Интервью с профессором Y

Рецензии

---

                                                   ЛУИ-ФЕРДИНАНД СЕЛИН

                                  ИНТЕРВЬЮ С ПРОФЕССОРОМ Y

                                         перевод с французского и комментарии

                                  Маруси Климовой и Вячеслава Кондратовича

                  

На самом деле, все просто, книги больше никому не нужны. Не стоит обольщаться по поводу нулей во всех этих тиражах, якобы доходящих до 100 000! 40 000!.. или даже 400 экземпляров!.. пыль в глаза! Увы!.. Увы!.. разве что-нибудь душещипательное… это еще куда ни шло!.. держится кое-как… или там «черная серия»… да «ужасы».. А вообще-то, не продается уже ничего… серьезно!.. кино, телевидение, домашняя утварь, мотоциклы, автомобили в две, четыре, шесть лошадиных сил основательно потеснили книги… вы, наверное, думаете, что  покупательский спрос еще возрастет! «вот пройдут отпуска»!… ах уж эта славная отпускная пора! два-три месячишки!.. колесим по свету!.. продаем последнее!.. в долгах, как в шелках!.. а в кармане – ни шиша!.. и что, теперь мы побежим в магазин за книгой?.. за барахлишком? — другое дело!.. но за книгой?.. ее ведь всегда можно одолжить!.. установлено: одну книгу прочитывает не меньше двадцати… двадцати пяти человек… ах, если бы одним кусочком хлеба или ветчины, например,  можно было бы точно так же лакомиться! сразу двадцати… двадцати пяти едокам! как это было бы выгодно! чудесное приумножение хлебов кажется вам недоступной мечтой, однако чудесное приумножение книг, следствием которого является неблагодарный труд писателя — вещь самая что ни на есть обычная. Это чудо вершится в мире самым заурядным образом, путем одалживания, а также множеством других способов, в библиотеках и т.д…. и т.п…. В любом случае, автор остается с носом. Это главное! Широко распространено мнение об авторе как об этаком баловне судьбы, который либо находится на содержании у очень крупной Партии, либо открыл способ (а это будет покруче, чем расщепление атома) существования без жратвы. Впрочем, чем больше человек преуспел (пользуется всевозможными привилегиями, получает дивиденды), тем более непреложным и не подлежащим сомнению для него является: что только нищета освобождает гения… что настоящий художник должен страдать!.. причем не чуть-чуть!.. а чем больше, тем лучше!.. ибо родить что-либо он может только в муках!.. и вообще,  Боль —  его Госпожа (читайте классику) (1)… более того, всякий знает, что и тюрьма художнику не страшна… напротив!.. настоящий художник, живущий настоящей артистической жизнью, просто до поры до времени делает вид, что прячется от тюрьмы… и эшафот, каким бы ужасным он ни казался, на самом деле притягивает к себе художника, как магнит… эшафот и художник, можно сказать, прямо-таки созданы друг для друга! любой художник, избежавший эшафота (или на худой конец, виселицы) становится посмешищем в глазах окружающих, особенно если ему уже за сорок… Раз уж он возвысился над толпой, все на него смотрят, то почему бы его теперь в назидание другим не наказать, это ведь напрашивается само собой… в желающих поглазеть на то, как он будет корчиться в муках, недостатка нет, цены на окна в окрестных домах резко возросли! на той же площади Согласия (2), к примеру… а если еще выкорчевать деревья в саду Тюильри, то  места  хватит всем! можно без помех наслаждаться созерцанием писательского мурла, пока его горло медленно, миллиметр за миллиметром, будут перепиливать крошечным ножичком… вот это зрелище, настоящий цирк, никакого сравнения с унылым копанием в его грязном белье! теперь его привяжут к дыбе! или колесуют! заставят вопить четыре… пять часов кряду… таково истинное предназначение писателя! впрочем, как и любого клоуна!.. черт побери!.. только ценой неимоверных усилий, изворотливости и лицемерия он может избежать уготованной ему участи, или разве что с помощью одной из Академий… большой или малой (3), может быть, Церкви… или влиятельной Партии… они гарантируют вам защиту!.. но не стоит обольщаться! подобная «гарантированная защита» может выйти вам боком!.. какие бы «обязательства» они на себя ни брали… увы! увы!.. вам не помогут ни многочисленные «удостоверения»!.. ни договоры с самим Дьяволом!..

         В общем, если окинуть мысленным взором прошлое, можно обнаружить огромное количество писателей, закончивших свою жизнь в нищете, а вот издатели под мостом – большая редкость… не правда ли, странно?.. как-то я спросил об этом Гастона, Гастона Галлимара… а Гастон-то уж в этом разбирается, не сомневайтесь!.. касательно меня, он полагал, что главной моей ошибкой было затянувшееся молчание, которое мне следовало прервать! и как можно быстрее! немедленно! я должен был выйти из небытия,    пока мой талант окончательно не похоронили…

         − Ха!

         Таков был мой ответ ему.

         − Вы вышли из игры, (4) – подытожил он… нет, он меня ни в чем не упрекал… но тем не менее!.. хотя Гастон и меценат… но он все-таки еще и коммерсант, Гастон… мне не хотелось бы, чтобы он терпел из-за меня убытки… и я, не теряя ни секунды, сразу же начал ломать голову над тем, как снова «войти в игру»… сами понимаете, такой искушенный человек, как я,  недолго мучился над поиском способов «войти в игру»!.. тут же, presto, почти сразу же я понял! прежде всего! чтобы «войти в игру» надо выступить на радио… забросить все дела!.. идти туда и болтать! любую чушь! неважно, что!..  главное — отчетливо произносить свое имя! сотню! тысячу раз!.. и будь вы «мылом для всей семьи»… «приятным бритьем от фирмы Маразмон»… или «гениальным писателем Нечитаблем»!… один черт! метод тот же! а как только вы отошли от микрофона, идите сниматься! не упускайте ничего! запечатлейте ваше детство, отрочество, зрелость, все хоть немного значимые события вашей жизни… покончив с фильмом, садитесь за телефон!.. созывайте журналистов!..  и начинайте им разъяснять, зачем вы засняли свое детство, отрочество, зрелость… пусть они все это зафиксируют, а напоследок пускай они вас еще и сфотографируют! лучше несколько раз!.. и чтобы все это появилось сразу в сотне газет!.. потом еще раз!.. и еще!.. в общем, я был близок к тому, чтобы снова наломать дров!.. присягать на верность одним?.. хвалить других?.. однако приятели, журналисты, вовремя охладили мой пыл.

         −  Ты что, забыл, как ты выглядишь, Фердинанд? ты, кажется, совсем сбрендил? зачем ты лезешь в телевизор? с твоей рожей? с твоим голосом? ты что, никогда сам себя не слушал?.. давно не заглядывал в зеркало? с твоей-то физиономией?

         Я не часто смотрюсь в зеркало, это точно, особенно в последние годы, когда мое отражение стало внушать мне все больше и больше отвращения… впрочем, мой отец тоже так считал… он находил меня страшным… и советовал отрастить бороду…

         − Но борода требует ухода, сынок! а ты свинья! от тебя будет вонять!..

         Таков был неутешительный вывод моего отца… насчет голоса у меня тоже не было особых иллюзий… кричать «пожар»! это еще куда ни шло!.. но приятным его никак не назовешь… в общем: смотреть на меня тяжело, слушать – противно!.. Гастону я не стал ничего говорить… а пошел прямиком к Полану… Полан ведь чиновник…

         − Послушайте, Полан, а что, если я дам «иньтере-евью»?.. точнее, если вы «проиньтере-евьюируете» меня? по-моему, это было бы недурно, «иньтере-евью»? мне кажется, и Гастон был бы доволен? он ведь хочет, чтобы я снова «вошел в игру»!.. а «иньтере-евью» это уже «серьезная игра»? разве нет? тряхните своей «Старой стариной»(5), старина, опубликуйте иньтере-евью там… немного остроты вашему журналу не помешает!

         Полан  не возражал…  он был обеими руками «за»… но у него совсем не было времени… все расписано на несколько месяцев вперед!  к тому же, он собирался уезжать на лечение… нет, с теми, кто работает у Гастона, лучше не связываться, дохлый номер… они вечно либо уезжают на лечение, либо возвращаются оттуда… вернувшись же, они надолго погружаются в накопившиеся за время их отсутствия письма, на которые им необходимо непременно ответить… сколько всего нужно надиктовать, переписать заново… ну а разобравшись с письмами, вложив их в конверты, наклеив марки, они больше ни на что не способны и валятся с ног от усталости… им опять необходимо подлечиться… так что администрации часто не до вас, она слишком загружена работой… вам давно следовало бы это понять… и не лезть со своими идиотскими предложениями… вы просто мучаетесь от безделья, не знаете, чем заняться! праздный сочинитель!.. паразит на теле Издательства!.. вы витаете в облаках!.. в мире грез!.. вы совсем оторваны от реальности!.. а суровая реальность такова, что Полан вынужден отправиться в очередной круиз… снова в дорогу!.. снова в путь!.. так что мне следовало обратиться к другому сеньору… который бы не нуждался в срочном лечении и согласился меня «проиньтервьюировать»!.. такой нашелся!.. даже два!.. три!.. целых десять!.. все они не только могли… но и горели желанием мне помочь… правда при одном условии: ответственность за все целиком ложится на меня!.. их имена не должны упоминаться!.. они со мной беседуют, но «анонимно»!..

         Подобные меры предосторожности меня нисколько не удивили… отнюдь!.. всегда лучше чуточку перестраховаться!.. в итоге число желающих перевалило за пятьдесят! сразу и не выберешь!.. к тому же, мне не хотелось никого обидеть… я пребывал в явной растерянности!.. одни были чересчур высокопарны!.. другие подолгу спорили о пустяках!.. наконец я выбрал из них того, кто был настроен ко мне крайне враждебно, пожалуй, так было лучше… он был скрытен и подозрителен… ко мне он идти не пожелал, меня к себе в гости звать тоже не захотел, так что мы решили встретиться в общественном месте… где он мог остаться незамеченным…

 −  Ладно! – сказал я ему… — я согласен на любое место, которое вам подходит!  

     − Сквер Арз-э-Метье!

Мне всегда нравился сквер Арз-э-Метье… у меня с ним связаны только приятные воспоминания… кстати, я забыл вам представить моего иньте-ервьюера: профессор Y. Мы уселись на скамье в этом самом сквере, профессор  Y справа от меня… он беспрестанно озирался по сторонам… никак не мог успокоиться… в одну! в другую сторону!.. потом назад!.. свидание было назначено на одиннадцать, одиннадцать часов утра… а я уже был на месте в половине одиннадцатого!.. представляете!.. если человек чего-то опасается, он всегда приходит раньше времени… чтобы заранее все осмотреть… самые недоверчивые всегда приходят раньше… ну да ладно! бог с ним! какая разница!.. главное, мы встретились!.. я ждал, что он начнет задавать мне вопросы… как мы и договаривались… ан нет! не тут-то было!.. он сидел на скамейке рядом со мной в полном молчании!.. если бы я знал, что этот хмырь будет молчать, то выбрал бы другого!.. было ведь из кого!.. такого, чтобы хоть немного поворчал… а злобное молчание, в которое погрузился этот Y, не лезло ни в какие рамки!

− Не очень-то вы любезны! уважаемый профессор Y!

Сказал я ему.

− Мы здесь для  иньтере-евью! никто не собирается вас

похищать! успокойтесь! Как, по-вашему, я смогу “вернуться в игру”, рассказать о себе читателям, если вы не задаете мне ни одного вопроса? Гастон будет недоволен!

Тут он прямо подпрыгнул на месте! от упоминания Гастона его всего передернуло! он даже перестал озираться по сторонам…

   −   Гастон!.. Гастон!..

       Пробормотал он… о, конечно же, у профессора Y, как, впрочем, и у сотен, даже у тысяч других таких же высокообразованных кандидатов и докторов наук, в очках или без, была рукопись, которую он отдал на прочтение в «Н.Р.Ф.» (6)… ныне почти все профессора томятся в ожидании своей Гонкуровской премии, которую им пообещали в «Н.Р.Ф.»… и это, прямо скажем, бросается в глаза!.. теперь ведь там уже не публикуют романов, а только скучнейшие научные труды!.. критические обзоры, археологические изыскания, исследования о Прусте, бесконечные пространные исследования, одни сплошные исследования! соискателей Нобеля… анти-антирасистские изыскания! работы меньшей ценности! большой ценности!.. Академические труды! Материалы!.. Конечно же, и у профессора Y тоже был свой маленький научный труд, который вот уже несколько лет лежал в подвале «Н.Р.Ф.» и дожидался, когда же, наконец, Гастон соизволит в него заглянуть… в самом деле, для Гастона, имеющего репутацию «акулы», сожравший уже не одного своего конкурента, проглотить всю эту мелюзгу не составляло большого труда! Гастон есть Гастон! о, о нем вы можете не беспокоиться!.. взгляните лучше на его автомобиль!.. роскошная машина, как бы специально созданная для акулы… с вот такими зубищами в виде радиатора!.. и великолепным блестящим, сияющим панцирем!.. извините-с!.. но профессор Y со своим трудом пришелся тут как нельзя кстати!.. о, это трогательное «осмелюсь предположить»… как это у них там принято в профессорской среде… они ведь вечно что-то предполагают… они вообще слишком много учились… учиться – это их профессия…  другое дело, чему? онанировать и всю жизнь толочь воду в ступе… все гонкуровские соискатели неизменно пережевывают одно и то же!.. они столь же предсказуемы, похожи друг на друга, скучны и однообразны, как картины, что висят вереницами в любом большом Выставочном зале… писанина или мазня, удостоенные Золотой медали или Гонкуровской премии — вот предел мечтаний большинства из них!.. и профессор Y, нисколько не стесняясь моим присутствием, совершенно откровенно думал о себе самом и своей вонючей рукописи, о Золотой Медали и Гонкуровской премии! да еще о том, что Гастон, в конце концов, все-таки обратит на него внимание и замолвит за него словечко!

     − Послушайте, Y, да встряхнитесь же наконец! я вас прошу! ведь мы же работаем для Гастона!

      Сказал я…

     −Если вы меня не проиньте-ервьюируете… в самой что ни на есть интеллигентной манере… то ваше возвращение обратно будет весьма двусмысленным!.. вы вернетесь к Гастону! А ваш Гонкур! Ваш холодильник!.. ваше путешествие в Италию!.. ваш пылесос «Кредо», наконец!.. все полетит к чертям!.. мадам Y очень позабавится, когда узнает, как ее муж опростоволосился!

     Я замечаю, как он весь покраснел, даже побагровел!.. кажется, я заставил его встрепенуться!.. он даже перестал озираться по сторонам… застыл в неподвижности!..

− Ну что ж!.. тогда!.. Ладно!.. давайте! мсье!.. только не будем касаться политики!.. без политики!..

 − О, не бойтесь!.. вам нечего опасаться! политика вызывает в людях раздражение!.. а раздражение, уважаемый профессор Y, это очень опасная штука! никогда не стоит об этом забывать! раздраженный человек способен наговорить кучу глупостей! а это все равно, что отдать себя на растерзание толпе! которая разорвет вас на части! и поделом!.. но я, можете не сомневаться, дорогой профессор Y, никогда до такого не опущусь! судьба Империи! и та меня совершенно не волнует!

− Ну тогда, быть может, мы немного подискутируем на философские темы?.. вы готовы к такого рода беседе?.. мы могли бы обсудить, к примеру, мутации прогресса через трансформации человеческого «я»?..

