоляции от соотечественников и русскоговорящих, включая славистов. Тогда можно всех вокруг спокойно поливать грязью, писать любые гадости про знакомых, соседей и коллег по работе, собирать про них всякие сплетни и порочащие сведения, и даже от себя прибавлять кое-что для большей выразительности, фантазировать и ни в чем себя не ограничивать. А потом публиковать свои произведения у себя на родине, где тобой будут все восхищаться. В результате, в скором времени и до местности, где ты поселилась, начнут доходить слухи, как ты популярна в своей стране, где тебя награждают премиями и осыпают восторженными комплиментами. Ясно, что и твои новые сограждане тоже начнут гордиться тем, какая рядом с ними живет знаменитая романистка и высокодуховная личность. Притом что книг твоих, естественно, никто из них читать не сможет. Может быть, тебе там даже дадут какую-нибудь стипендию, сделают почетной гражданкой, выделят дополнительную жилплощадь или подарят автомобиль…

Но самое главное, тебе станет гораздо приятнее общаться с окружающими людьми. И не только потому, что они будут перед тобой лебезить и заискивать как перед гением и звездой литературы. Куда важнее, что каждый из них будет основательно смешан тобой с дерьмом. И ты об этом знаешь, а они − нет. Таким образом, где бы ты ни находилась, с кем бы ни встречалась, в любых твоих начинаниях и самых обыденных и рутинных занятиях, вроде посещения магазина и парикмахера, появится дополнительный смысл. Что сделает твою повседневную жизнь намного увлекательнее и веселее.

***

Вчера пошла прогуляться по окрестностям Цюриха, и в лесу до меня доебался какой-то тип, внешне похожий на цыгана. Темный, с крючковатым носом, характерной наружности, короче. Здесь таких называют «югами», по-моему. В форме охранника, со связкой ключей на поясе и в окружении целой своры собак разных пород. Я спокойно шла по дорожке, а он сперва меня обогнал, а потом вдруг обернулся и закаркал по-немецки: «Фотографирен, фотографирен!». В первый момент я подумала, что случайно забрела на стратегический охраняемый объект. Здесь, конечно, не Россия, но мало ли. Однако потом из его обрывочных фраз до меня дошло, что он решил, будто я снимаю фильм, в котором он не желает участвовать, и поэтому мне предварительно следовало спросить у него разрешения. Бред, конечно. Меня интересовали исключительно заснеженные пейзажи, а он мне на фиг не сдался. О чем я ему, естественно, и сообщила. Возможно, он просто таким способом хотел срубить с меня бабла, определив наметанным глазом, что я не местная. Здесь же, наверняка, как в деревне, все друг друга знают. Если и не во всем городе, то, по крайней мере, жители ближайшего жилого массива. Однако, услышав, что я говорю по-французски и совершенно его не испугалась и даже не остановилась, а, наоборот, стала агрессивно к нему приближаться, он как-то сразу весь сник и мгновенно ретировался, пролепетав на ломаном французском что-то типа: «Экскюзе муа, экскюзе муа…». Правда, тоже не особенно приветливо и с явным раздражением.

А я на прощание его, действительно, сняла, раз уж он обратил на себя мое внимание. Пусть останется на память. Вся моя жизнь, в сущности, представляет собой нечто вроде съемки бесконечного фильма из жизни разного рода дегенератов. Тут он не ошибся. Однако, ни один из них за свое участие в этом кино еще ни разу не получил от меня гонорар.

***

Видела тут еще на остановке у вокзала Альтштеттен странного типа в обвисших на коленях трениках: круглый, как шар, с огромной черной сумкой на плече, и вместо головы у него тоже был шар, так как она целиком была замотана то ли платком, то ли шарфом, даже щелочки для глаз, по-моему, отсутствовали. А поскольку он шел прямо на меня − точнее, стремительно катился − и задел меня плечом, то я его хорошо разглядела. Настоящий колобок, только весь черный.

Обитающие в другой Галактике разумные существа, мне кажется, примерно так и выглядят. Конечности у них отсутствуют, и они, подобно мячам, перекатываются по поверхности обжитой ими планеты. Продукты им не нужны, поскольку они полностью состоят из головы с мозговой начинкой и питаются только информацией, почерпнутой из книг, газет и телевизора. Что и позволило им выжить в каменистой среде при совершенном отсутствии влаги и растительности. Самые крупные по размеру сферы представляют собой вершину местной эволюции, чуть поменьше – аналог обезьян, из которых интерес к литературе и философии когда-то сделал там подобие человека, а совсем мелкие шарики – что-то типа бабочек и стрекоз. Но все они, включая клопов, тараканов и блох, поддерживают себя в тонусе бесплотными звуками арф, живописными полотнами, словами и цифрами, то есть ведут исключительно духовное существование.

По этой причине, думаю, русским людям будет проще всего найти с ними общий язык, если вдруг их представители прилетят на Землю.

***

Проходила вчера вечером по Лангштрассе, где, говорят, собираются здешние проститутки. Но никого почему-то не обнаружила. Если не считать нескольких жутких девиц в обтягивающих белых лосинах с фингалами на физиономиях. И то, по-моему, они были просто жительницами этого района, который своей грязью и обшарпанными стенами больше всего напомнил мне Барбес в Париже. Может, здесь проститутки маскируются? Правда, было уже довольно темно. Или же от меня подобные явления скрываются. Как от лейтенанта Себлона, который тоже никак не мог разглядеть, что происходит за дверью борделя «Феерия»…

Зато в темноте вдоль озера гуляют какие-то подозрительные одинокие личности в шляпах и длинных плащах. Что на фоне призрачных гор и издалека совсем неплохо смотрится, даже если стоишь на засыпанном мусором тротуаре рядом с помойным бочком. Надо это признать. То есть свои положительные моменты в Швейцарии все-таки имеются. И к ним однозначно можно отнести красивые пейзажи вокруг, на какие бы уродские сооружения и скульптуры ты ни натыкался внутри того или иного населенного пункта. Здешние виды все облагораживают.

Мне кажется, что страны, благодаря специфике своего ландшафта и, особенно, потребляемым в той или иной местности продуктам питания, оказывают существенное влияние на мозг людей, включая и представителей других этносов, которые очутились на их территории не сразу, а в силу каких-нибудь исторических катаклизмов и пертурбаций.

В связи с чем, мне интересно: что произошло с немцами после того, как они стали швейцарцами. Они еще больше отупели или же наоборот? Пока я так и не смогла этого толком определить. Все-таки я нахожусь здесь слишком недолго. Если бы я была ученой, то, пожалуй, посвятила бы данной теме свою диссертацию и попросила грант у швейцарского правительства. Можно было бы приехать на более длительный срок и провести наблюдения. И даже поставить ряд экспериментов на сообразительность. Позадавать случайным прохожим на улицах разные вопросы, по крайней мере. «До Берна поезд идет 1час 20, а обратно − 80 минут. В какую сторону добираться быстрее?» Сделать достоверную выборку, чтобы все выглядело убедительно и объективно.

Бельгийцы, к примеру, среди французов имеют репутацию типа наших «чукчей»: про них тоже сочиняют анекдоты и т.п. Однако со стороны, если ты не в курсе, то так сразу об этом и не догадаешься. Как-никак, Бельгия дала миру Верхарна, Сименона, Бреля и даже Магрита, по-моему. То есть в подобных дополнительных исследованиях имеется вполне реальная необходимость. Чтобы туристы могли лучше сориентироваться, когда им придется столкнуться с особенностями местного менталитета не в музее или же библиотеке, а напрямую.

***

Явные идиоты мало чем отличаются от тех, кого принято считать умными. При близком знакомстве и те и другие обычно оказываются гораздо глупее, чем выглядят со стороны.

С этой точки зрения, откровенная глупость даже опаснее ума. Объяснить кому-либо, чего на самом деле следует опасаться, когда имеешь дело с теми, чей дебилизм и так для всех очевиден, практически невозможно.

***

Долго думала на днях, на какое кладбище мне поехать: где похоронен Томас Манн, или же туда, где – Джойс? После некоторых колебаний выбрала Джойса. Все же Джойс был не совсем чужд декаданса, а Манн – это почти Лев Толстой, его книгами были заставлены все полки советских библиотек. К тому же, где-то неподалеку от Джойса должна была быть еще и могила Элиаса Канетти. В качестве бонуса, так сказать. Вот если бы мне пришлось выбирать между Манном и Канетти, то я бы, наверное, предпочла Манна. Просто Канетти – это уж совсем какой-то мутный тип…

Пока стояла утром на остановке, на скамейке дряхлый старикан в металлических очках и клетчатой кепке клеился к темнокожей жуткой бабе в парике, очень похожей на проститутку. Баба громко хохотала и хриплым голосом периодически выкрикивала: «Найн! Найн!» Насколько я поняла, несколько раз в их разговоре прозвучала цифра двадцать. Старик все старался придвинуться к ней поближе, но она сразу отодвигалась. Правда, в какой-то момент она все же позволила ему поцеловать себя в свою изборожденную морщинами и замазанную тональным кремом обезьянью физиономию. Тут подошел трамвай, и старик залез в него вслед за мной. Похоже, они так и не договорились.

Эта сцена настолько отвлекла мое внимание, что я даже не посмотрела на номер трамвая, а доверилась табличке, где, как мне показалось, промелькнуло нужное мне название. В результате, я вышла на конечной остановке и сразу поинтересовалась у первой попавшейся мне на глаза старухи с крашенными перманентом бровями в модной кожаной куртке с норковым воротником и с сумкой Биркин, где тут похоронен Джойс. Однако она не знала ни кладбища, ни такого писателя, просто вообще о нем никогда ничего не слышала. И когда она мне это говорила, в ее голосе явственно послышались торжествующие нотки. Причем, изъяснялась она, надо это признать, на вполне приличном французском. И в принципе, я ее понимаю: люди, ничего не знающие про Джойса, безусловно, должны проводить свои дни в необычных условиях и общаться с экстраординарными личностями, особенно по сравнению с теми, к примеру, кто про него слышал, но не читал. Не говоря уже о том, что последних вокруг гораздо больше. Ей было чем гордиться. С другой стороны, Джойс – это не Шекспир или там Гете, поэтому вероятность дожить до седых волос и ни разу не услышать его имени все-таки действительно существует. Так что ее ответ, ко всему прочему, еще и выглядел относительно правдоподобно, а не был откровенным выебством.

Короче говоря, я села на другой трамвай − на сей раз именно с тем номером, который был у меня записан в блокнотике, − и добралась, наконец, до нужного кладбища. А там уже, ориентируясь исключительно по плану и указателям, нашла и могилу Джойса. Над сугробом возвышался чугунный человечек с книгой в руках. Вокруг не было ни души. Гранитная плита с надписью, если там таковая имеется, была основательно занесена снегом. Так что полной уверенности, что это именно то, что я искала, у меня не было. И только, вернувшись домой и посмотрев в гугле фотографии, я окончательно удостоверилась, что побывала на могиле Джойса.