− Ах, дорогой профессор Y, я с большим уважением отношусь к вашей образованности, и вообще… но я должен вам сразу заявить: мне все это совершенно чуждо!.. у меня никогда не было никаких идей! никаких! ибо для меня не существует ничего более вульгарного, более бесполезного, и отвратительного, чем идеи! библиотеки переполнены ими! и террасы кафе – тоже!.. идеи – это удел импотентов!.. и еще философов!.. эти вообще призваны производить идеи!.. и пускать пыль в глаза молодежи! они ведь живут за счет идей!.. а молодежь, понятное дело, проглотит что угодно… для нее все: абалде-енно! так что тут есть чем поживиться! безумное время молодости проходит в эрекциях и обжорстве «идэ-эями»… точнее сказать, философскими системами!.. да, философскими, мсье!.. молодежь любит иллюзии, как молодые псы куски дерева или там…  кости… стоит им их показать, как они кидаются со всех ног! носятся, как угорелые, лают, теряют драгоценное время, вот что обидно!.. ну а эти ловкачи продолжают водить молодежь за нос… бросают ей свои полые философские деревяшки… и молодежь ревет от восторга!.. она довольна!.. полна признательности!.. эти жулики знают, что нужно молодежи! идеи!.. как можно больше идей! обобщений! пищи для ума!.. и алкоголя! обязательно алкоголя!.. софистики! абалде-енно!.. и чем все это бессмысленнее, тем быстрее молодежь все это проглотит! она все сожрет! все, что ей подкинут… и-де-и!.. иде я нахожусь-то?!.. вот у вас, уважаемый профессор Y, не в обиду вам будет сказано, такое интеллигентное лицо! чувствуется привычка к диалектике!.. вы, вероятно, часто общаетесь с молодежью! и наверняка тоже компостируете ей мозги! живете за счет молодежи! от которой вы, конечно же, без ума!.. такой нетерпеливой, самонадеянной, безалаберной… полагаю, вы тоже казуист! держу пари!.. не меньший казуист, чем Абеляр!.. в соответствии с духом времени!.. я выложил ему все самое обидное, что только в это мгновение пришло мне в голову!.. желая как можно больнее его задеть!.. на войне как на войне… он юлит и уклоняется! а я ему вмажу!..  а если он уклонится от иньте-ервью, то можно вмазать и по-настоящему!.. и еще рассказать все Гастону! пусть позабавится!.. может быть, он отслюнит мне авансом еще десять кусков!.. все равно, он мне должен!

Он встрепенулся! впрочем, я в этом и не сомневался!..

   −   А вы-то сами кем себя считаете?

     Вот и долгожданный первый вопрос!

Ага! значит иньте-ервью все-таки состоится!

− Я всего лишь скромный новатор, мсье!.. и эта роль скромного новатора меня вполне устраивает!

− Да ну!

     Так он прореагировал на мои слова… но я продолжил…

− Скромный новатор, только и всего!.. я ввел в обиход одну штучку!.. одну маленькую штучку!.. нет, мсье! я не сочиняю посланий к человечеству!.. отнюдь! это не для меня, мсье! пьянеть от собственных слов и алкоголя, заигрывать с молодежью!.. размышлять о судьбах планеты!.. я всего лишь скромный новатор, который ввел в обиход одну маленькую штучку! совсем неприметную! ускользающую от взгляда! что-то вроде пуговицы на откидном воротничке! я признаю свое ничтожное значение! и все же это больше, чем ид-э-эи! Все ид-э-эи я с легкостью уступаю газетчикам! все до одной! пусть продолжают паразитировать и мутить воду!..

      Кажется, я развеселил его… в самом деле, он даже захихикал! однако в мои планы не входило его развлекать!

    − А вы-то сами, дорогой профессор Y?.. разве вы отличаетесь от других?.. вы ведь тоже, наверняка, не упустите случая пустить пыль в глаза?.. дурачите молодежь?.. собираетесь «осчастливить человечество»?.. лично я в этом не сомневаюсь!..

− Но что же это за нововведение?.. в чем его суть?

Прерывает он меня.

    − Я заставил литературу говорить языком чувств!.. литературный язык стал сухим и невыразительным, а я снова вдохнул в него жизнь!.. вот что я сделал!.. уверяю вас, это совсем не сложно!.. небольшой фокус, взмах волшебной палочки, но после меня любой идиот сможет взволновать вас «написанным на бумаге»!.. вернуть литературе выразительность «разговорной речи»! это не так уж мало!.. не бог весть что, но все-таки!..

− Вы до смешного претенциозны!

− Пусть так! хорошо!.. ну а что вы хотите?.. все новаторы таковы!.. все! особенно те, что занимаются всякой ерундой! Однако выразительность разговорной речи! Вдумайтесь в это хорошенько, уважаемый профессор Y! пораскиньте  мозгами!

− Все это, конечно замечательно, однако Делли (7)!

Посмотрите на этих Делли!.. им удается зарабатывать по сто миллионов в год, не прибегая при этом к помощи критики или рекламы… вы думаете, их интересует ваша “выразительность разговорной речи”? их?.. чепуха!.. и тюрьма им не грозит! нет! они ведут вполне благопристойный образ жизни! вот так!

− Да, но Делли – это особая статья… вы знаете, в чем их секрет?..

− Нет!

− Да в том, что это самый настоящий “кич”!.. поэтому они и пользуются таким спросом! Гонкуровская премия тут, конечно, и рядом не лежала!.. однако что сегодня, по-вашему, неизбежно торжествует во всем мире? уважаемый профессор Y? что гарантирует вам максимальный успех? как среди широких масс, так и среди элиты? что, скажите мне? в СССР, в Колумбии (штат Огайо), в канадском Ванкувере, марокканском Фесе, Требизонде, и Мексике?.. именно “кич”, профессор Y!.. “кич”! по обе стороны «железного занавеса»!.. при любом режиме!.. всюду торжествует Сен-Сюльпис (8)! в беллетристике! музыке! живописи! нравоучения и правила хорошего тона! “Кич”! и “кич” Делли сегодня переводится на все языки мира… их переводят гораздо чаще, чем Бальзака, Гюго, Мопассана, Анатоля (9) и прочих, не говоря уже о Пеги (10) или Псикари (11) … некоторые из них, впрочем, тоже, доложу я вам… вроде Ромэна Роллана… порядочное “дерьмецо”!.. хотя по части безвкусицы, пошлости, морализаторства, с Sister Brother Делли им трудно тягаться! это бесспорно!..

− Хорошо, но ведь далеко не все бездарности идут по стопам Делли?.. есть и такие, что издаются камерными тиражами? что вы скажете о них?.. разве их бездарность мешает им получать Гонкуровские премии?.. вот вы – гений, а эту премию проворонили! как и другие значительные премии тоже?.. что вы на это скажете? они, по-вашему, тоже дерьмо собачье?

− Ну что вы! я вполне признаю их заслуги, уверяю вас! правда, серьезность их вклада в литературу тоже вызывает у меня сомнения!.. они опоздали лет этак на восемьдесят!.. их писанина напоминает выставленную в Салоне живопись, выдвинутую на соискание Золотой Медали в 1862 году (12).. академично это или “не совсем”!.. пусть даже совсем не академично!.. неважно!.. не в этом суть!.. главное, что все это тоже  кич!.. литература может быть анархистской!.. обычной!.. богоборческой!.. оставаясь при этом  кичем!..

      Кажется, до него что-то доходит… но все равно, я его жутко раздражаю… по всему видно, он готов меня сожрать!.. А я и не собираюсь ему угождать!.. вот уж нет!.. нет!

      − Раз уж вы настолько отупели, дорогой профессор Y, то я   готов вам все объяснить поподробнее!.. расставить все точки над “i”! так вот, послушайте, что я вам скажу: современные писатели как будто не заметили появления кино!.. а именно кино сделало их манеру письма смешной и бессмысленной… болтливой и нарочитой!..

      −Как это? почему?

      −Да потому, что все, о чем они пишут в своих книгах и романах, сегодня можно выразить кинематографическими средствами куда более эффектно… на смену романам пришли более или менее коммерческие сценарии!.. ибо в кино есть все, чего не хватает их романам: движение, пейзажи, живописность, красивая натура, в одежде, без, всевозможные Тарзаны, эфебы, львы, головокружительные цирковые трюки! умопомрачительные постельные сцены! психологическая достоверность!..  преступления на любой вкус!.. упоительные путешествия! причем такие, как будто ты сам в них побывал! все это убогий недоумок-писатель способен только описать!.. сколько бы он ни напрягался и не лез вон из кожи! у публики это вызовет только раздражение!.. ему это не по зубам! сколько бы он ни старался угодить толпе! все напрасно! его уже опередили тысячи!.. тысячи других!

− Что же, по-вашему, остается романисту?

− Ну, олигофренов у нас хватает… аморфная безмозглая масса… из тех, кто даже газет не читает… и в кино ходит крайне редко…

− Вы думаете, они будут читать его писанину?..

− И еще как!.. обратите внимание, главным образом, в туалетах!.. там они вынуждены на какое-то время сосредоточиться!.. и им просто необходимо чем-то себя занять!..

− И как много сейчас таких читателей?

− О! семьдесят… восемьдесят процентов всего нормального населения.

− Надо же, совсем немало!

     Мечтательно воскликнул он…

− Конечно… однако не стоит забывать, уважаемый профессор Y! одну важную деталь! весь этот контингент сегодня оболванен радио! эти дебилы так привыкли к радио… что, кажется, потеряли остатки мозгов!.. попробуйте-ка с ними заговорить об «эмоциональной насыщенности»!.. представляю, что они вам ответят!.. ведь «эмоциональная насыщенность» — это все лирика… а на свете нет ничего более заземленного и непробиваемого, чем «туалетный читатель»!.. лирический писатель, вроде меня, с неизбежностью восстанавливает против себя всех этих скотов, плюс элиту!..  у представителей элиты тоже нет времени на лирику, они разъезжают по свету, жрут, жиреют, выпускают газы, рыгают… и так без конца!.. представители элиты тоже ведь читают исключительно в туалетах, и только бульварные романы… в общем, чувства в литературе никого не интересуют… такова объективная реальность!.. глубоко чувствующий писатель не только портит себе кровь и истощает нервную систему, но и обрекает себя на враждебность всего мира… я ничего не преувеличиваю, уважаемый профессор Y!.. поверьте мне!.. я очень устал и больше не верю, что литература вообще способна «говорить языком чувств»!.. по-настоящему чувства могут быть схвачены и переданы лишь в разговорной речи… так что надо хотя бы постараться эту речь восстановить! а это удается далеко не всегда! ценой трудной и кропотливой работы, но зато инициатива снова переходит к вам!.. тут кино ничего не может вам противопоставить!.. вы снова переходите в наступление!.. поднятая вокруг шумиха, миллиарды, вложенные в рекламу, тысячи  самых крупных планов… накладные ресницы метровой длины!.. вздохи, улыбки, рыдания, казалось бы, чего же еще! ан нет, кино остается абсолютно холодной, механической подделкой… а в подделке нет места чувствам!.. кино не способно ухватить эмоциональную волну… это эмоциональный калека… немощный урод!.. правда, толпа тоже напрочь лишена способности чувствовать!.. еще бы!.. смею вас заверить, дорогой профессор Y… толпа признает только жестикуляцию! толпа истерична!.. а на сильные глубокие чувства она не способна! они у нее почти отсутствуют!.. дорогой профессор Y, если бы толпа была способна чувствовать, то на свете бы уже давным-давно не было войн!.. всеобщие мясорубки бы навек канули в прошлое!.. но до этого еще ой как далеко!..

     −   Вглядитесь повнимательней, уважаемый профессор Y, и вы заметите, что в самые ответственные и напряженные мгновения толпа склонна впадать в исступление! Можно даже сказать, ее охватывает тяга к жестокости, грабежам и насилию! люди вообще обладают плотоядными наклонностями…

− Значит, если я вас правильно понял… вы считаете себя жертвой изобретенного вами нового стиля?.. за который вам жестоко мстят ваши недоброжелатели и завистники?..

− Совершенно верно, уважаемый профессор Y!.. они все только и ждут удобного случая, чтобы на меня наброситься!.. а я, можно сказать, сам себя подставил!..

-А вы точно изобрели стиль?.. вы серьезно так считаете? вы уверены в этом?

− Да, уважаемый профессор Y!.. это  мое маленькое изобретение… так, чепуха!.. что-то вроде пуговицы на откидном воротничке… или двойной шестерни для велосипеда…

− Ну, не надо уж так скромничать!

− О нет!.. я вовсе не скромничаю!.. так оно и есть! великих открытий ведь вообще не существует! начнем с того! есть только маленькие! уважаемый профессор Y! уверяю вас, природа крайне редко награждает человека способностью к изобретениям… но и в этих редких случаях, она оказывается чертовски скупой!.. не стоит обращать внимание на всех этих жалких шутов, которые повсюду горланят о якобы совершенных ими многочисленных открытиях!.. скорее всего, они просто немного не в себе!.. возьмите хотя бы такого корифея в этой области, как Лавуазье (13), и тогда вам сразу станет понятно, что собой представляет настоящее изобретение, ведь он просто обозначил цифрами некоторое количество естественных веществ, которые существовали и до него!.. Пастер же дал имена крошечным существам, за которыми наблюдал через микроскоп!.. только и всего!

− Да, но искусство не может быть таким же строгим, как наука! И ваше открытие в сфере чувств – лишнее тому свидетельство!.. ведь это открытие?.. вы сами так его назвали!..

− О, дорогой мой профессор Y, те, кто выставлялся и претендовал на «золотые медали» Большого Салона 1862 года, тоже сомневались в заслугах импрессионистов! А уж о публике и говорить нечего! сомневались все вокруг! ну а публика, так та вообще намеревалась их повесить! этих импрессионистов! и если бы не вмешательство императора Наполеона, то так бы оно и было (14)!

− Вы говорите с таким апломбом, мсье Селин, будто и в самом деле что-то в этом смыслите! Ладно, теперь мой ход… объясните мне тогда, с чего это вдруг импрессионисты все взбунтовались! Почему они отказались работать в мастерской “при искусственном освещении”?

− Да потому что они увидели фотографии!..  ведь фотографии тогда только изобрели!.. и импрессионисты очень верно отреагировали на это изобретение!.. они не стали конкурировать с фотографией!.. они были не так глупы! Они решили найти для себя что-то другое… придумали небольшой трюк! и фотография не смогла с ними соперничать!.. и дело тут не только в «пленэре», как принято считать!.. все не так просто!.. хотя «живописность» пленэра!.. это, действительно, напрашивается само собой!.. ведь фотография лишена эмоций… начисто!.. она холодна и безжизненна… как, впрочем, и кино… со временем она превращается в гротеск… и кино тоже обязательно превратится в гротеск!.. это неизбежно!..

− И все-таки, этот ваш Ван Гог за всю жизнь не продал ни одной своей картины!

     От злобы он уже и Ван Гога приплел!

− Да, но обратите внимание, в какой цене Ван Гог теперь!.. на вес золота!.. картины, которые он когда-то не мог продать, на аукционах нарасхват!..

− И тем не менее, ваш Ван Гог умер в нищете!