Не слишком удачно начавшийся день завершился успешно. Если не считать, что могилу Канетти мне найти так и не удалось.

***

Что значит «хорошо писать»? На мой взгляд, для гения это даже унизительно. А если мне больше нравится писать плохо, тогда что? По большому счету, все зависит от настроения. Хочу — плохо пишу, хочу – хорошо. Более того, если я не выспалась и меня все кругом раздражает, то «плохое письмо» даже лучше подходит, чтобы передать мое состояние. То есть больше соответствует достижению целей, которые обычно ставят перед будущим писателем в том же Литинституте, например. А ему там вдалбливают, что он обязательно должен писать как можно лучше. Абсурд! Вот почему я бы, наверное, никогда не смогла там учиться.

***

Всякий раз, когда я захожу в местные лавочки, где все так прибрано, аккуратно расставлено по полочкам − все эти фарфоровые статуэтки, слоники, бегемотики, гипсовые черепушки, фотографии в рамочках и прочая фигня − мне так и хочется плюнуть там на пол или что-нибудь разбить. И еще я заметила, тут, в немецкой Швейцарии, продавцы прямо все расплываются от счастья, когда слышат французскую речь. При этом, как правило, никто ничего не понимает. А ведь французский у них государственный, и его, наверняка, здесь преподают в школе. Хотя те, кто хорошо учатся, не стоят потом за прилавком. Так что ничего удивительного… А если вдруг взять и перейти на русский и еще, как бы случайно, спихнуть локтем на пол цветочный горшок?! Представляю, как у них сразу вытянутся рожи. Особенно сейчас, в свете происходящих вокруг событий.

Весь мир населен лохами. И только русские самые крутые. Кто бы что ни говорил, но в этой идее есть все же что-то вдохновляющее.

***

Фильм «Бёрдмен» в высшей степени дебильный, конечно. Тем не менее, в нем достаточно реалистично показана актерская среда. Чем бессмысленнее то, чем приходится заниматься людям, тем они духовнее. Я всегда так и думала.

В фильме главный герой на старости лет терзается, что он пустышка и не гений, поскольку в прошлом засветился в образе супермена с птичьими крыльями и имел успех в широких массах. Наверняка, приблизительно теми же вопросами задаются на досуге Сергей Зверев, Барри Алибасов, Филипп Киркоров, певица Валерия и другие звезды отечественного шоу-бизнеса. Я где-то читала, что исполнитель популярной в 90-е годы песни про «девчонку-девчоночку, темные ночи» Женя Белоусов ненавидел свой репертуар, отчего периодически впадал в бешенство и кидался на окружающих чуть ли не с ножом. Тот же писатель Фадеев не выдержал мук совести и покончил с собой. Другие советские писатели также постоянно квасили и мечтали сочинить нечто нетленное, предназначенное исключительно для потомков, и потому отвергнутое цензурой и хранящееся у них в письменном столе…

С этой точки зрения, я нисколько не сомневаюсь в абсолютно искренней и неподдельной духовности православных священников, например. Сам род их занятий, да и образ жизни к этому полностью располагают. Более того, из всех перечисленных выше личностей, скорее всего, именно они являются самыми высокодуховными и нравственными.

***

Тупость – это растянутое во времени познание очевидного. Что-то типа медитации, судя по всему.

Поэтому, если бы я была художницей, то изображала бы дебилов исключительно сидящими в позе лотоса. Писателю, в этом смысле, гораздо сложнее. Как это передать? Можно, конечно, написать: «было в нем нечто буддийское» или же «своим отношением к жизни они ей напоминали йогов»… Но, по-моему, на живописном полотне образ получается все же более выразительным.

***

Не знаю, стремился ли к этому режиссер. Но в фильме «Охотник на лис» в образе сумасшедшего спортивного мецената ему удалось ухватить самую суть характера наиболее типичных современных российских политиков и общественных деятелей, увлекающихся жесткими мужскими единоборствами и находящихся в сложных отношениях со своими мамами.

***

Этот мир несимметричен. И поэтому тупость и уродство вовсе не являются чем-то иным и самобытным по отношению к гениальности и красоте. Они не находятся в одной плоскости, а соотносятся друг с другом как низшее и высшее.

Удивительно, но практически все глобальные конфликты современности сводятся исключительно к непониманию таких простых вещей.

За неимением Бога человечеству, вероятно, следовало бы разместить где-нибудь в нейтральной Швейцарии более-менее надежный компьютер, чтобы этот условный электронный «высший разум» время от времени выдавал результаты хотя бы самых элементарных логических выкладок, с которыми люди по каким-то причинам оказываются не в состоянии справиться самостоятельно.

Существуют же эталоны времени и веса, например. Благодаря им, жители разных стран и континентов получили возможность не опаздывать на работу и следить, чтобы их не обсчитывали в магазине. Думаю, никому не помешало бы и столь же авторитетное подтверждение законов логики и причинно-следственных связей.

***

прощеное воскресенье

Всем, кто попросил вчера прощения, сегодня очень хочется дать в лоб. Так бывает. Сначала − один, потом – второй… и постепенно чаша человеческого терпения переполняется. Думаю, тут все дело в количестве. Однако осознаешь это лишь на следующий день.

В этом, видимо, и заключается главный прикол религии: постоянно говорить и делать нечто раздражающее, но не явно, а как бы капая тебе на мозги и воздействуя на бессознательное. Так, чтобы до тебя дошло только спустя некоторое время.