− Но зато теперь, какое раздолье для галерей и коллекционеров! все просто обезумели!.. это покруче, чем «Суэц», Ван Гог!.. лучшего вложения капитала и быть не может!.. и пусть он умер в психушке, это же реклама!..  а почему? да потому, что во все времена, везде и всюду существовало только две разновидности людей:  работники и сутенеры… всюду либо те, либо другие!.. а новаторы – это худшая разновидность «трудяг»!.. проклятые!.. писатель, который не превращается в щуку, в бесцветного плагиатора, отказывается производить кич… это конченый человек!.. его ненавидят буквально все!.. от него ждут лишь одного, чтобы он поскорее сдох, тогда можно будет поживиться за его счет!.. эпигон же, халтурщик, напротив, всех устраивает… эпигон всегда ведет себя достаточно скромно!.. он ничем не отличается от окружающих… и каждый при случае всегда может ему напомнить! о его абсолютной незначительности…  чувствуете разницу?.. если бы вы только знали, могли себе представить, сколько раз меня копировали, переписывали, передирали!.. вы себе не представляете! просто не представляете!.  и по злой иронии судьбы именно эти ничтожества больше всех и клеветали на меня, даже подстрекали палачей, чтобы меня повесили!.. и в этом нет ничего удивительного!.. так уж устроен этот мир!..

     − Значит это мир устроен плохо? не так ли?

− Кругом злоба, садизм, да еще ложь и тупость… все насквозь фальшивое, само собой… фальшь торжествует повсеместно!.. вывески, партии, антураж ничего не меняют!.. востребованы только фальшь и кич, всегда и везде!.. если теперь все и носятся с Ван Гогом, то это только из-за стоимости, которую он приобрел, да еще потому, что цена на золото резко упала! А оттого, что литература устарела, книги, не правда ли, дороже не становятся!.. ведь я уже говорил вам, как писатели отреагировали на появление кино… они предпочли ничего не замечать… как если бы в салоне девушка вдруг испортила воздух… вежливо сделали вид, что ничего не происходит, и продолжили свою болтовню!.. все тот же «прекрасный стиль»… «периоды»… «изысканная вязь слов»… по тому же старому рецепту, что использовали еще иезуиты… слегка усовершенствованному Анатолем Франсом, Вольтером, Рене, Бурже… конечно, они добавили туда чуток педерастии, и целые килограммы полицейских интриг… чтобы писать в точности, как Жид, перепевать Фрейда, кропать доносы… но главное, продолжать гнать фуфло!.. не правда ли?.. новое только в сфере приспособленчества!.. «членство» обязательно! а как же!.. на всю катушку!.. сразу в трех, четырех, пяти, шести Партиях, какие только есть!.. а «кич» – это святое… образ Божественной Сен-Сюльпис!.. в сердце!.. навсегда! «формула успеха»!

− Теперь любой выпускник лицея оторвет Гонкура за шесть месяцев! политическая благонадежность, хороший издатель, две, три влиятельные бабули в Европе, и готово!

− Вам не надоело пережевывать одно и то же, мсье Селин!

− О, не надоело! мне никогда это не надоест! по одной простой причине: вы так ничего и не поняли!.. таким, как вы, все приходится буквально вдалбливать!.. не прикидывайтесь!.. вы  тугодум!.. и самое главное из того, что я сказал, от вас ускользнуло!.. я говорил слишком невнятно!.. поэтому сосредоточьтесь!.. и повторяйте!.. Чувство можно выразить, и то с большим трудом, исключительно в «разговорной речи».. чувство можно схватить только в «разговорной речи»… и передать его посредством письма удается лишь ценой неимоверных усилий, огромного труда, о чем идиот вроде вас и не подозревает!.. ну теперь-то вы это поняли, или нет? поняли?.. я объясню вам чуть позже, в чем тут фокус! а пока запомните, по крайней мере, хотя бы то, что любая эмоция мимолетна, хрупка, и по самой своей сути: неуловима!.. достаточно хотя бы на мгновение мысленно представить ее себе, как сразу же так и хочется воскликнуть: постойте!.. да! да!.. постойте!.. да эту шлюху еще не каждый уломает!.. далеко не каждый!.. годы сурового бдения на панели сделали ее недоступной, как монашка, так что если вы ее уломали, значит, вам повезло! хотя бы небольшой кусочек трепещущей эмоции! с ноготок!.. все-таки эмоция – это драгоценность, уважаемый профессор Y!.. можете мне поверить!.. и даже более редкая, чем, например, любовь! впрочем, это уже совсем из другой оперы! душевные переживания это уже больше по части Коринны (15)!.. и любовь тоже! «душевные переживания»  дают о себе знать периодически, как месячные… ведь «душевные переживания» – это уже порнуха, не правда ли? как и все, связанное с сексом! эмоция же гнездится в самой сердцевине человеческого существа, а не только в яйцах или в яичниках… работа над эмоциями требует от вас напряженного тщательного труда и даже почти полного самоотречения… немудрено, что гонкуровцев такая перспектива мало прельщает! как и фуфлогонов всех мастей! да и паразитирующих на анархии тоже! они все опасаются, как бы им с этими эмоциями не облажаться!.. Когда же «эмоциональный стиль» наконец станет «общественным достоянием»… тогда все!.. академия наводнится «бабками» (16) … одновременно это станет концом «эмоции».. все «фуфлогоны» кинутся делать для вас «эмоциональные портреты» по сто луи за одну точку!.. допускаю, что лет через сто так и будет! тогда и до них, может быть, что-то дойдет… а я уже теперь до всего дошел!.. у меня уже репутация «отморозка», разрушителя французского языка, хулигана, хотя я даже не педераст, и  в 1932 году, например, меня никто  не пытался изолировать от общества (17)!.. тем не менее, в любом книжном магазине вам теперь скажут, что они бы лучше предпочли закрыть свою лавочку, чем взять на хранение хотя бы один экземпляр «Путешествия»! а в сравнении с 1932-м мое положение еще ухудшилось, я не просто приобрел репутацию насильника, предателя, расиста, дикаря… я стал человеком, о котором вообще запрещено говорить!.. о, зато которого в любой момент без труда можно опустить! не так ли? стереть в порошок! На что вообще может жаловаться это ничтожество из ничтожеств?.. с подобными ублюдками никто никогда не считается! и считаться не будет!.. Деноэль был убит на площади Инвалидов (18), потому что он слишком много меня издавал… ну а я умер вместе с ним!.. что-то вроде того!.. конечно, у меня сразу же объявились наследники, это естественно!.. меня обокрали в самом прямом смысле этого слова!.. а это как, тоже нормально? вообще-то, обычно собой больше гордятся убийцы… обратите на это внимание, я хотел бы это подчеркнуть… это забавно! нахальные воры встречаются куда реже… вор скорее стыдлив… убийство тешит человеческое тщеславие, но никак не кража… сколько раз обо мне писали статьи, в которых убийцы сетовали на то, что упустили меня… опоздали всего на одну минуту (19)!.. вполне в духе «Мемуаров» (20)... они вообще все чертовски похожи на Наполеонов, эти убийцы, вспоминающие свою жизнь… сколько они упустили Бернадоттов (21), герцогов Энгьенских (22)!.. но воры — это сама скромность!.. вряд ли какой-нибудь Тенардье (23) станет публично похваляться! хотя, конечно, было бы приятно, если бы подобный тип написал мне: «Я украл у вас то-то… то-то… и перепродал все это за такую-то сумму!»

− А мне, если хотите знать, кажется, что вы просто тщеславны, как павлин!

− Что ж! Смелее, не стесняйтесь в выражениях!.. впрочем, уважаемый профессор Y, запомните раз и навсегда: мнения людей меня не интересуют! диссертации! мыльные пузыри! херня!.. тьфу! единственная вещь, которая на самом деле имеет значение! это результат! вы меня слышите? результат! удалось? не удалось?.. оп! и в лоб! а все остальное! умничанье!.. пустая болтовня!

− Ну ни черта себе! вы даете!..  вы, я смотрю, и диалектикой не брезгуете!

− Ничего я  себе не даю!.. совсем нет! абсолютно! никакой диалектики! все это пришло мне в голову в метро! а какая в метро диалектика!

− Вы что, смеетесь надо мной?

− Нет, профессор, я над вами не смеюсь! просто в нашем иньте-ервью… откровенно говоря… мне бы хотелось говорить совсем о другом!

− О чем же?

− Ну, о чем-нибудь актуальном… о том, что по-настоящему волнует нас обоих!

− Тогда расскажите  мне о Галлимаре… Он что, действительно так скуп, как все говорят?

Мне кажется, он мог бы сформулировать свой вопрос покорректней.

− Вы имеете в виду наше иньте-ервью?.. того, что он обещал, он вам не заплатит, можете мне поверить!.. богатые люди никогда не платят столько, сколько обещали!.. это люди крайностей: либо  они позволяют обобрать себя до нитки, либо сами грабят вас!.. одно из двух! это же ненормальные!.. с врожденным дефектом головы! они готовы разорвать вас на части за двадцать пять сантимов, и в то же время любая шлюха без труда вытрясет из них миллионы!.. они обожают, когда их обворовывают!.. уверяю вас!.. им это нравится, потому что у них у всех давно съехала крыша!.. они балдеют, когда им пускают кровь!

− Что ж, это печально!

− Съехавшая крыша? врожденная аномалия? вы что, этого не знали?

−  Да нет!

    − Давайте тогда поговорим о другом!.. вернемся к нашей старой теме: стилю!.. мы ведь говорили о стиле, уважаемый профессор Y! я пытался объяснить вам… показать, что изобретатель нового стиля ничем не отличается от изобретателя новой техники! небольшой прибор!.. будет он работать? не будет? вот и все! ничего более!.. все предельно просто!.. а мое нововведение: это эмоция! «эмоционально насыщенный» стиль, будет он работать? или же нет?.. я говорю: да!.. уже сотни писателей подражают ему, копируют, запускают в оборот, примеряют на себя, совершенствуют, обкатывают!.. многократные успешные испытания показали, что все в порядке… в полном порядке!.. того и гляди, мой трюк скоро тоже превратится в «кич»!.. Да, дорогой профессор! вот увидите, увидите! я буду не я!.. кич!.. не пройдет и тридцати… сорока лет!.. как за него возьмется Академия! тогда пиши пропало!.. один!.. два!.. три или четыре упоминания в Словаре!.. и «эмоциональность» и «эмоциональная окрашенность» станут нормой!.. sic transit (24)!.. судьба всех изобретений!.. больших и малых!.. в течение пятидесяти лет… воровство, подделки, обман, обезьянничанье, зависть… а потом хоп!.. и все становится общественным достоянием! комедия окончена!.. а сам изобретатель уже давно гниет в могиле! да и был ли он вовсе?.. разве нас это интересует?.. вряд ли… неужели это тот самый упитанный жизнерадостный блондин, как его изображают на некоторых фотографиях?.. а может быть, правы те, кто утверждает, что он был тощим и хромым?.. Некоторые даже считают, будто этот блондинистый толстяк с фотографии любил бить хлыстом дам и мучить котов!.. а тощий хромоножка подвинулся на хлебных корках, вымоченных в отхожих местах… скорее всего, он был мормоном!.. в то время как здоровяк блондин… (да что вы говорите?) проводил выходные за спасением божьих коровок… и стрекоз, которые тонули… это было его любимым развлечением… так говорят!.. все говорят!.. ну а нам-то какое до всего этого дело?.. кто мне объяснит? единственное, что по-настоящему имеет значение, это само маленькое изобретение!.. вот это кайф!.. настоящее упоение победой!.. посмотрите! кроль?.. брасс?..  все рекорды давно побиты!.. и вдруг кроль побеждает!.. торжество нового стиля плавания!

− Ну! Ну! я вас слушаю… хотя все это и не особенно интересно!..

− Ах не интересно! вы так считаете! но ничего интересного, профессор Y, сейчас нет вообще! запомните это! можете даже записать!

− Что именно записать?

− Пожалуйста!.. без войн, алкоголя, артериального давления и рака люди в нашей атеистической Европе давно загнулись бы от скуки!

− А в других местах?

− В Африке свирепствует малярия, в Америке – истерия, в Азии все голодают… в России — там вообще все свихнулись! скука вынуждена отступить перед этими проблемами!..

− Черт возьми! Вы даете!

− Ну вот вы и развеселились!.. я просто пытаюсь вас заинтересовать! паясничаю!..  мы же здесь ради иньте-ервью? Не так ли?.. а на кой еще? на кой?

− Ну хорошо, что вы думаете об Аристофане?

− Аристофан – ну был такой!

− И что он изобрел, по-вашему?

    − Гром! облака!.. риторику (25)!

− Вы что, хотите предстать в интервью маньяком? маньяком, одержимым всевозможными изобретениями?

− Но послушайте!.. давайте не будем!.. вы бы сами, первый восторгались сейчас моими «маленькими изобретениями», если бы они были должным образом «разрекламированы»! в массах!.. да! захлебывались бы от восторга перед моими «маленькими изобретениями»!.. писали бы кипятком!.. от моих пуговиц для откидных воротничков! моих крысоловок!.. моих тройных велосипедных шестеренок!.. от всего подряд! всего! если бы только все это было представлено «по-американски»! в свете «неона»!

− Что-то не верится…

− Да это же всем известно!.. сейчас можно втюхать любое вранье, все сожрут… и еще пальчики оближут!… лишь бы эти враки были хорошо раскручены!.. на всю катушку! основательно!.. еще Вольтер говорил об этом!..

− Кто?.. Вольтер?

− Да! Вольтер!.. а мы сейчас находимся в самом эпицентре этого взрыва!.. термоядерного взрыва вселенской наглости!.. именно мы!

− Каким образом?

     − Тосканини (26) затмил Бетховена! да что там! он сам уже Бетховен! он одалживает свой талант Бетховену!.. двадцать комиков переиначивают Мольера!.. они его реконструируют! мадмуазель Пюстина играет Жанну д’Арк… нет! она и есть Жанна д’Арк!.. Жанны д’Арк вообще никогда не существовало!.. существовала только роль, вот и все! и эта роль ждала Пюстину!.. только и всего!..

− Что вы говорите?

− Да, говорю!.. и запомните, профессор Y то, что я вам сказал… то, что я думаю! это конец!

    − Ну бросьте! Бросьте!

    − Нечего бросать!.. фальшь торжествует! реклама вытесняет, поглощает, подменяет собой все настоящее!.. вкус к подлинности утрачен!.. я в этом убежден! убежден! вглядитесь повнимательней!.. посмотрите по сторонам!.. у вас есть знакомые?.. среди предприимчивых людей, например… я имею в виду тех, у кого есть состояние! кто способен покупать  себе женщин, картины, безделушки!.. посмотрите на этих состоятельных предприимчивых людей, с какой страстью они набрасываются на фальшивки, совсем как свиньи – на трюфели… То же самое и прол, заметьте!.. но ему уже обычной фальшивки недостаточно!.. ему нужен ее суррогат!.. «подретушированное фуфло»!.. Я бы не хотел касаться политики, но предположим, дорогой профессор Y, что в один прекрасный день вы попадете под очередную «чистку», что тогда? а тогда вас, прежде всего, «обчистят», то есть просто-напросто обворуют!.. и что, вы думаете, у вас украдут сначала? на что набросятся ваши «чистильщики»? в первую очередь? при первом нападении на ваш домашний очаг? да черт побери, на всякую гадость, на то, что вы сами постеснялись бы на себя надеть!.. а ваши хорошие вещи просто сожгут!.. например, у меня сожгли семь рукописей!.. семь рукописей! народный инстинкт не обманешь!.. вы и сами когда-нибудь сможете в этом убедиться! я знаю, о чем говорю!.. грабители – это свиньи!

− Вы долбите одно и то же!

− Ну хорошо!.. оставим это!.. лучше скажите, сколько у вас там строчек? достаточно?

Он считает… фигня какая-то!.. он пересчитывает снова… ведь для интервью нужно страниц сто!… это самое маленькое!.. самое маленькое!

     − Выше голову, профессор Y! прошу вас!.. взбодритесь! Его надо встряхнуть, а то он сейчас заснет! честное слово!

     − Профессор Y, вы уже в маразме!

     − Да нет! Нет!

     − Не нет! А да! вы настоящий неврубант.

     − Это уже оскорбление!