В былые времена язычники бросали христиан на съедение диким зверям. Вот у определенного типа личностей постепенно и выработалась подобная ускользающая манера доставать окружающих. Просто чтобы тебя не успели сразу схватить и наказать.

Всему в мире можно найти объяснения. Даже самым ненормальным и абсурдным явлениям. И для этого знание истории иногда тоже может пригодиться.

***

Оскара как обычно получил самый дебильный фильм из числа номинированных. Худший стал лучшим, последний – первым. Наглядное воплощение в жизнь одного из главных евангельских принципов.

И после этого кто-то еще обвиняет американцев чуть ли не в сатанизме и отказе от традиционных христианских ценностей.

***

Пицца и паста, насколько я помню, вошли в обиход вместе с итальянской эстрадой. Суши и японские рестораны − параллельно с фильмами Такеши Китано и романами Мураками. Нечто подобное случилось в свое время и с джинсами… Так обычно все в мире и происходит: духовное невозможно отделить от материального. И никто на это, как правило, даже не обращает особого внимания.

А вот про столовые, на которые в Петербурге теперь приходится натыкаться буквально на каждом шагу, никак не скажешь, что они появились под воздействием моды на космонавта Гагарина, 9-е мая и все советское.

И с этой точки зрения, в происходящих сейчас в России переменах присутствует нечто глубоко противоестественное. Какая-то пугающая неактуальность. В столовые не хочется заходить вовсе не из-за скудного меню, убогой обстановки и бедно одетых посетителей. А исключительно потому, что там питаются читатели романа «Обитель» и поклонники певицы Ваенги.

***

Ежедневно пробегая глазами ленту новостей, обратила внимание, что практически во всех заявлениях официальных российских лиц по международным вопросам присутствуют указания на некие скрытые и плохо осознаваемые иностранными государствами цели, помыслы и намерения. Даже не верится, что поток подобных наблюдений над окружающими исходит из страны, которую почти не затронули идеи Фрейда. И, тем не менее, в то время как США присвоили себе функции мирового жандарма, Россия, похоже, взвалила на себя обязанности вселенского психоаналитика. Довольно неожиданное распределение ролей, надо сказать.

Советские руководители тоже, правда, склонны были во всем усматривать часто ускользающую от понимания обитателей других стран классовую борьбу. Но тогда это хотя бы можно было объяснить господствовавшей в СССР идеологией. Сейчас же русские люди из некогда любимых пациентов Фрейда каким-то совершенно чудесным и необъяснимым образом поголовно переквалифицировались в докторов.

***

Купила сегодня в магазине Магнит три пачки масла. А кассирша, похоже, совсем не оценила юмора и просто тупо пробила чек. Зря только бабки потратила. У меня этого масла теперь хоть жопой ешь. Пачек семь, наверное, в холодильнике валяется. Лучше было бы это масло спиздить, а потом все подробно описать в качестве продолжения истории про крышечки. Чтобы старушкам-блокадницам было на кого равняться. А то меня уже в нескольких публикациях им противопоставили. Им и еще одной, которая умерла, когда ее заподозрили в краже сырка…

Сырок, кстати, тоже можно было бы прихватить.

С другой стороны, Жан Жене говорил, что никогда не писал ничего такого, за что его могли бы посадить и пытать. А я вот писала. Так что мне теперь все это, вроде как, и ни к чему. Я и так уже круче Жене.

***

Если сравнить «Код да Винчи» и «50 оттенков серого», то сразу становится понятно, насколько духовнее было человечество десять лет тому назад. При этом интеллектуальный уровень населения Земли остался примерно таким же.

***

В оружии ярче всего выражено стремление человечества к совершенству. В нем нет ничего лишнего, никаких примесей духовности, гуманизма и добра. Нация, владеющая самым эффективным и точным оружием, правит миром.

Вот почему те, кто не ценят и не понимают красоту совершенных произведений искусства, обычно не признают и силу оружия, а ведут себя так, будто ничего, кроме их личных прихотей, в этом мире не существует.

***

Проснувшись сегодня ночью, автоматически потянулась рукой к читалке, где среди кучи детективов натолкнулась на «Годы оккупации» Юнгера. Даже не знаю, как он туда затесался. И зачем-то начала читать. Довольно тупой писатель, надо сказать. Хотя тому, кто хочет сделать научную карьеру, может пригодиться.

Ученым важно верить, что все эти плоские библейские истории и банальности, изрекаемые так называемыми пророками, имеют некий глубочайший смысл. Иначе им просто не о чем будет писать свои диссертации. Не говоря уже о лютиках, ромашках, колокольчиках, порхающих над ними бабочках и щебечущих птичках, подлинные знания о которых якобы были полностью утрачены современными людьми…

***

Многих людей стоило бы убить исключительно за гнусную физиономию. Но большинство из них уже столько всего наворотили, что их, если теперь и замочат, то только за поступки. И они покинут этот мир с сознанием, будто сами по себе могли кому-то понравиться.

Вот что меня больше всего бесит. Отсутствие в этом мире настоящей несправедливости!

***

Москвич судится с девушкой, которая изнасиловала его пса и сломала ему член.

***

По советским фильмам я хорошо помню, как ветераны тосковали по фронту, потому что, только очутившись под пулями, все, якобы, и проявляют свои подлинную сущность. Враг там – враг, а с настоящим товарищем можно пойти в разведку.