     − Конечно! А как же! вы сами напрашиваетесь! не замечаете того, что происходит вокруг!.. а может быть, вы просто прикидываетесь?.. и все прекрасно понимаете? все знаете? не так ли?.. вы обыкновенный циник? а? наглый тип?

      − Говорите, что хотите!

      − Так сколько там строчек?

Он считает.

       − Ну что, никак не набрать?.. тогда давайте говорить! говорите! Я только что говорил с вами о Ван Гоге… представим, что он вернулся… снова появился… и опять выставляет свои полотна… а с ним опять стали обращаться в точности так же, как и раньше!.. выбросили на помойку! его живопись больше никого не интересует!.. он не смог заработать в Салоне и ста су! вот вам и человеческое признание!.. вот вам и Ван Гог!.. ему бы снова пришлось покончить с собой!.. а Моцарт, послушайте, профессор Y!.. давайте не будем больше говорить о живописи!.. поговорим лучше о музыке!.. сколько там у вас уже страниц?..

          Он пересчитывает.

− Вы всерьез полагаете, что вы кому-то интересны?

Спрашивает он меня.

− Да нет, не сказал бы!

     − Значит, вы считаете себя очень умным?

− О, вовсе нет!

− А вам, действительно, кажется  очень остроумным все время называть меня «профессор»?

− Да нет!.. Нет!.. Что вы!.. но мне вас так рекомендовали!..

Полан мне сказал!..

− Но это же глупо! Послушайте! полная чушь!.. вот уж, действительно, глупая шутка!.. меня зовут полковник Резеда!.. а вовсе не профессор Y! абсурд! абсурд!

− Как?.. полковник Резеда?.. но почему?..

− Я нахожусь в подполье!

− В подполье?

− Да, просто я скрываюсь!.. так нужно! тсс… вы что, не видите, что на нас смотрят?.. все эти люди вокруг следят за нами! они подслушивают нас! тсс! тсс!

      Нет, я ничего не видел!.. действительно ничего!.. я видел только двух каких-то доходяг там, вдали… через четыре скамейки от нас… да у этого чудака мания преследования! ну и черт с ним!.. наплевать! провались все пропадом! и он берет у меня интервью!.. беседует со мной! ну и влип же я! да будь он хоть китайский городовой! что мне теперь… устроить конкурс и найти другого! может быть, еще большего болвана!

− Я больше не буду говорить громко, полковник… мы перейдем с вами на интимный шепоток… но уж тогда будьте любезны, слушайте повнимательнее!.. я готов поделиться с вами своими самыми сокровенными, самыми важными мыслями!

− Хорошо! я вас слушаю!..

− Тогда я вам кое-что открою… только слушайте внимательно, полковник! основная проблема современного мира заключается в том, что он болен паранойей!.. Да! паранойей! он страдает манией величия! да, полковник, да!.. как военный человек, полковник, вы прекрасно знаете, что во всех вооруженных силах теперь не осталось ни одного рядового! Кругом одни генералы!.. вы не найдете больше ни одного дежурного по переезду на всех железных дорогах! остались только главные инженеры! Главные инженеры-стрелочники! Главные инженеры-носильщики!

− Да! Да! так и есть!

− А возьмите театр… просто для примера… любая статисточка, не успела она сойти с поезда, напичканная «домашними пирогами», после трех уроков у Бришантских (27) в пассаже Элизе-де-Боз-Ар (28) уже мнит себя «звездой»: песни, танцы, декламация – весь репертуар ей по плечу!.. сомнения в сторону! все просто!.. и попробуйте ей возразить!.. представляю, что вам ответят!.. подобные барышни уже не из вашего мира!.. они из мира параноиков!.. вы нагоняете на них тоску, вот и все!.. вы и ваши мысли! безумие опустошает города и села! гипертрофированное «я» пожирает буквально все!.. не останавливается ни перед чем!.. завоевывает все новые и новые сферы! Живопись, Музыку, Науку! даже средние школы! ученики и учителя подвержены этому в равной степени! все без разбору!.. абитуриенты, школьники, девушки из высшего общества, консьержки – какая разница!.. всемирный синдикат паранойи!.. на что теперь тратят все свое время в школе ученики и учителя?.. они прикидывают свои шансы!.. на Пенсию!.. увеселения! Гениальность! «Золотые Медали»! на всевозможные премии!.. на места в Академиях!

− А на место в психушке, конечно, никто не претендует?

− Нет! что вы, полковник! нет! никогда!

− Ну а самого себя вы считаете нормальным?

− О нет! конечно, нет! я все это изучил на собственной шкуре!

− И в чем заключается ваша ненормальность, на чем подвинулись вы? на зависти?

− О да! точно, полковник! когда я смотрю на всех этих знаменитых писателей, какие они сколотили себе состояния… Бог знает, на каких Потопах! и не замочились, а?.. ни волоска!.. от такой хитрожопости!.. у меня просто руки опускаются!.. это не укладывается у меня в голове! я им завидую, Резеда!.. я готов признать!.. вы абсолютно правы!.. и я не шучу, полковник!.. а сколько там у нас страниц?..

     Он пересчитывает… нет и пятидесяти!.. наверное, он плохо посчитал!

      − Тогда продолжим!.. я вам сказал: я завидую этим ловким бездарным писателям так сильно, что и не передать!.. страшно подумать!.. они выпускают один… два рекламных ролика в месяц!.. а сколько они дают иньте-ервью, полковник? и каких интервью!.. вы не представляете, полковник!.. не представляете!.. как они изгаляются!.. и так!.. и этак!.. в каких позах!.. микрофон тут!.. микрофон там… внутри!.. снаружи!.. с подружкой!.. в отпуске!.. в Семинарии!.. в бассейне!.. на природе!.. в борделе!.. у папуасов!.. без папуасов!.. за папуасов!.. против папуасов!.. под папуасом!.. против тех, что напротив!.. напротив тех, что против!.. за!.. главное, чтобы их драгоценное «я» было довольно!.. немного грусти!.. и опять полное довольство!.. оно должно всюду отсвечивать!.. возрождаться! сочиться!.. просачиваться!.. шелестеть… говорить с Богом!.. отворачиваться от него!.. дуться!.. чтобы все задыхались от восторга… ловили на лету каждое их слово!.. вот тогда, полковник, не так ли, можно и иньте-ервью давать!.. а вы!.. вы ничего не слышите, полковник! вы саботируете иньте-ервью! вот! это же ясно! да! вы саботируете! я вас поймал, полковник! поймал! вы же бывалый человек! да!..  и где вас только откопали? еще одна подлость Гастона! вы ничего не понимаете!.. да вы должны смотреть мне в рот!.. приходить в восторг от каждого моего слова!.. но вы и не думаете мной восторгаться!.. кто же это прислал ко мне такого безмозглого недоумка? хотелось бы знать, кто?.. кто? вы мне этого, конечно, не скажете!.. тогда я вам скажу! я вам скажу, полковник!.. я готов кричать об этом на каждом углу!.. саботаж продолжается! меня игнорируют в «Фигаро»!.. в «Юманите» я тоже не нужен, боже мой, даже в «Правде»!.. если бы Леон (29) был жив, он бы наверняка сейчас опять всюду вопил… «Я вас предупреждал! предупреждал!.. вот вам и компромисс! компромисс! нельзя отступать перед врагом!.. они опять плетут заговор!»

− Но честное слово, вы хотите вывести меня из себя!

Он еще и возмущается!

− Да нет! вовсе нет! я всегда говорю правду в глаза! другие знаменитые писатели вызывают всеобщий трепет и почитание! не только слова, которые они произносят!.. но даже их молчание почитается! их иньте-ервьюеры млеют от восторга!

− И что же они им говорят?

− Они говорят им, что они бесподобны!

− То есть совсем как вы? тогда чем же вы отличаетесь?

− Я придумал маленькую штучку!.. а они? вообще ничего!

− Ну ладно, я могу избавить вас от ваших безумных претензий! хотите знать, что думают о вас люди? что думают все окружающие?.. все считают вас занудным, злобным, претенциозным, выжившим из ума старым маразматиком!..

− Так, не стесняйтесь, полковник! выкладывайте все!

− … и в тюрьму вас еще раз обязательно упрячут! большинство в этом уверено!

− Ах, если бы вы еще сами, полковник, могли меня туда запихнуть! я бы наверняка оттуда больше никогда не вышел!

− … и вы еще наломаете дров!

     − Ну уж нет! нет, полковник! и не надейтесь! ведь я просто скромный изобретатель!..

− Надо же! скажите на милость! и вправду маньяк!..  у вас мания! мания величия!

     − Ах! если бы вы знали Куртиаля! (30).

− Вы вовсе не такой уж и великий художник!

− Нет!.. естественно! это и так понятно!

− Вы напрасно мните себя великим писателем!

− Нет!.. уже нет… куда там!.. модные газеты обо мне больше не пишут!

− Согласитесь, мсье Гастону Галлимару пришлось проявить изрядную смелость, чтобы вас опубликовать!

− О! да! вы и вправду так считаете? это что-то новенькое! смелость мсье Гастона!

− А что думают о вас в Н.Р.Ф.?

− Ну им просто скучно, они устали… сами не знают, почему… когда-то офицеры на галерах так же себя чувствовали… какая-то непонятная усталость… от постоянного созерцания галерников!.. сами-то они ничего не делали!.. и это действовало им на нервы… вгоняло их в депрессию… заставляло чувствовать себя идиотами…

− И что, в Н.Р.Ф. такая же атмосфера?

− Да, похоже!.. праздность, пресыщенность, и никто не знает, почему…

− А великие художники в Н.Р.Ф. есть?

− О! ля! ля!.. в огромном количестве!

− И что эти великие художники там делают?

− Они готовят свои жопы… они их обтачивают,

испытывают на прочность, на усидчивость…

− Готовят свои жопы, но к чему?

− Для академий! для Гонкуровской… для той, что на Набережной (31) … на Террасах… для Академии Арго… академии Путешествий… академии Кислых Щей… академии Стриптиза… Полицейской Академии… академии Мыльных Пузырей… академии Кладбищ…

− Ну а как насчет кича? эти жопы тоже имеют какое-то отношение к кичу?

− И еще какое! а что? разве не так?.. конечно, толпа – это животное, умственно недоразвитое, и пр., но что касается инстинкта, то он развит у нее чрезвычайно!.. она внимательна чрезвычайно к любому вашему мычанью! необходимо, чтобы ваше мычанье было абсолютно фальшивым!.. на десятую долю тона выше… или ниже!.. и толпа набросится на вас! разорвет на куски!.. Кич или Смерть!.. третьего не дано!.. Искусство требует жертв!.. такова Толпа, именно за это и были возвеличены, прославлены, увенчаны лавровыми венками, вознесены до небес и превозносятся поныне, принимая все новые и новые обличья: Роза Бонер, Шербульез, Ж.-П. Лоран, Гревэн, Делли, Мост Александра, Монтеюс, Лансон (32) … огромные аляповатые розетки!.. я бы не советовал, правда, вам особо обольщаться и на счет всех этих так называемых бунтарей и фанатичных крикливых ниспровергателей! много шума!..  из ничего, полковник!.. из ничего!.. нео-Гревэн!.. глупо и даже не оригинально!.. все вполне традиционно!.. чуточку соплей и какие-то зародыши вместо букетиков цветов! вот и все!.. толпа вполне довольна!.. «Ах! ах! – восклицают все вокруг… — какие прозрения! какие горизонты они нам открывают! какой размах! так держать, мальчики!» окровавленное фуфло! для этого и вправду требуется настоящее вдохновение! честное слово! Вдохновение! они уже не творят, а парят над Искусством! над словами! над Собой! этих новаторов прямо распирает от идей!.. какие откровения!.. нет, вы только посмотрите!.. они нас освобождают! они делают нас лучше! они пробуждают нас к новой жизни!

− Вы думаете, что кому-то это интересно?

− Да нет! нет! но надо же как-то увеличить объем интервью… кстати, посчитайте!

Он считает.

− А! это уже неплохо… уже лучше…

− Тогда продолжим!.. несколько примеров из новых гениев: Он трахнул свою бабушку… он расчленил своего дедушку!

− В сущности, ничего особенного…

− Он больше не трахает свою жену… он хочет жениться на своем младшем брате…

− Ну и что? что дальше?

− Я уж не говорю вам о том, что происходит между дедушкой и бабушкой…

− Но почему? Что вам мешает?

− Это было бы уже слишком! выше человеческих сил!.. это уже не просто гениально!.. это «сверх-низменно»!

− Серьезно?.. вы так думаете?

− Да! пересчитайте-ка еще раз свои страницы!

Он считает… шестьдесят четыре!..

− Вы ошиблись, полковник!.. только что было гораздо больше!..

− Да нет! вроде нет!..

− Нет, да! да! короче… я продолжаю: кич наступает!.. близок долгожданный миг! светские дамы между двумя отпусками, четырьмя «уикэндами», тремя измерениями давления, двумя посещениями нотариуса, тремя серьезными визитами к своему банкиру и прочими домашними хлопотами все чаще чувствуют, как на них накатывает  «нечто непонятное»… совершенно новое!.. что-то вроде беспокойства… «Вы видели?.. нет, вы видели?.. моя дорогая! но дорогуша! это же мистика!.. а что же еще?.. как, вы не видели? не видели эту «старушку»?.. она стоит семнадцать миллионов, моя дорогая!.. и у нее на лбу четыре половых органа!.. не пять! не пять!.. это я вчера говорила: пять! а на самом деле четыре! это лучшая работа Портицио!.. какого Портицио? Портицио с Огненной Земли? того самого, что работает исключительно с ураном? именно! накиньте шесть миллионов, и он заставит ее говорить «да»!.. как, собственную бабушку? Ага! и еще выкрасит ее в фиолетовый цвет!.. он поклялся! да неужели? Да! да!..

      − Вы что, теперь принялись за художников? писателей вам недостаточно?.. вы, я смотрю, действительно озлоблены и испорчены! до мозга костей! ну а музыка? что вы скажете о музыке?

− Классическая музыка?.. полная туфта!.. а современная музыка? она полна ненависти! через нее желтые и черные реализуют свою ненависть к белым!.. они сокрушают и топчут их музыку!.. и они в этом преуспели!.. они ее полностью уничтожают! она станет их священной добычей!

− Тише! не говорите так громко! нас могут услышать!

− Да у вас просто мания, полковник!..

− Лучше поговорим о другом!..

− Но ведь это правда, о чем же мне еще говорить? о шарикоподшипниках?.. или пуговицах для воротничков?..

− Ну не обязательно!.. не обязательно!..

− А сколько у вас уже страниц?

− … семьдесят две!.. давайте тогда об Академии…

− В Академии вообще ничего не происходит… они там только и умеют, что говорить! красиво! правда есть там одна шельма, этот Мориак… он всегда напоминал мне жука-богомола!.. точнее, там целая стая таких богомолов!.. они даже как-то устроили костюмированный бал!.. это был кошмар!.. они все подражали Мориаку!.. и «делали» это замечательно!.. они вышагивали как Мориак!.. получали свои Нобелевские премии!.. Мориак приходил ко мне на улицу Лепик!.. я хорошо его запомнил!.. он действительно был похож на богомола!.. вылитый!.. полное отсутствие лба… такие жесты, как у насекомого… его ко мне привел Фернандес (33) … «И это Франсуа Мориак?» — я не верил своим глазам… «Но послушай, у него же совсем нет лба?.. его что, оперировали?..» «Нет! что ты!..» Фернандес его хорошо знал… «Значит, это врожденное?.. он что, микроцефал?..» и в самом деле, у него отсутствуют фронтальные доли!.. Фернандес был с ним близко знаком, он спросил меня, что я думаю о его голосе… «Ты считаешь, это рак?..» а голос у него и вправду был очень хриплый… представляете, кажется именно это и помогло ему войти в Академию (34)!.. «Он не протянет и двух… трех месяцев!..» этих слов оказалось достаточно!