А мне вот, наоборот, хочется, чтобы сегодня все поскорее вернулось на свои места, и люди снова стали тем, чем они являются на самом деле. Макаревич делился бы со зрителями первого канала кулинарными рецептами, Акунин штамповал детективы, Улицкая, Шишкин и Прилепин получали свои премии, а доктор Лиза и Хаматова помогали больным детям…

А то у меня такое ощущение, будто и от меня кто-то ждет сейчас громких заявлений. Чтобы я начала задаваться вопросами типа «возможно ли искусство после Боинга?» Ну не знаю, про художников и режиссеров говорить не буду, но писателям точно все пофиг. Можно подумать, что у кого-то на этот счет раньше имелись хоть какие-то сомнения.

Короче, войны и другие экстремальные ситуации не вносят в этот мир ничего, кроме лишней путаницы.

***

Искусство в идеале дает возможность гению высказать свое отношение к окружающим. Так, по крайней мере, декларируется в школьной программе и разного рода философских и теоретических трудах. Что вступает в противоречие с привычной картиной мира, представленной в телевизоре, печатных СМИ, да и в большинстве произведений того же искусства, где обыватели говорят исключительно сами с собой и о самих себе. Никакие гении никому не нужны и лишь всем мешают.

Получается, что только банальная нестыковка между теорией и практикой мешает воцарению в этом мире полной и окончательной гармонии, к которой на бессознательном уровне стремится подавляющая часть населения Земли. Объясняется же это отсутствием элементарных навыков обобщенно мыслить и замечать подобные противоречия. Плюс, чисто психологически авторам произведений искусства больше нравится называть себя гениями, поскольку это слово ласкает им слух, тогда как в определении «обыватель» до сих пор почему-то присутствует уничижительный оттенок. Однако рисковать и развивать свои умственные способности им тоже не хочется, так как перспектива возвыситься над окружающими и оказаться в положении изгоя никого не прельщает.

Со стороны подобная неспособность достичь гармонии и счастья, которые находятся практически у тебя перед носом, производит крайне грустное впечатление. Если бы я, к примеру, была обывателем, то запросто избавилась бы от всех этих ничтожных предрассудков и жила в свое удовольствие.

Остается надеяться, что предпринимаемая сейчас в России попытка построения идеальной обывательской культуры окажется удачной. Во всяком случае, у тех, кто сейчас вовлечен в процесс ее создания, имеется возможность учесть ошибки своих предшественников, которые в советские времена ставили перед собой точно такую же задачу.

***

Со словами, в сущности, все происходит в точности, как с бабками. Как только мечта представителей нижних слоев населения сбывается, и они начинают получать огромные зарплаты и пенсии, деньги обесцениваются. И им, увы, опять не достается ничего. Ну, а остальным приходится переходить на натуральный обмен и связи.

Вот и сейчас, я заметила, все дебилы раскрепостились и начали не стесняясь высказывать свое мнение буквально обо всем, причем в самых категоричных тонах.

Мне, к счастью, слова никогда особенно были не нужны. Зачем? Моя жизнь сама по себе – уже и так хокку.

***

У арабов есть хотя бы восточный базар – торгуют они артистично. А у русских? Сколько ни думала сегодня утром, так ничего в голову и не пришло.

***

Удивительно, но абстрактные картины, давно утратившие очарование новизны и радикальности, по-прежнему достаточно популярны у искусствоведов и коллекционеров. В то время как бои без правил, которые являются фактически полным аналогом беспредметной живописи, правда, в несколько иной сфере, пользуются сейчас спросом, главным образом, среди слоев населения, по социальному статусу находящихся ниже не только любителей шахмат, но и болельщиков футбола или же бокса.

Это я к тому, что не имеет абсолютно никакого значения, чем в реальности занимается тот или иной человек − работает он на фабрике или сочиняет научные трактаты − его сущность проявляется в его отношении к жизни, мало чем отличающейся сегодня от игры без правил. Одних она увлекает, а других повергает в глубочайшее уныние.

И только единицы способны получать удовольствие исключительно от скуки.

***

От каждого по способностям, каждому по потребностям. Вот что делает «Капитал» совершенно нечитабельной книгой – цель жизни, из которой полностью устранена мера вещей. То ли дело «Граф Монте-Кристо», например: каждому − по способностям. Ради этого стоит жить и трудиться!

***

За всю свою жизнь ни разу еще не сталкивалась с русофобией. И это тем более удивительно, что само это слово в последнее время стало звучать постоянно. А поскольку с обозначаемым им явлением мне пока встречаться не доводилось, то я определенно могу сказать, что оно само по себе, в отрыве от всякой реальности, крайне гнусное. Услышишь его и сразу испытываешь легкий приступ подступающей к горлу тошноты. Вот если бы я, к примеру, занималась разведением жаб, то, скорее всего, через какое-то время их бы даже полюбила и исполнилась к ним сочувствием. Могу себе такое представить. Стояла бы у калитки и смахивала набежавшую слезу, глядя, как автомобиль заказчика увозит по пыльной дороге очередную партию этих квакающих и трепыхающихся в пластиковых контейнерах существ, предназначенных для лабораторных экспериментов. А в данном случае никакое привыкание не помогает – как услышишь про «русофобию», так сразу и тошнит. Жалею даже иногда, что у человечества не появилось до сих пор специального высокоточного оружия, чтобы иметь возможность отстреливать слова отдельно от людей. Я бы с удовольствием этим занялась. Причем исключительно из гуманных соображений. Поскольку стоит лишь тому или иному человеку открыть рот и произнести это слово, как он тут же перестает для меня существовать, то есть, по сути, совершает метафизическое самоубийство…