− А вы не сгущаете краски, всячески насмехаясь над Академией?

− Ну что вы! что вы! подумать только, ее основал еще

Ришелье! какой уж тут смех!

− Но вы-то сами тоже уже изрядно поистрепались! уверяю вас! там есть академики гораздо менее древние!

− Вы как всегда правы, полковник Каквастам! Однако сколько у нас уже страниц? еще не достаточно?

− Давайте посчитаем… восемьдесят!.. а чем все-таки они вас так обидели в этой Академии? признавайтесь!

− Да ничем!..

− Может вы сами хотели бы туда попасть?..

− Ах! нет!.. боже упаси!.. старцев наряжают в клоунские наряды и делают посмешищем в глазах молодежи… а в Гонкуровской Академии и того хуже, их хоронят заживо…

− Я вставлю все это в интервью? вы думаете, это кому-нибудь будет интересно?

− Может быть, и нет… какая разница!.. Гастон ведь сказал  мне: «Поторопитесь! пусть про вас снова заговорят!..»  вот  я и делаю, что могу…

− Может быть, нам снова вернуться к вашей «эмоциональности»? к пресловутой «эмоциональной выразительности» вашего стиля?

− Вы полагаете, это будет интересно?

    − О! нет, я так не считаю… нет!.. абсолютно! Более того, я могу вам кое-что сказать… рассказать, что думают об этой  вашей  «эмоциональной выразительности»… во всех слоях общества!.. в простом народе… среди артистической богемы!.. в кругу военных!..

− Валяйте! откройте же мне наконец глаза!.. прошу вас!

− Мне известно мнение культурных людей… и вообще представителей разных кругов!

− Я весь внимание! это очень интересно!

    − Знаете, что все думают о ваших грязных романах?.. о вас лично?.. о ваших методах?

− Валяйте!

− О вашей бесцветной наружности?.. о ваших претензиях «не участвовать в этих играх»?..

− Ну так что? что?

− Да то, что во всей французской литературе еще не было такого Тартюфа, как вы! вот!

− О! я ожидал большего, вы меня разочаровали!.. полковник!.. мне уже все это говорили!.. десятки!.. сотни раз!.. и в куда более живых и ядовитых выражениях!.. просто разящих наповал!.. а вы, вы жуете какое-то мочало!

− Неужели?

− Я все это уже слышал!..

− А как насчет того, что достойно восхищения?.. давайте обратим свой взор в другую сторону… неужели вами никто никогда не восхищался?.. разве вам нечем гордиться?

− О! да! полковник! о! а как же! я вижу, полковник Резеда, что вы начинаете меня понимать!.. улавливать нужный тон! браво! вы и не представляете, как здорово вы это сформулировали!.. мне и вправду есть чем гордиться! например, тем, что произошло неподалеку от Гибралтара!

− Подождите! я записываю… одну минутку!.. так! моя записная книжка! мой карандаш!..

− Сколько там страниц?

− Девяносто!.. ну так что насчет Гибралтара?.. как там с Гибралтаром?

    − Да, Гибралтар! полковник!.. перед самым Гибралтаром!.. мы сделали пробоину в небольшом английском судне, сторожевом корабле «Кингстон Корнелиан»… мы протаранили его прямо посередине! продырявили его корпус и сердце… на скорости в двадцать один узел! представляете! одиннадцать тысяч тонн! он даже и «уф» сказать не успел! все произошло так быстро, наш толстяк впилился в этого малыша.

− Ну и ну! надо же!

− Вот вам и «ну и ну»! я был корабельным врачом на «Шелле» (35)! если бы вы только видели, полковник, эту «Шеллу»!.. вся в броне, от носа до кормы! мы разрезали этого нахала пополам! все его снаряды взорвались одновременно!.. он тоже вырвал у нас шестнадцать метров! шестнадцать метров вдоль корпуса!.. но зато он него самого, простите, остались только пузыри на воде! от корпуса и всего остального! корпуса и остального!..  такого не было со времен Трафальгарского сражения… и напрасно нам сигналили с берега!.. куда там! слишком поздно! мы унеслись на скорости двадцать два узла, полковник!

− Не говорите так громко! не так громко, прошу вас!

Он сам уже перешел на шепот.

− И все произошло при свидетелях?

− Еще бы! и при скольких! можете не сомневаться! в 11 часов вечера…в одном кабельтове от крепости!.. на нас было направлено по меньшей мере сто прожекторов!.. на нас смотрела вся крепость! там было светлее, чем в Эпиней! в студии в Эпиней! (36)

− Здорово!

− Как во время съемок!..

− Значит, вы этим гордитесь?

    Он уже не записывал…

− Да нет!.. не особо, но все это было именно так!.. точно так же, как было и то, что шестью годами позже, я провел два года в заключении в тюрьме Вестерфангстель, в павильоне К, в Копенгагене, в Дании… вместе с «приговоренными к смерти датчанами»…

− И поделом!

− Ну да, лакей! да! конечно! естественно!.. более того, они заставили меня провести еще пять лет на берегу Балтики в маленьких и очень специфических хижинах… при двадцати… двадцати пяти градусах ниже нуля!.. причем я сам все еще и оплачивал!.. увы!.. оплачивал все сам!

− Но почему?.. почему?..

− Да кто его знает… из принципа, наверное!

− Значит, они такие, эти датчане?

− Да, правда, туристам они этого не говорят!

− И туристы ничего не замечают?

− Нет! им пускают пыль в глаза, и все! нет больших болванов, чем туристы! какими амбициозными ослами они отправляются в путешествие… такими же ослами и возвращаются, только амбиций у них становится еще больше!.. а от общения с Агентствами окончательно едет крыша…

− И о чем же им говорят датчане?

− Об Андерсене, Гамлете, Киркегоре…

− А по-вашему, у них есть еще что-нибудь?

− Дампе, например! (Якоб Якобсен) (37), их Мирабо (38), которого они сначала приговорили к смерти, а потом держали двадцать лет в каталажке!

− Разве они никогда не говорят об этом Дампе?

− Нет, никогда!.. вы не найдете там ни одной маленькой улочки его имени… даже тропинки… ни одной памятной таблички…

− Вы, кажется, как-то сказали, что в датской тюрьме была хорошо отлажена казнь узников?

− И еще как!

− У вас есть веские доказательства?

− Да сколько угодно! но в этом отношении они ничем не отличаются от других народов!.. о нет! нет! убивают ведь во всех тюрьмах мира, это норма, ритуал!..

     Почему-то это его ужасно смешит!..

− И в какое время, интересно, там это происходит?

− Около 11 часов… в полночь… полковник!

− Вы хорошо осведомлены!

     − О да! да! совершенно верно!.. «пип-сель» (39) … это там так называется… 12-13, полковник! камеры 12-13! обитые каучуком! запомните!.. их не показывают туристам!..

    − Ладно, оставим это! нас могут услышать!.. вернемся лучше к вашей технике!

      Он снова начинает записывать, хватает пачку бумаги… я замечаю, что он вне себя…

− И как там ваша техника?.. да… и это ваше изобретение!.. вы же трясетесь над своим изобретением, хм! носитесь с ним повсюду и пихаете всем в нос!.. ловко придумано!.. решили таким образом себя увековечить! другие все же немножко поскромнее!

− О! полковник! полковник!.. я — сама скромность! я вовсе не пихаю себя никому в нос! я вообще очень редко выставляю себя напоказ!.. с тысячей предосторожностей!.. и всегда предварительно тщательно покрыв себя дерьмом!

− Очень мило! есть чем гордиться! зачем же вам тогда вообще это «я»?.. это насквозь пропитанное дерьмом «я»?

− Закон жанра! лиризма без «я» не бывает, полковник!

Запишите это, я прошу вас, полковник!.. Закон лиризма!

    − Идиотский закон!

    − Говорите, что хотите! но это «я» стоит ужасно дорого!.. это самый дорогой инструмент воздействия из всех! для смеха он незаменим!.. «я» не слишком бережно обращается с тем, кому принадлежит! а уж лирическое в особенности!

− Это почему же?

− Записывайте! записывайте! еще! позже вы все это перечитаете… чтобы быть по-настоящему смешным, надо как бы чуточку умереть! вот! нужно, чтобы вам было все равно.

− Ну и ну! вы даете!..

− Это же очевидно!

− А как же другие? обходятся без этого?

− Они прикидываются!.. делают вид, что им все равно, но это далеко не так… о! далеко не так! прожорливые свиньи и жуки-богомолы!.. фарисеи, умеющие из всего извлечь выгоду!

 − «Я» в дерьме и «отстраненность»?.. Это и есть ваша формула?..  я правильно понял?..

     − Все не так просто, полковник!.. о! нет!.. не так просто!.. не ошибитесь: это только так кажется на вид!.. только кажется!.. у всего есть своя цена!.. за все нужно платить!..

     − Ну ладно! вы знаете, какое все это производит впечатление…

− Давайте, полковник! валяйте!

− Вы считаете себя «пупом земли»… а ваше невыносимое навязчивое «я»… уже порядком надоело вашему читателю!..

− Ценю вашу прямоту!.. но дорогой полковник Резеда, вы заставляете меня краснеть! да, я краснею: мне стыдно за вас!.. человек вашей эрудиции! и так и не понял, что драма лириков всех времен и народов, смешных или грустных – это их «я»!.. это же очевидно!.. в той или иной форме… но их «я» всегда на виду!.. они сами вовсе не в восторге от своих «я», клянусь вам!.. но как же избавиться от этого «я»?.. закон жанра!.. закон жанра!

− Но почему?.. почему?..

    Он записывает… он и в самом деле что-то пишет…

    − Послушайте, полковник, возьмем: вас! вы же не принимаете морские ванны в дорогой форме и парадной одежде? Нет? А?

− Но причем здесь все это?

− Какая связь между морскими ваннами и лиризмом?.. я не собираюсь вам это объяснять, полковник! мне просто жалко вашего времени!..

− Опять какая-нибудь гадость?

− И да, и нет… мы ведь постоянно  балансируем на грани!..

− Что за бред!

     − Хорошо, я уточню… если вы третесь в салонах, сочиняете для салонов, ищете себе покровителей, состоите в нескольких партиях, обиваете пороги посольств, снимаетесь в кино, тогда что для вас важнее всего?.. одежда, черт возьми!.. внешний лоск!.. еще бы! кич есть кич!.. но если вас тянет на лиризм?.. вы рождены лириком?.. настоящим лириком!.. тогда совсем другое дело!.. любой костюм будет вам тесен!.. вам придется обнажить свои нервы!.. демонстрировать свои обнаженные нервы!.. не чьи-нибудь!.. о ля, нет! а именно свои!.. и не просто обнажить!.. а еще натянуть их до предела!.. ваши нервы должны быть натянуты как струна!..  а ваше «я» выставлено на всеобщее обозрение!.. черт бы его побрал!.. а иначе никак!

      − Хорошо, так и запишем.

− Да, пишите, полковник! непристойность! и эксгибиционизм!

− Ну вот, приехали!

     − О! не просто приехали, а подошли к самой сути!

      − Но вы же ко всему прочему еще считаете себя новатором, не так ли?

      − А как же!.. сколько раз меня грабили! уже одно это о чем- то говорит!.. но если бы речь шла просто о чувствах… а тут смех сквозь слезы?.. тут уж мне не отвертеться!.. за это и убить могут!

− Но лиризм не очень французская черта…

− Вы правы, полковник! французы настолько тщеславны, что другие со своим «я» просто выводят их из себя!..

− А англичане?.. немцы?.. датчане?.. их что, точно так же коробит от этого «я»?.. «я» другого?.. как, по-вашему?..

− О! тут не все так явно… не все так однозначно… возможно, они чуточку более скрытные… более сдержанные… только и всего!.. не такие нервные, что ли… но это универсальный факт: никто не любит «я» другого!.. китайцы, валахи, саксонцы, берберы!.. везде одно и то же!.. вам не кажется, что это почти как с фекалиями?.. каждый готов с жадностью вдыхать запах собственного дерьма, но запах фекалий какой-нибудь Эстель, пусть даже вы от нее без ума, вам, естественно, уже менее приятен!.. «проветрите! проветрите!» — сразу начинаете вопить вы…

− До чего вы все-таки любите все эти гадости!.. этот ваш лиризм, по-моему, лишь предлог…

− Уверяю вас, полковник! меня не так просто выбить из колеи!.. даже Цезарь может оказаться вне закона и попасть в руки палачей… а что же говорить о простых смертных!.. а?.. когда я оказался «вне закона», меня сразу же обокрали!.. так что я знаю, что говорю!.. а потом меня самого во всем и обвинили! вот так! особенно отличились мои родственники!.. те вообще назвали меня убийцей!.. мне это передали!.. хоть стой, хоть падай: убийцей собственной матери!.. так что после этого полковник!.. ваш жалкий лепет меня вряд ли заденет!..

− Что же вы такого сделали своим родственникам?

− Абсолютно ничего!.. я просто был в тюрьме…

− Тогда как это все объяснить?

− Да они же меня обокрали… и боялись, что я вернусь и потребую все назад…

− Ну и что? К чему вы клоните?

− Да к тому, что вам меня не обидеть, и не пытайтесь!

− Это тоже записать?

− Посчитайте-ка лучше, сколько там страниц?

− Ровно сто!.. а ваши шпильки в адрес Академии тоже оставить?

− Пожалуй, да… валяйте! давно их уже не трогали!.. главное, не слишком утяжеляйте, вот и все!

− Хорошо!

− Забавно все-таки! вы ко мне все время цепляетесь вместо того, чтобы мне хоть немного помочь!..

− Тогда вот вам еще тема!..  для чего вы прибегаете к арго? вы ведь часто используете арго?..

− О да! еще бы!.. арго – это язык ненависти, который бьет читателя по мозгам… эффект сногсшибательный!.. он в вашей власти!.. можете делать с ним, что хотите!..

− Ладно!.. тогда понятно!..

     − Но внимание! осторожно!.. имейте в виду: арго действует сильно, но недолго! два… три куплета! две, три удачных шуточки… и ваш читатель начинает приходить в себя!.. книга, целиком написанная на арго, выглядит скучнее, чем «бухгалтерский отчет»…

− Но почему?

    − Да потому, что читатель ненасытен! он требует все более и более сильных выражений!.. а в каком арго вы их столько найдете?

− Так уж и ни в каком?

− Ладно! тогда послушайте, полковник, что я вам скажу: арго – это замечательная приправа!.. но пища, целиком состоящая из приправы, никуда не годится! читатель просто пошлет вас к черту! он расфигачит всю вашу кухню! и с недовольной физиономией вернется к своему любимому кичу! еще бы!.. арго хорошо обольщает, но для серьезных отношений оно не подходит… так пылкий соблазнитель после первых впечатляющих успехов очень скоро разочаровывает даму… он сулил небо в алмазах, обещал свернуть горы… а спотыкается о первую же кочку!.. и сам просит о помощи!.. так же и арго!.. простой пример: письмо, написанное на жаргоне уголовником своей цыпочке… допустим, оно написано умопомрачительно ярко!.. значит, оно предназначено для того, чтобы его читали во всех «самых жутких и злачных» притонах от Барбеса до Лаппа… по кругу!.. ведь и письма Маркизы (40) были написаны так страстно, красочно, до опупения обольстительно, чтобы все замки попадали в обморок! чтобы шателенши от них балдели, кончали, судачили о них без умолку, передавая от Перигора до Бовэзи!.. в общем, как в случае с письмами сутенеров!.. но невозможно без улыбки смотреть на то, как тот же самый поэт-уголовник, только что изощрявшийся во всевозможных непристойностях в письмах к своей шлюхе и корешам, сразу же как будто вообще забывает о существовании арго, когда обращается с прошением  к судье!.. куда там! поворот на сто восемьдесят!.. исключительная серьезность!  целомудренность!… если события вашей жизни принимают драматический оборот, причем всерьез (не как в кино!), забудьте о жаргоне!.. лучше полагаться на Аттестат Зрелости!.. а жаргон вам только навредит!