Не знаю, кто и когда первым это слово употребил, да это и неважно. Реально, думаю, оно могло войти в обиход только в среде советских писателей, озабоченных сохранением своих привилегий. Больше мне как-то ничего в голову не приходит. А тут для полноценного разведения подобных лексем сложились совершенно уникальные условия, которые так удачно в одном месте и в нужных пропорциях совпали: количество выпавших осадков, долгое отсутствие морозов, плюс пищевые отходы и разлагающиеся тела, сваленные в одну кучу. Словам, мне кажется, как и всему живому на Земле, тоже требуются вполне определенное природное окружение. Удавы водятся в джунглях, а черную икру французы, по-моему, только недавно научились выращивать у себя в бассейнах. Хотя при таких космических ценах на нее, ее производство давно бы уже распространилось по странам и континентам, если бы все было легко. Во всем, что касается бабок и жратвы, люди обычно прекрасно врубаются, что необходимо предпринять. Вот и со словами все далеко не так просто.

С этой точки зрения, если бы Библия была не собранием нравоучительных басен, а по-настоящему научной и глубокой книгой, то она должна была бы начинаться с фразы: «Вначале были влага и гниль, и из них появилось Слово».

***

Если бы исламисты, к примеру, бросили вызов Америке, то, возможно, у них и был бы шанс. Даже при очевидном неравенстве в раскладе сил. Но они воюют против женщин, и поэтому обречены.

Они, кстати, и сами это чувствуют. Из-за чего и не решаются объявить о своих истинных намерениях вслух.

Будь люди просто людьми, им было бы гораздо легче справляться с поставленными задачами. По крайней мере, какой-то отрезок своего земного бытия они могли бы проводить в бодром настроении и получать удовольствие от жизни. Но они, увы, являются еще и животными, и всегда начинают ощущать свою обреченность раньше, чем успевают ее осознать.

Обреченность – одна из самых неприятных и раздражающих черт в поведении человека. И, возможно, самая антиэстетичная. Вот почему Советский Союз, граждане которого строили утопический коммунизм, был настоящим царством уродства.

***

Писатели, особенно те, кто достиг известности и пользуется популярностью у публики, высказываются практически по любому поводу и наделены просто уникальной способностью засорять мозги читателей всяческой ерундой. А поскольку это началось не сейчас, а имеет уже достаточно длительную традицию, восходящую к классике позапрошлого века, меня удивляет, почему, например, слово «мусор» в русском языке закрепилось за сотрудниками правоохранительных органов. Писателям, мне кажется, оно бы подошло куда больше.

Литературоведы, конечно, стараются представить писателей чрезвычайно умными и ответственными личностями. Но кто их читает? Милиция в советских фильмах тоже была представлена исключительно с положительной стороны. Непонятно, короче.

***

А что, интересно, случилось с Римским папой? Совсем исчез из новостей. Шоколадные яйца детям подарил, золото в дворцовой столовой на серебро заменил и слился куда-то. Я даже соскучилась.

***

И все равно я священникам не завидую. Приходишь, к примеру, в мэрию за бабками на строительство храма, а в душе немного трясешься: вдруг тебя спросят, существует ли Бог, а откуда вы знаете и т.д, и т.п. Сколько веков уже прошло, а вопрос остается открытым, и постоянно приходится дергаться, чтобы не начали копать. Писателям в этом отношении гораздо легче: просто показываешь книгу, где герой помогает старушкам, или посвященную космонавтам, и находишь соответствующую графу в перечне выделяемых стипендий.

Даже с этой точки зрения занятие литературой предпочтительнее религиозной деятельности. Просто чувствуешь себя уверенней.

***

Восьмое марта закончилось, однако последствия все еще дают о себе знать. Ждала вчера автобус на Садовой. Рядом со мной стояли еще три бабы примерно моего возраста или, может быть, чуть постарше, и вдруг из окна остановившейся перед светофором машины высунулся какой-то мужик и заорал: «Бабульки-блокадницы, как я вас всех люблю!». Реакцию остальных я не видела, но баба, что находилась слева от меня, сразу вся задергалась и, озираясь по сторонам в поисках поддержки, недовольно забормотала: «Вот придурок, какие мы блокадницы, тоже мне блокадниц нашел…» А мужик продолжал орать про бабулек-блокадниц во всю глотку еще довольно долго, даже когда загорелся зеленый свет и его машина тронулась с места. Он явно хотел, чтобы все, кто был на остановке, обратили на него внимание.

Но я сразу же уткнулась в свой телефон и сделала вид, будто ничего не слышу и не замечаю. Так что настоящий кайф, думаю, он так и не поймал.

***

Забавно, что в советские времена молодые люди не хотели идти в армию главным образом из-за опасения там отупеть. Что могло в дальнейшем негативно сказаться на их карьере и благополучии. А сейчас, если человек не тупой, то он элементарно не выживет, мне кажется. Поскольку тупость сегодня − уже не просто отсутствие интеллекта, а своего рода вполне осознанный прием, который помогает не понимать и не замечать очевидного и, таким образом, является необходимым условием для успеха в жизни. О тонкостях вроде юмора или же красоты я даже не говорю. То есть сейчас – это что-то типа ума.

Из-за чего это качество кажется мне вдвойне противным. Умные меня всегда раздражали гораздо больше дураков.