− Ну и что из всего этого следует?

− Да то, что арго – вещь полезная!.. безусловно!.. как и любая приправа!.. нет ее?.. и кушанье ваше – дерьмо!.. а если переборщить?.. тогда еще хуже!.. во всем нужна мера!..

− Сначала вы говорили мне про «я»!.. а теперь вдруг начали про арго!

− Но ведь это вы сами, полковник! сами сменили тему! вы сами начали про арго!

− Ах да! да! пожалуй, вы правы…

− А сколько теперь у нас страниц?

− Сто!

    Опять сто!.. кажется, он не в ладу с арифметикой!.. дурак!

− А не поговорить ли нам о любви?

− О! тише! тише!.. нас же могут услышать!..

− Но кто?

     Рядом с нами и кошки не было!.. вокруг ни души… к тому же и говорил я не так уж и громко!.. нет, положительно! у этого полковника не все дома!.. недаром у него такой вид!.. будто его пыльным мешком стукнули!

    − Успокойтесь, полковник, все в порядке! Мы ведь с вами просто непринужденно беседуем! о том, о сем!.. разве не так?.. это самое обычное иньте-ервью! да! самое обычное…я предлагаю вам поговорить о любви и любовных песнях… чем не тема для сквера?.. любовные песни в сквере (41)? хотите, я вам даже одну спою? замечательный образчик народного творчества?.. я ведь когда-то зарабатывал на жизнь подобными песнями! да, я (42)!

− Вы ?

− Да!.. любовь! весна!..  мы вновь! без сна! я прекрасно с этим справлялся! хотите послушать?

− Нет! нет! нет! тогда я ухожу!

− О, не уходите! останьтесь! останьтесь! полковник! я не буду петь!

     Он встает!.. и вправду хочет уйти!..

      Потом снова садится…

− Но согласитесь, в них есть своеобразный шарм?

− В ком?

− Да в шансонье, которые поют о любви!.. это баловни судьбы! вот уж кто по-настоящему развращен лиризмом! вне всякой меры! вот в ком выпирает это «я»!.. кому этого «я» никогда не бывает много! их драгоценного «я»! и обратите внимание! в них чувствуется Порода! настоящая Порода! это трубадуры в седьмом колене! Весна триста шестьдесят пять дней в году!.. а на самом деле, у этих певцов Любви давно уже не стоит!..

− Вам что, хочется шокировать читателя?

     − О! вовсе нет! скромностью я не отличаюсь, полковник, но в  данном случае я ничего не утрирую!.. животное с двумя головами гротескно! и так было всегда! всегда! с тех пор, как существует мир! животное с двумя головами – это верх извращения… а оно еще говорит! на что-то претендует!.. и все зря!.. ведь на самом деле! оно просто смешно! и только! свинья — и та помощнее будет!.. да что там!.. гораздо мощнее!.. а человек – это всего лишь жалкий мудак… половой гигант!.. да ему до мухи-то далеко! да, полковник! до мухи ему еще ой как далеко! чего стоят все эти потуги на продолжение Рода? какого Рода?.. долгие приготовления!.. маленькие подарочки! отсасывания! клятвы! жеманство! а что потом?.. восемь дней лежим на боку! самая слабая нервная система во всем животном мире!.. правда! вы не согласны насчет мухи? мухи, которая каждую минуту выстреливает сто раз? вот это половой Гигант, полковник! настоящий Гигант!

− Вы уверены?

− Абсолютно! вся неудовлетворенность Дон Жуана и заключается именно в том, что он не настолько силен, как муха!

− Вы хотите вставить это в интервью?

− А почему бы и нет?.. я так действительно  думаю! и потом, это очень ценное наблюдение! и я готов им поделиться совершенно бескорыстно!..

− Вы считаете, что и Гастон этим заинтересуется?

     − О! вовсе нет! ему на все плевать!.. на все, что не касается сейфа!.. его сейфа!

− Вы считаете его таким жадным?..

− Да нет, но он ведь богат…

     − Ну и что?

− А богатые люди – это же ходячие сейфы…

− Да неужели?

     − Они даже думают, как сейфы… им важно быть толстыми, закованными в броню и совершенно неуязвимыми… все остальное им по фигу! превзойти всех в весе и толщине, стать более непробиваемыми, чем самая совершенная броня самых новейших танков современных армий!.. вот их идеал! предел мечтаний! поэтому каждый, кто решится с ними заговорить, сразу же становится в их глазах крайне подозрительным типом… чем-то вроде грабителя… взломщика…

     − Допустим!.. а как же Полан?.. он что, тоже несгораемый сейф?

− Нет!

− И Н.Р.Ф. существует благодаря ему! как-никак!

− Ну, скорее, это Полан существует за счет Н.Р.Ф.!

−И вы думаете, он опубликует ваше интервью?

− Черт возьми! он может им подтереться, если захочет!

− А если он его все-таки возьмет?

     − Тогда он заплатит три тысячи франков за страницу!.. при том, что своей домработнице он платит гораздо больше! и вообще, не решается ей перечить!..

− У него есть домработница?

− Да, черт бы его побрал!.. вот это-то и обидней всего: то, что у него есть домработница!.. этого я ему никогда не прощу!

− Вы озлоблены… и завистливы!

     − О! да, конечно!.. и не собираюсь этого скрывать! я жутко завидую всем, кого обслуживают! у кого есть приходящая домработница!.. всем, кто никогда не моет свою посуду сам!.. вот уже целых двадцать лет, полковник, как у меня нет домработницы!.. у меня, инвалида войны 14 года! гения литературы и медицины! а все, у кого домработница есть, являются наглыми недоумками, паразитами и бездельниками! их всех давно нужно было бы вздернуть, полковник! повесить! на Елисейских Полях! в полдень! вот кто и вправду достоин классовой ненависти! по обе стороны железного занавеса! тут уж ничего не скажешь! а у вас, естественно, тоже есть?.. домработница? вас тоже обслуживают?.. я по вашему лицу вижу!..

− Да, вы угадали!..

− И пенсия у вас, конечно, тоже есть?.. я опять попал в точку?

− Да!..

− Простая или «персональная»?

− Персональная…

− Я так и знал!.. с ума можно сойти!.. государство скоро совсем развалится!.. хорошо хоть китайцы сюда скоро явятся!

− Зачем?

− Да чтобы покончить со всем этим! с вашей славной халявой! они сгонят вас всех на строительство образцового канала «Кранты-Янг-Цзе-Кьянг»!

− Вы уверены?

− Да, я в этом не сомневаюсь!..

− И это, по-вашему, также нужно вставить в интервью?

− А как же! обязательно! и как можно подробнее!

− Ну уж нет!.. нет!.. так не пойдет!..

     Он поднимается… и порывается уйти! я его удерживаю!

− Вы обещаете мне больше не говорить о политике?

     − Нет!.. клянусь!.. это вырвалось у меня случайно!.. что-то насчет канала, да?.. канала?.. это я пошутил!.. это шуточный, игрушечный канал!.. его можно вырыть чайной ложечкой!.. маленькой чайной ложечкой!

− Значит, вы просто пошутили? пошутили?

− Ну конечно, полковник! а вы что, приняли это всерьез?

Бросьте! Посчитайте-ка лучше страницы! посчитайте, сколько их там у вас! нужно, чтобы в Н.Р.Ф. остались довольны!..  Сто десять страниц!..

− Вы думаете, этого недостаточно?

     − Нет! нет! полковник! разве что Полану для определенных целей!

− Для каких целей?

− Ну, он сможет ими подтереться, например!

− Вашими гениальными откровениями?

     − Не сомневаюсь!.. когда мои откровения ему не нравятся!.. он уподобляется Нерону!..

     − Ладно! тогда, может быть, вернемся к лиризму, чтобы его не раздражать?

    Он явно опасается, что я снова заговорю о политике…

     − Если угодно!.. однако и с лиризмом, доложу я вам, не все гладко – любовная лирика себя уже исчерпала…

− Почему?

− Да потому, что эти певцы любви выжали из нее все соки! задрочили до смерти!

− Неужели?

− У вас есть радио?.. не так ли, полковник?.. да? Ну тогда все просто! вы ведь не будете со мной спорить?.. от всех этих певцов и певиц, поющих о любви, тянет блевать! а разве нет? хочется выть от тоски! вы слышали когда-нибудь дроздов? зябликов? или соловьев? и это заунывное любовное блеянье?.. воробьи, и те поют лучше, не правда ли?

− Значит, песни вас тоже не устраивают?

    − О! вовсе нет! просто их унылые исполнители нагоняют на меня тоску…

− Постойте! я посчитаю…

   Он считает… потом опять пересчитывает… получается только семьдесят две страницы!.. снова какая-то путаница!.. так я и думал!..

− Ладно, не отвлекайтесь… ваш следующий вопрос!

    Пусть вкалывает, нечего прохлаждаться!..

− Но вы же сами меня сбиваете!..

    − Ладно! ладно!.. больше не буду!.. давайте! спрашивайте!

− И спрошу!

    Он опять задумывается.

− Валяйте!

     − Каким образом вы пришли к идее вашего так называемого нового стиля?

− В метро!.. в метро, полковник!..

− То есть?

     − В тот самый момент, когда я садился в метро… меня еще тогда одолевали сомнения…

− Ага!

− В тот момент, когда я туда спускался… но я же вам это уже говорил!.. вы все прослушали! вы ничего не слушаете!..

− Но причем здесь метро?

    Не метро!.. «Север-Юг» (43), если говорить точно!.. тогда это еще был «Север-Юг»!

− Ну и что?

− И вот…

    Но тут он меня прерывает!..

− Вы не возражаете?.. мне бы надо отлить!..

 − Пожалуйста!.. но где?

Он показывает мне  в сторону выхода из сквера, на двустворчатую калитку… там, за кустами: писсуар!.. так вот почему он туда все время смотрел, черт бы его побрал!.. все время пялился! туда!.. и почему так корчился!.. не слушал меня… все туда косился!.. чертов ублюдок! не удивительно, что он так ничего и не усвоил!.. даже главное: то, что я – единственный писатель этого века! я!.. я… и готов повторять это снова и снова! а разве можно меня сравнить с другими прохвостами? бр-р-р! бр-р-р! купленные ими критики превозносят их до небес… этих недоделков, бумагомарак!.. фу, какая гадость! б-р-р!.. сколько они извели чернил! а сколько бумаги! и все в маразме, вне зависимости от возраста! все как один!.. этими напыщенными фальшивыми плагиаторами завалены все книжные развалы на Набережных (44)!.. жулики, к тому же, еще тупые, как пробки!.. после них даже Гонкуры покажутся приятным чтением!.. это уж точно!.. вонючие недоноски! и все-таки я без толку сотрясал воздух! я поведал ему о том, как однажды ночью у меня было что-то вроде кошмара… я очутился среди богомолов… о них я уже говорил! и все они были, как Мориак!.. это было на съемках фильма!.. а позже я опять натолкнулся на Мориака! я ведь читаю его статьи каждое утро (45) … на сей раз он был на мотоцикле… представляете!.. богомол на мотоцикле!.. на мотоцикле, а одет, как монашка!.. в чепчике!.. чтобы прикрыть свой дефект!.. Клодель впереди, а он за ним, они оба направлялись на Восток!.. сражаться с врагом!.. вместе! оба! с обнаженными шпагами! и тот и другой! «мы не были там в 14-м (46)! зато мы поедем туда в 74-м!».. однако путь на Восток пролегает через Елисейские Поля!.. а там всегда много народу!.. есть из кого набрать рекрутов!.. каждому по бесплатному Флюгеру (47)!  у Французского Театра их уже ждала целая толпа (48)! толпа пылких поклонников!.. поклонников их дарований, их набожности и их выябываний! ну и конечно же Од (49)! Клодель – тоже в чепчике!.. Французский Театр, собственно, и был на Востоке! на Востоке от их газеты… а уж как они выпендривались! что один, что другой!.. какими почестями их там осыпали!.. нет, это надо было видеть!.. «так уж у нас заведено! – говорили они… —  мы их победили!.. и мы им еще покажем!..»

            Но я отклонился! далеко от главной темы!.. мой полковник начал терять нить… быстро назад! к тому, что я говорил!.. говорил о себе!.. к дарам, которые были мне ниспосланы, ниспосланы Небом!.. однако шутки в сторону, я настаиваю!.. эти  дары воистину необычайны! я повторял это уже сотни раз!.. баста, пора бы уже и запомнить! я настоящий и единственный гений! единственный писатель века! доказательство: обо мне никогда не говорят!.. а все мне завидуют! даже Нобель мне не нужен (50)! как все настаивали, чтобы меня расстреляли!.. как я их всех достал!.. до смерти!  а это ведь действительно вопрос жизни и смерти!.. я всегда отнимал у них читателей! всех читателей! внушал  отвращение к их книгам! и не только каббалистическим! просто двух стилей быть не могло!.. а вопрос стоял так: мой или их!.. кроль или брасс! нет, вы только вдумайтесь!.. единственный новатор века! это я! я! и я перед ним! единственный гений, можно сказать! какой ни на есть, но все-таки!

      − Еще минуту внимания, уважаемый полковник Резеда! вы пойдете помочиться чуть позже! кто совершил великую стилистическую революцию? кто сумел придать письменной речи эмоциональную выразительность разговорной? я! я! и никто иной! вы понимаете меня, полковник?

− А? что?

    Что за тупая тварь!

     Я вам ведь еще не описал этого болвана Резеду… этого мудилу!.. как он выглядел… какого роста… лицо… нет! нет!.. можно его себе представить и так! и этак!.. я и сам еще точно не определился!.. в сущности, можно было бы описать его, как угодно! но он ведь и на самом деле существовал!.. у него были подкрашенные усы… и брови тоже… он был примерно моего роста…

      − Полковник, послушайте!.. «эмоциональная насыщенность» моего стиля!.. вернемся к моему стилю! это маленькое изобретение, как я его определил, тем не менее, подкосило Роман под самый корень, и он вряд ли сможет когда-нибудь оправиться! Роман больше не существует!

− Как, больше не существует?

− Ну, я не совсем удачно выразился!.. я хотел сказать, что

другие больше не существуют! другие романисты!.. те, что еще не научились писать «эмоциональным» стилем!.. после изобретения кроля плавать брассом становится бессмысленно!.. так же, как становятся невозможны «искусственные освещения мастерской» и «Плот Медузы» после «Завтрака на траве» (51)! улавливаете, полковник?.. конечно же, «отстающие» сопротивляются!.. извиваются в конвульсиях и бьются в агонии с таким остервенением, что к ним просто опасно приближаться! но самое главное!.. это еще не все, полковник! не все! мое небольшое открытие переворачивает не только роман!.. кино тоже опрокидывается! совершенно! оно переворачивает с ног на голову и кинематограф! да! именно! он тоже больше не существует! он и так все время агонизировал! он ведь уже родился агонизирующим! с врожденным дефектом!..  как говорится: тяжелый случай!.. долой экраны, полковник!.. я не шучу!

        Но он все щупал свою ширинку… вместо того, чтобы меня слушать! окружающие и вправду уже стали на нас оборачиваться…

− Ах, ладно! идите, только побыстрее!