***

Не вижу никакого смысла специально стремиться к страданиям и другим раздражающим и неприятным вещам. В жизни любого человека их и без того хватает. С этой точки зрения в желании кого-либо отправиться, к примеру, на войну исключительно потому, что про нее говорят в телевизоре, есть нечто нарочитое и даже пошлое.

Тем не менее, такого рода личности обычно потом еще постоянно достают окружающих своим якобы уникальным опытом, приобретенным ими в экстремальных условиях. Но о чем тут можно говорить, если человек считает самым важным и познавательным в своей жизни участие в событиях, на которые направлены объективы телекамер? Даже актерам прежде, чем выйти на сцену, требуется определенная подготовка. В противном случае спектакль получится бездарным. И писатель интересен главным образом темной стороной своего бытия, про которую никто толком ничего не знает и которая только и придает некоторую загадочность и глубину его книгам, а став известным, он уже фактически не живет и просто исполняет некую публичную роль. Его деятельность в таком качестве представляет интерес разве что для теоретиков искусства и студентов Литинститута.

К остальным людям это тоже относится. Стоит обывателям ощутить себя творцами истории или даже просто причастными к каким-нибудь грандиозным мероприятиям, как они тут же перестают что-либо понимать и замечать. Что всегда видно из порождаемых ими рассуждений и умозаключений…

Это вообще касается буквально всех. Потребовались катаклизмы и потрясения вроде Второй мировой, чтобы переведенный на все языки знаменитый писатель Луи-Фердинанд Селин на какое-то время затерялся в толпе и снова стал доктором Детушем. Иначе в его поздних произведениях тоже, боюсь, было бы нечего читать.

***

Стиль – это сверхчеловек, текст – человек, а обладатели бесформенных тел – просто недоразвитые и слабо осознающие себя существа. Этим и объясняется нелюбовь последних к виртуальному пространству, где каждый индивид имеет возможность увидеть себя в зеркале чистых смыслов и образов.

Где-то тут, видимо, и следует искать разгадку такого феномена, как бурное возрождение «антифашизма». Поскольку оно происходит сейчас практически при полном отсутствии самого явления, с которым представители этого движения − как явствует из его названия − намереваются бороться.

Если свершившиеся в начале прошлого столетия революции в той или иной степени подпадали под определение «восстание масс», то происходящие сегодня процессы далеки от каких-либо социальных и идеологических различий. Их суть сводится исключительно к бунту терзаемой неясными страданиями и смутными желаниями телесности против холодного и равнодушного ко всему человеческому духа.

Пафос – оружие дегенерата. Такая скульптурная композиция должна стать центральным экспонатом на выставке современного дегенеративного искусства, если подобная где-нибудь откроется. В Центре Помпиду, например. Все к этому идет, во всяком случае.

***

Каким бы тупым ни был Маркс, но он породил «классовую борьбу». Эта идея оказала определенное влияние на судьбы человечества, следует это признать. То же самое можно сказать и про «волю к власти» или же «бессознательное»…

А некоторые понятия напоминают мне хилых недоразвитых детишек, которые зачахли, так и не сумев толком вырасти и до конца развиться. Или же вынуждены влачить жалкое существование в качестве инвалидов детства и карликов. Возможно, это связано с тем, что их «родители» слишком много квасили и вообще вели нездоровый образ жизни, а, может быть, и просто с каким-либо врожденным дефектом, который не нашел пока строгого научного объяснения, но почти наверняка тоже обусловлен тяжелой наследственностью.

Когда я слышу, к примеру, слово «пассионарность», то невольно смахиваю слезу. Бедное, тщедушное создание, несущее на себе печать тайного мучительного страдания и обиды на окружающих! Оно определенно является плодом чьего-то болезненного и извращенного воображения. Громкое имя, которым зачем-то наградили его при рождении, еще сильнее подчеркивает его убожество и неспособность к полноценному бытию среди бодрых и уверенных в себе слов.

А сколько еще таких не нашедших себе применения понятий и идей разбросано по свету! Печальная картина. Как хорошо, что большинство из них мне, скорее всего, никогда не попадались на глаза! Иначе я бы уже, вероятно, давно впала в депрессию.

И это еще одна причина, из-за которой я предпочитаю держаться на расстоянии от философских трудов и диссертаций.

***

Гений – это тот, кто никогда не станет бесплатно говорить и писать то, что другие делают за деньги.

***

С эстетической точки зрения предпочтительнее быть не духовным лидером, а бездуховным аморальным аутсайдером. Как, впрочем, и для того, чтобы запечатлеться в вечности.

Однако большинство писателей, я заметила, красота не интересует. Для них главное по максимуму урвать в этой жизни.

***

Если бы я внешне была хоть немного похожа на мать Терезу или же Вангу, то уже сейчас могла бы потихоньку начинать изрекать предсказания и отпускать грехи. И хотя бы под старость обеспечила себе безбедное существование и уважение окружающих. Для такого рода деятельности необходимо родиться в деревне и иметь физиономию кирпичом. В этом весь прикол − их пример это прекрасно показывает. Иначе в таком жанре много не заработаешь.

Ну почему мне так не везет!

***

«Переступить черту» − поражает, какое количество людей сейчас перестали понимать смысл этого замечательного выражения. Причем наблюдается это не только в глобальном масштабе, но и в мелочах. И тут, пожалуй, ярче всего проявляется оторванность человеческой цивилизации от природы. Животные так себя никогда не ведут.

Что мне больше всего нравится в тех же тиграх, например: в их поведении нет абсолютно ничего героического.