  Это было недалеко… двадцать… тридцать метров… он встает… он меня бросает…

− Может быть, вы хотите что-то записать?..

  Он уже давно ничего не записывал, мерзавец!

− Да нет!.. не обязательно!..

− Но вы ничего не забудете? А вдруг вы будете отсутствовать очень долго?

− О, ну… пять… шесть минут!

− Вас что-то смущает?

− В такие моменты я немного волнуюсь…

− Да?

− У меня что-то с простатой…

− Тогда я мог бы вас осмотреть… но не в сквере же!.. позже!.. потом!

     Он решил, что я шучу… пожимает плечами… и уходит… прихрамывая… уходит… а я остаюсь сидеть… обдумывать все, что мы друг другу рассказали… я помню все… каждое слово!.. в феноменальной памяти, в сущности, нет ничего хорошего… вас переполняют воспоминания, которые вам постоянно приходится осмыслять, систематизировать… к тому же… ко всему прочему… в общем-то… еще и воспоминания далеко не самые приятные… а если у вас еще и способности к языкам?  плюс ко всему?.. если вы говорите сразу на двух… трех… четырех… иностранных языках?… которые тоже загромождают вашу память?..

        Полковник все еще мочился… а я думал обо всем, что мы друг другу наговорили… и еще о том, как странно устроена человеческая память… у моей тещи память была еще лучше, чем у меня… в восемьдесят  она помнила номера всех фиакров, на которых когда-либо ездила… начиная с тех, на которых она со своей мамой приезжала в Париж… и кончая теми, на которых колесила по свету, путешествовала… номера всех машин!.. в России, в Персии, в Голландии… так вот, она умудрилась выучить пять или шесть языков… тоже путешествуя… без особых усилий!.. три, четыре недели в каждой стране… и готово! мне на изучение языков все-таки требовалось некоторое время… а ей нет!.. я вспомнил о ней там, сидя на скамейке… что с ней стало? сколько ей сейчас было бы лет?.. сто десять?.. или сто двадцать?.. я начал считать… и как раз в этот момент!.. появляется Резеда!.. он застал меня врасплох!.. я замечтался…

− Это вы, полковник? вы уже?.. ну как, все в порядке?

− Да!.. да!.. но все-таки интересно?

    Он переходит в наступление.

− Это ваше изобретение?.. эмоциональная насыщенность? раз уж она присуща разговорной речи… ведь это так?.. я правильно понял?.. тогда почему вы не диктуете свои книги, вместо того, чтобы их писать?.. прямо!.. это же так просто!

   Наконец-то он нашел зацепку!.. его хитрожопость воистину беспредельна! я делаю вид, что очень заинтересован…

      − Есть ведь чудесные диктофоны!.. послушайте!.. разве вы не знаете?.. фантастическое качество записи!..

     Я внимательно его слушал… наконец-то он оставил в покое свою ширинку…

− Чудесные диктофоны!

    Ему кажется, что я чего-то не понял…

− А вы, полковник?.. может быть, вы теперь немного послушаете меня?.. да, теперь?.. после того, как вы отлили?

− Пожалуйста!

− Так вот, что я вам скажу… слушайте внимательно!.. все эти ваши диктофоны, болтофоны, звукозаписи не стоят и выеденного яйца! эта механика убивает жизнь! вы меня слышите? это «анти-жизнь»! игрушки для Моргов!.. вы понимаете меня, полковник?.. и пишущая машинка тоже!.. и Кино!.. и это ваше Телевреденье!.. и прочие механические дрочилки!.. о, постойте!.. постойте! только не убегайте!

Он явно растерян!

− Это всего лишь мое мнение!

− Ну а ваше изобретение, как быть с ним?

− Я – это совсем другое дело!.. со мной все гораздо проще!.. я просто хватаю эмоции!.. схватываю их на поверхности! раз!.. и готово!.. я запихиваю их вглубь!.. в свое метро!.. а все остальные писатели мертвы!.. они и сами это знают!.. их удел – это бессмысленное скольжение по поверхности! мумии!.. безжизненные мумии!.. начисто лишенные эмоций! их песенка давно спета!..

      Он опять на меня уставился и молчит…

− Может быть, вы хотите отлить еще?

Предлагаю я ему…

Нет!.. он не хочет! он мотает головой… озирается по сторонам… он явно озадачен… наконец он перестает озираться…

− Значит, отлить вы больше не хотите?

    Нет! а что если мне поговорить с ним о чем-нибудь другом?

− Вы больше не пишете, полковник?.. больше ничего не записываете?.. вы что, решили на это положить?

− Да нет!

Наше иньте-ервью рискует оказаться в заднице…

− А как ваша рукопись? почему вы больше не говорите о своей рукописи? а?

Надо же хоть как-то растормошить этого придурка!

− Но она еще не опубликована!

− Ну, это пустяки!.. они публикуют по пятьсот страниц в год!…

      Так! так! кажется, я его заинтриговал!

− Она непременно будет опубликована!.. уверяю вас, полковник, она будет опубликована!.. в крайнем случае, я сам этим займусь!.. я могу свести вас с Гастоном!.. а как, эта ваша рукопись – тоже «кич»?.. не стесняйтесь! выкладывайте все начистоту!

− Ну, может  быть… отчасти…

− А там ощущается некоторая тенденциозность?

− То есть как? как это?

− Ну в ту… или иную сторону? есть там какая-нибудь «ангажированность»? ну не то, чтобы очень! например, немного поповщины? хотя бы самую капельку?.. этого достаточно!.. о, больше и не надо! чуть-чуть, как у Жида?

− О, конечно…

− Но в меру?

− Да! да!

− Или все-таки чересчур?

− Сложно сказать… там много нюансов!..

− Хорошо!.. а можно ли читать ее перед сном?

− О, безусловно да!

− Вы уверены?

− Моя жена читает ее каждый вечер…

− И она засыпает?

− Да!

− Хорошо! тогда я рекомендую ее Гастону!

− А я-то думал, что мсье Галлимар читает все сам?

     − Для этого у него существует специальный Экспертный Совет!

− И что, его члены читают рукописи перед сном?

− Да, именно так они и читали «Путешествие»…

− И они его одобрили?..

− В общем, да… правда, немного поздновато… его уже к тому времени опубликовали в другом месте…

− А как же они?

− Они все проспали…

− Не может быть!..

− Нет, может!.. по-настоящему бодрствуют ведь лишь одни голодные бедняки, остальные спят… сытость и уверенность в завтрашнем дне побуждают человека ко сну… таких людей можно встретить всюду… в автомобилях, в конторах, за городом, в городе, в обществе, в круизах… они постоянно где-то трутся… много треплются, делают вид, что чем-то заняты, хотя, на самом деле, они ничего не делают, а просто спят…

− Но все-таки, мсье Селин, вам удалось заставить Гастона прислушаться к себе… значит, вы нашли к нему подход! вы-то его пробуждаете! а что вообще за человек этот Гастон?

     Это настоящий допрос с пристрастием!

− Ну, мсье Галлимар очень богат!

− И что?

− Да вот, собственно, и все! остальное, в сущности, не имеет никакого значения! он богат? тогда замечательно!.. он нам очень нужен!.. он разорился?.. значит, он уже ни на что не годится! уберите его!

− А вы думаете, он все еще богат?

− Да… да, я так думаю…

− Почему?.. откуда вы знаете?

− Он постоянно жалуется… а это верный знак… он утверждает, что его Администрация делает его жизнь невыносимой!.. тоже очень показательно!.. подобные жалобы говорят сами за себя!

− Значит, он может для меня что-то сделать?

− Да все, что захочет! черт побери! тысяча чертей! за шесть месяцев он сделает из вас самого великого писателя нашего века!

− Вроде вас?

− Гораздо больше, чем я!

− Каким образом?

− Он на этом стоит!

     − Тогда мне только одно не понятно… не знаю, стоит ли об этом… вы не против?..

− Ну да! конечно! ради бога!

− Меня интересует одна вещь… если вы – самый великий писатель века, изобретатель стиля, как вы себя называете, Ниспровергатель Французской Литературы… в общем, современный Малерб (52)! и вот пришел Селин, кажется так?

− Да! да! так и есть!

− Почему же мсье Галлимар не сделает так, чтобы все снова заговорили о ваших книгах?

− Ну, у него свои соображения!.. такая уж у него тактика!.. он хочет, чтобы о них заговорили, когда я умру!

− Он собирается вас пережить?

− Похоже, да… он в хорошей форме…

− Ну а в настоящем?.. пока вы живы?.. что он делает с вашими книгами?..

− Он складывает их в своем подвале!.. прячет их от людей… вместе с тысячами… и тысячами других!.. он их складирует!

− А рукописи он что, тоже складирует?

− Черт побери! а как же! конечно!

− И мою рукопись тоже?

− Естественно!

− О ля!.. ля!.. ну и ну!

− Да не дергайтесь вы так, полковник! у меня от вас уже кружится голова!..

− У вас от меня кружится голова?

− Сходите, помочитесь, я подожду!

        Этой свинье явно невтерпеж!.. тем не менее, он отказывается… решил потерпеть!..

− Может быть, мы уже закончили?

− О нет, полковник! нет! мы только-только подошли к самому патетическому моменту!

− Да ну?

− Почему вы больше не записываете? Мы ведь приблизились к самой сути моего дарования!

− Ну!

− Ну!.. никаких «ну»!.. сбегайте помочиться и возвращайтесь! только быстро!

− Нет!.. пожалуй, я потом!..  помочусь после!.. а что, если писсуар занят?..

   Тоже мне, предлог!

    − Не говорите ерунду, полковник!.. ну хорошо!.. вы хотите обмочиться в штаны? не смею вам мешать! я приступаю к заключительной части своего повествования!

− Хорошо, только побыстрей!.. побыстрей!

     − Так вот!.. Блез Паскаль!.. вы же помните Блеза Паскаля?..

− Да!.. естественно!

     − А озарение, которое посетило его на Мосту Нейи?.. когда его лошади понесли?.. карета опрокинулась?.. колесо сломалось?.. когда он едва не утонул (53)?

− Ах да!.. да!..

− Что-то припоминаете?

   Он ерзал на скамейке… едва сдерживался… привстал… снова начал щупать у себя между ног… но никто ведь не мешал ему сходить туда!.. не мешал!.. нет!

− Продолжайте!

− Так вот!.. Блез Паскаль!

Он наморщил свой лоб…

− Тот самый, который написал «Мысли»?

− Точно! точно, полковник! тот самый, кому всюду мерещилась бездна! все время бездна!.. с того самого дня!.. после того испуга!.. бездна справа от него!..

− Да, справа от него!

Он просто повторял мои слова…

− Да сходите вы, помочитесь, полковник!

− О нет! нет! нет!

− Ладно! как хотите! бездна справа от него!

− Справа от него!

     − А потом все зашаталось, полковник! все перевернулось! Бесконечные пространства меня пугают! это тоже Паскаль, полковник! дьявольская мысль Паскаля!.. вы припоминаете?

− Да! да! да!

− Тот ужасный случай на мосту перевернул всю его жизнь!.. сверху донизу!.. высвободил его дух! его гениальность!..

− Ну и что?

     − Да то, полковник!.. то!.. посмотрите на меня, полковник! Я тоже как Паскаль…

− Да неужели?

− Да! именно!.. я заклинаю вас!.. именем господа! вглядитесь в меня внимательней!

     Он начинает все сильнее переминаться с ноги на ногу… лицо его тоже исказилось гримасой!.. он мучился!.. ему было невтерпеж… я заметил, что окружающие начали на нас оглядываться… моча уже стекала по его ногам… прямо в песок!.. а он топтался в своей луже… удалось ли мне хоть что-нибудь втемяшить ему в башку?.. возможно ли такое?.. так он и в обморок мог упасть!.. я чувствовал себя крайне неловко! но как же мое иньте-ервью?.. оно было почти закончено!.. хватит ли его еще хоть на несколько слов?..

      − Значит, вы отказываетесь сходить помочиться? серьезно? ладно!.. так и быть!.. тогда запомните хотя бы это: для истории, полковник!.. ну и для нашего иньте-ервью!.. чтобы наш труд не пропал даром! я тоже пережил!.. такой же!.. или почти… такой же испуг, как и Паскаль!.. ощущение пропасти!.. но со мной это случилось не на мосту Нейи… нет! это случилось со мной в метро… перед спуском в метро… на линии Север-Юг!.. вы слышите, полковник… Север-Юг!.. пробуждению своего духа я обязан станции «Пигаль»!..

 − Как?.. каким образом?..

Он продолжает топтаться… теперь уже и в самом деле за нами наблюдают… со скамейки неподалеку… и с другой, что подальше… что ж, пускай!.. тем хуже!..

      − Ага, полковник, значит, вы меня слушаете! я говорил вам, что в то время… нет! я вам этого еще не говорил!.. тогда я вам это говорю!.. я вел бурную жизнь… каюсь… достаточно бурную… мог отправиться из одного конца Парижа в другой ради пустяка… ерунды… пешком, в метро, на машине… да!.. вот каким я был… ради какой-нибудь дамы, которая была от меня без ума… или же ради дамы, у которой и вовсе не было ума… конечно, бывали поводы посерьезней… а как же!.. куда серьезней!.. я ведь еще и консультировал в самых разных местах… в частности, я почти каждое утро должен был отправляться в Исси ради консультаций на заводе… а жил я тогда на Монмартре!.. можете себе представить!.. каждое утро!.. Пигаль-Исси! автобусом?.. один, два раза… еще куда ни шло!.. но каждый день? нет, вы только вдумайтесь: каждый день! а так оно и было!.. что предпочесть?.. метро? велосипед? автобус?.. сесть на метро?.. отправиться туда на велосипеде?.. а может, на своих двоих?.. о, как долго я обычно колебался!.. старался отвертеться… пребывал в нерешительности… темное метро? эта вонючая грязная и такая практичная бездна?.. позволить ей себя заглотить?.. или же остаться снаружи? прошвырнуться? be not to be? а может, автобусом?.. автобус?.. этот унылый, трясущийся и икающий монстр… блеющий на каждом перекрестке?.. его утрированная корректность обойдется вам в несколько часов… он так боится раздавить старушку… а в это время сзади в него въезжает  мотороллер с коляской! шестеро детей остаются без отца…  но не тащиться же пешком?.. по улицам? ать! два!.. пешком в Исси? неплохая разминка, не правда ли? вот какая стояла передо мной дилемма! глубина или поверхность? лицом к лицу с Вечностью! на поверхности так много занимательного!.. чего только нет!.. это настоящее Кино… все, чем нас притягивает Кино!.. вдумайтесь!.. вдумайтесь хорошенько!.. дамские мордашки, дамские задницы, и вообще, вся эта суета вокруг! приплясывающие господа!.. ярмарка тщеславия!.. скопление лавок!.. разноцветные яркие витрины!.. несметные богатства!.. вывески, сулящие райское блаженство!.. это за столько! то за столько!.. женщины! духи! роскошь! вожделение!.. «Тысяча и тридцать шесть Ночей» на каждой витрине!.. но внимание! обольстители! вот вам еще фильм… совсем другой фильм! необычный… фильм, которым являетесь вы сами!  обычные фильмы только отвлекают вас от главного!.. это пустая трата времени! толкотня!.. сумбур!.. все в куче!.. легавые, велосипеды, перекрестки, объезды, туда, обратно!.. пробки!.. черт знает что! еще Буало острил на эту тему (54)… в наши дни его бы просто раздавили… никто бы даже и не заметил!.. а этот Паскаль с его «парой гнедых», посмотрел бы я на него в районе «Прэнтан» и улицы Тэбу (55)!.. какие бездны перед ним там бы разверзлись!.. целых двадцать таких пропастей! и все-таки большинство предпочитает поверхность!.. это факт!.. да!.. ну и что?.. я уверен в своей правоте!.. в этом и заключается моя гениальность! именно моя! все остальные способы побоку… я и такие, как я, предпочитают метро, тут уж ничего не поделаешь!.. и я вместе с ними устремляюсь вглубь: я увлекаю их за собой!.. хотят они того или нет!.. они следуют за мной!.. в мое эмоциональное метро! это самый удобный и прямой путь! путь мечты!.. без единой остановки где бы то ни было!.. да! к намеченной цели! к цели! прямиком! к эмоциям!.. и посредством эмоций! к единственной цели: в самую гущу эмоций… из конца в конец!