***

Нарциссизм, самовлюбленность, эгоизм, равнодушие, презрение, холод, цинизм, лень, усталость, безразличие, бесчувственность, аморальность, надменность, разочарование, опустошение, скука…

Если подумать, то в русском языке осталось не так уж и мало хороших слов. Поэтому надежда на возрождение бездуховности все еще есть. Только это меня и утешает.

***

Британского кота, который стал символом собора, подозревают в серии нападений на собак.

***

Если взять жратву, то все эти устрицы, лягушки, потроха и прочие экзотические яства, ставшие со временем пищей для гурманов − главным образом, благодаря своему слегка тошнотворному привкусу − почти наверняка первоначально употреблялись исключительно бедняками, проживавшими в болотистой местности, где элементарно не хватало более пригодных для еды продуктов.

То же самое можно сказать и о литературе. Любовь к Маяковскому вовсе не предполагает обязательных симпатий к воспетому им Ленину. Тогда как от Горького, к примеру, меня не то чтобы немного подташнивает, а, наоборот, он до сих пор кажется мне чересчур пресным…

Оценивая с этой точки зрения происходящие сейчас в России события, я могу сказать, что тут сегодня определенно готовится в высшей степени тошнотворное блюдо, которое лет через сто, возможно, и станет пищей избранных ценителей. А может быть, останется таким же гнусным и малоаппетитным, как в наши дни.

Последнее более вероятно, поскольку личности, занимающиеся ныне его созданием, используют вовсе не свежее природное сырье, как это все-таки делали творцы русской революции сто лет назад, а берут исключительно прогнившую тухлятину, вроде религии и других успевших уже основательно заплесневеть традиций и обычаев. А как я только что сказала, пристрастие к гнилому и отталкивающему – это уже знак хорошего вкуса, который оставляет слишком мало шансов эстетам будущего пополнить свое меню чем-то по-настоящему утонченным и необычным.

***

Бог – это любовь. Или же почти… По степени банальности, во всяком случае, два этих слова вполне сопоставимы.

***

Les personnes humaines se divisent en gens simples et à celles qui veulent devenir encore plus simples. Je ne comprends pas très bien ces dernières. De l’autre côté grâce à eux dans ce monde on peut trouver quelque complexité.

{Люди делятся на простых и тех, кто стремится стать проще простых. Последних я не очень понимаю. С другой стороны, благодаря им в этом мире присутствует некоторая сложность. (франц.)}

***

Не помню уже сейчас точно, но, по крайней мере, со времен знакомства с «Повестью о настоящем человеке» я начала испытывать непреодолимое отвращение ко всему подлинному и истинному. И сейчас это чувство во мне только усилилось. Жизнь как спектакль, в целом, меня вполне устраивает. Я даже не особенно придирчива к его качеству − пусть это будет нечто условное типа оперы или балета – важно, чтобы постановка не была уж совсем откровенно бездарной, когда действие формально продолжается, а тебе глаза мозолят вполне реальные, неподдельные, но кривляющиеся личности, зачем-то вылезшие на сцену.

С этой точки зрения сама идея мира как театра одного зрителя в лице Господа Бога, наблюдающего за настоящими человеческими страданиями, поступками и помыслами, мне глубоко чужда. В отличие от Бога, меня люди совершенно не интересуют. И тем более, такие, какими они являются на самом деле.

***

Северный кореец как идеал и орудие всемирного разрушения.

***

В слове «поэзия» можно уловить множество смысловых оттенков, тогда как словосочетание «международный день поэзии» несет в себе только один: идиотизм. Выражение «международная ночь поэзии», на мой вкус, звучало бы определенно лучше.

Весь советский период русской литературы, в сущности, и был одним сплошным затянувшимся на десятилетия «днем поэзии». Точнее, мне кажется, и не скажешь. И сейчас опять, после короткой и непродолжительной ночи, снова наступает рассвет…

Если не считать младенцев, которые постоянно все путают, то люди вообще делятся на любителей ночи и тех, кто испытывает панический страх перед темнотой. А поскольку подобные перемены в окружающей среде мало зависят от чьих-либо индивидуальных предпочтений и в метафизическом пространстве часто длятся дольше срока пребывания человека в этом мире, то тут можно говорить исключительно о везении. Одни с восходом солнца и наступлением весны чувствуют себя комфортно и радостно выскакивают на улицу, а кто-то вынужден поплотнее задергивать шторы и прятаться от ненавистного света в своих жилищах или заранее приготовленных убежищах.

Поэты, в этом отношении, мало отличаются от мифических вампиров. Для них «день поэзии» и вовсе звучит, как приговор, поскольку фактически означает не что иное как «смерть поэзии».

***

«Мы работаем с людьми, у нас интриг нет». Как минимум, три раза в жизни я слышала эту фразу. Впервые, когда еще работала экскурсоводом. Потом лет десять назад во время посещения бюро по трудоустройству. А вчера ее изрекла администратор «Перекрестка» в разговоре с кассиршей… И до сих пор смысл этого загадочного выражения остается для меня не проясненным.

Может быть, это такая народная поговорка, которая нуждается в знании сопутствующего ее появлению контекста? Наподобие «вот тебе, бабушка, и Юрьев день», например.

***

После военной кинодрамы Анжелины Джоли «Несломленный» я, кажется, поняла, во что следует вкладывать бабки российскому министерству культуры. Необходимо спонсировать голливудских звезд – пусть каждая из них снимет по собственному фильму. И тогда внешний лоск, глянец, шелуха, вся эта поверхностная соблазнительная красивость улетучатся, и Америка станет такой же высокодуховной страной, как сегодняшняя Россия.