− Но как?.. каким образом?

− Благодаря выкованным мной рельсам! выкованному мной стилю!

− Ах так!.. ну!..

     − Специально выкованному!.. необычному! рельсы в моем метро изготовлены по моему заказу! а как же!.. такие рельсы выдержат все!.. вжик с ветерком!.. а больше и не нужно!.. хорошо подогнанные фразы… лучше некуда!.. в моем стиле, скажем так!.. а он у меня такой, что пассажиры сразу же погружаются в мечты… и ничего больше не замечают… очарование, магия, полковник! но и принуждение тоже!.. без этого никак!.. все пассажиры засунуты в вагон, пристегнуты двойными ремнями!.. все должны находиться в моем эмоциональном вагоне!.. шутки в сторону!.. с такими вещами не шутят! и речи быть не может, чтобы кто-то от меня ускользнул!.. нет! никогда!

− Надо же! вот это да!

− И все, что на Поверхности, тоже со мной! каково, а? вся Поверхность! все сметено! и втиснуто в мое метро! все атрибуты Поверхности! все поверхностные соблазны! волшебной силой моего искусства! я ничего не оставляю на Поверхности!.. я забираю у нее все!..

− Ух ты!.. да!..

− Вот именно, полковник!.. именно!.. все в моем эмоциональном метро!.. дома, людишки, кирпичи, бабульки, юные кондитеры, велосипеды, автомобили, модистки, и даже легавые! все свалено в кучу и «спрессовано эмоциями»!.. в моем эмоциональном метро! ничего на Поверхности!.. все в моем волшебном транспорте!..

− Да?.. неужели?..

     − К черту условности!.. у вас волшебный дар? да?.. или нет? тогда продемонстрируйте силу своего обаяния!.. некоторые читатели заупрямились? дубиной их, полковник! кто там еще предпочитает кино? дубиной!.. кому там нравится кич? дубиной!.. вы всесильный маг… и они чувствуют вашу силу, загнанные вглубь и пристегнутые двойными ремнями! вы должны осознать свою власть над людьми!.. письменная речь приобретает выразительность разговорной!.. такова ваша цель! к черту церемонии! прямая линия Пигаль-Исси!.. конец всякому свободомыслию! только слепое подчинение!.. никакие умники больше вам не мешают!  философы, например! точно так же, как все эти перекрестки, светофоры, легавые, чьи-то задницы! вы понимаете меня, полковник?

− Да!.. конечно!

− Вы больше не рискуете попасть под грузовик! вы чувствуете себя настоящим художником! и ваше метро не останавливается из-за всяких пустяков!.. вы ведь выработали свой стиль!

− Стиль? как это стиль?

− Именно, полковник!.. стиль прямого воздействия на читателя!

− Но это же вторжение в личную жизнь!

− Да, я готов это признать!

− Ну ничего себе! значит, вы забираете все?

− Да, полковник… все!.. семиэтажные здания!.. грубые пыхтящие автобусы! на Поверхности я не оставляю ничего! ни одной колонны Морриса (56), ни нервных барышень, ни сборщиков окурков под мостами! ничего! я забираю с собой все!

− И мосты тоже?

− И мосты!

− И вы считаете, это возможно?..

− Да, полковник!.. исключительно при помощи эмоций, полковник!.. именно эмоций!.. всепоглощающей эмоциональной насыщенности!

− Да, но… но все-таки…

− Никаких «все-таки»!.. я забираю все!.. я все загружаю в свой поезд!.. повторяю вам еще раз! все эмоции в моем поезде!.. со мной!.. мое эмоциональное метро поглощает все! и мои книги вбирают в себя все!

     − Ну и ну! вы даете! а как насчет иностранцев? Иностранных писателей?

      − Их не существует! они до сих пор пытаются проникнуть в смысл «Мадам Бовари», сцены в фиакре… и «Пышки»!.. которых они еще к тому же постоянно путают… они так и остались в прошлом веке… им не хватает остроты восприятия… и боюсь, не будет хватать всегда… возможно, самолеты и ускорили их передвижение по миру… но что касается настоящего Искусства?.. в этом они ничего не смыслят!

− Тем не менее, о них все говорят!.. их переводят!..

− Но это же откровенное надувательство!.. лишите их угодливых газеток, фантастической рекламы, их феноменальной наглости, и они сразу же превратятся в абсолютный ноль!..

− Но есть же еще и те, кто их читает?

− Французские читатели – это либо снобы, либо полные профаны, либо рабы… их надирают!.. а им только того и надо! писателей, вроде Делли, можно ведь найти повсюду… вот они их и находят!.. и счастливы! самый читаемый автор во всех странах мира, самый переводимый во вселенной: это Делли! да, полковник! Делли!

− Разве язык, на котором они пишут, не имеет значения?

− В этом абсурднейшем из миров, полковник, существует только один язык! единственный чего-то стоящий! достойный уважения язык! язык, звучащий по-настоящему величественно: это наш!.. все остальные – сплошная тарабарщина… а как их еще назвать?.. эти диалекты появились слишком поздно!.. они недоразвиты, разношерстны и попросту смешны! порядочный человек никогда не станет так хрипеть или мяукать! какое-то клоунское сюсюканье! да, полковник!.. я знаю, что говорю! и не надо со мной спорить!

− В ваших суждениях сквозит какая-то ограниченность!

− Не ограниченность… а чувство собственного превосходства, полковник! Ведь я великий завоеватель Поверхности! вы что, забыли? разве я не захватил все кругом? это же очевидно? разве это можно не заметить? я все забрал в свое метро!.. и что теперь осталось на Поверхности? самые низкопробные образцы кинопродукции!.. главным образом зарубежные! да еще переводы!.. точнее даже перепереводы нашего же бульварного чтива! это самый подходящий материал для «звукового кино»!.. с его интересом к психологии! всей этой жуткой мешаниной!.. из бессмысленных философствований, леденящих кровь фотографий, безжизненных застывших задниц, неподвижных ляжек, силиконовых сисек, укороченных носов и килограммов размалеванных  ресниц!.. да, килограммов! тяжеленных!.. жирных!.. красных!.. зеленых!..

Он опять меня не слушает!

− Да сходите вы помочитесь, Резеда!

Он ужасно меня раздражает… своим шлепаньем по грязи!..

− Нет! нет! все в порядке!

Он еще и отрицает, что обоссался!..

− Ладно! хорошо!.. а когда я закончу?.. вы сходите по

нужде?

− Да!.. да! обязательно! я вам обещаю!

Ну вот!.. теперь он меня совсем не слушает!.. а говорит сам!.. он все знает лучше меня!..

− Эмоциональные рельсы! нервные рельсы! черт побери!

     − Никаких чертей! главное тут —  как и куда двигаться!.. без оглядки и только вперед! полковник!..

− Да, вперед!.. эмоциональный порыв! эмоциональная ультра-восприимчивость!

− Ах! неужели и вы так считаете, полковник?

− Да!.. да!.. да! без оглядки и только вперед!

− Отлейте!.. можете мочиться прямо в свою лужу, полковник! с вас ведь уже капает, полковник! вы меня слышите, полковник?

− О да! да!

     − Но постойте! одна деталь!.. маленькая деталь! рельсы-то не совсем обычные!.. вы ведете не обычное повествование!

− О нет! еще бы!

     − Малейшая оплошность… и все рушится: балласт! своды!.. одно дуновение! какая-нибудь крошечная точечка над «i»!.. и все катится под откос! на скорости тысяча в час! ваше повествование обрывается! сходит с рельсов! ваш поезд зарывается в землю! отвратительное гнусное месиво! отталкивающее! вы и ваши шестьсот тысяч читателей!.. проваливаетесь в ад! только одно дуновение! единственный вздох!.. и все всмятку!

− Но почему?.. почему?

− А потому, полковник… что в этом и заключается гениальность!

     − Опять гениальность! причем тут гениальность?..

     − Не сходить с рельсов, черт возьми! никогда не сходить с рельсов!

     − Да что вы говорите?

Он продолжал растерянно озираться… в сторону писсуара!.. однако идти туда не хотел! упорно отказывался!

     −  Значит, вы не собираетесь туда?.. никуда не идете? ладно! как хотите! тогда подведем итог!.. еще раз все подытожим!.. вы поняли, что я сказал, полковник? совершенно необычные рельсы! необычный стиль! да! совершенно!

      − О конечно!.. конечно!

      −Абсолютно ни на что не похожие рельсы, рельсы, которые внешне выглядят совершенно прямыми, а на самом деле таковыми не являются!.. эти рельсы вы выковали сами!.. своими руками! но таким чудесным способом!.. в нарушение всех правил!..

      − О да! да! конечно! с подвохом!

      − Именно! С подвохом!

      − Ах вот как! вот как!

      − В этом и заключается гениальность, полковник!.. случай с Паскалем!.. откровение в метро!.. у него на Мосту!.. у меня в метро!.. разве не так, полковник?

       − У вас?.. у вас?.. как это, у вас?..

      Дело неладно!.. он измеряет меня взглядом!.. и еще корчит такую рожу!

      − У вас!.. у вас!.. а с вами-то что случилось?..

− Псссс! псссс! псссс!

       Вот как я ему отвечаю! я говорю ему «пссс», потому что он никак не может решиться сходить к писсуару!.. пусть он тогда прямо тут помочится!.. он уже дошел до ручки, нужно же ему в коне концов облегчиться!

      А он опять тупо на меня уставился и молчит.

     − Хотите, я вас провожу?

     Предлагаю я ему… от нас до писсуара нет и двадцати пяти метров… а вокруг нас уже настоящая толпа… всем интересно, что здесь происходит…

     − Пойдемте отсюда, полковник!

     − Нет!.. я вас слушаю!

     Другой бы на моем месте… можете себе представить… а я сохраняю спокойствие… иначе нельзя!.. и начинаю разглагольствовать… уже перед толпой, собравшейся вокруг!

     − Ведь это же так просто, не так ли, полковник! рельсы «эмоциональной выразительности», которые кажутся прямыми, абсолютно прямыми, хотя вовсе таковыми не являются!

− Да! да! да!

     − В этом и заключается некий подвох, полковник!.. главная тонкость! и одновременно смертельная опасность! все это и делает подобный стиль совершенно неповторимым! вы следите за мной?

      − Да! да! конечно да!

 −  Это-то больше всего и выводит из себя ваших подражателей!.. сводит их с ума!

− Ах вот как! даже так!..

− Пусть ваши рельсы, полковник, будут совершенно прямыми, в классическом стиле, а все фразы хорошо подогнаны…

− Ну и что?.. что тогда?

     − Тогда все ваше метро обвалится, полковник! все полетит к чертям! декор! балласт! полный крах! рушатся своды! все ваши пассажиры гибнут! ваше метро превращается в груду обломков! ваш поезд не выдерживает тяжести многоэтажных домов, которые вы туда запихнули!

− Черт! дьявол! немалый груз!

− Да! вы и все эти мудозвоны! произойдет катастрофа, полковник, никто не уцелеет! ваши рельсы остаются прямыми лишь благодаря эмоции! вы понимаете меня, полковник?

− О да! еще бы!

     − Так будьте осторожны, полковник!.. здесь таится ужасная опасность!.. никогда не запускайте свой поезд на обычные прямые рельсы! нет! нет!.. и нет!.. заклинаю вас! а только на рельсы особой огранки! обработанные особым образом! это можете сделать только вы сами! не доверяйте никому эту работу! они должны быть обработаны с точностью до микрона! пссс! пссс!..

      Мои «псссс! пссс!» постепенно действовали на него… с его брюк уже вовсю капало… а он продолжал топтаться в луже… которая все увеличивалась и увеличивалась…

− Вы ведь восприимчивы, полковник!.. вы тонко чувствующий человек!.. а не какой-нибудь там толстокожий непробиваемый болван! и более того, не иностранец!

− Нет! нет! нет!

− Значит, вы понимаете то, что я вам объясняю! все, что я вам говорю? все нюансы моего изобретения? какая это все-таки ювелирная работа! понятно вам теперь, почему я гений литературы? к тому же еще единственный, не так ли?

− Да! да! да!

− Эмоция должна быть настоящей! подделать ее невозможно!

− Да! конечно!

− Стоит вашему поезду отклониться лишь на волосок!.. вашему поезду, до отказа забитому читателями… завороженными вашим стилем… тогда катастрофа!.. крах, полковник!.. столкновение! всего лишь на волосок! по вашей вине!

− Да! да! на всем ходу!

− Кормилицы, газетные киоски, мотороллеры, модники, целые полки легавых, толпы плагиаторов, полные грузовики чувств, которые вы так тщательно привязали, пристегнули, упаковали в вашей книге, все они втемяшатся в стену, стоит вам лишь на тысячную долю, на одну запятую отступить от своего стиля! они все погибнут! их размажет по стенке!

− А?.. да ну?.. да ну?..

− Вот вам и «да ну»! а хотите поподробнее?.. хотите, я распишу вам это во всех мельчайших деталях?

− О да!.. да!.. конечно!

− Ладно!.. возьмите то же троеточие! сколько раз мне его пихали в нос! сколько брюзжания вызывало это мое «троеточие»!.. «Ах, троеточие!.. Ах, троеточие!.. Он не умеет заканчивать фразы!..» Сколько гадостей мне пришлось выслушать! вы не представляете, полковник!

− Ну так и что?

− Давайте-ка! псс! псс!.. пописайте еще, полковник! вы сами-то, полковник, что об этом думаете?

− Я думаю, что вместо этих троеточий вы, действительно, могли бы поставить слова!

      − Гадость, полковник! Еще одна гадость!.. мы же говорили об эмоциональном повествовании! почему  вы не упрекаете Ван Гога в том, что у него такие несуразные церкви? а Вламинк с его перекошенными домишками!.. или Босха за его тварей без хвостов и голов?.. Дебюсси за то, что он плевал на такты? а тот же Онеггер (57)! тогда почему я лишен такого права? почему? почему я обязан строго следовать общим Правилам?..  подражать академическим стансам?.. это же вопиющая несправедливость!

− Да, пожалуй!.. да!.. но все же…

− Во всех видах изящных искусств творится черт знает

что! вот уже больше века!.. музыка, живопись, мода… архитектура!..  порой кажется, будто музы сошли с ума!.. даже камень и тот, подумайте только!.. камень!.. я имею в виду скульптуру!.. а как же бумага? нет.. ах, это же бумага!.. искусство письма находится в рабстве, вот-те на!.. в рабстве у газет!.. газеты ведь не меняются!.. нет!.. никогда! экзаменационные сочинения тоже!.. и аттестаты зрелости!.. и диссертации! никогда!.. эти сферы незыблемы!..

− Да, но причем тут троеточие?.. ваше троеточие?..

     − Это троеточие мне просто необходимо!.. необходимо, черт бы его побрал!.. я повторяю еще раз: необходимо для моего метро! вы что, не понимаете, полковник?

− Но зачем?

     − А затем, чтобы установить мои эмоциональные рельсы!.. это же проще простого!.. нужен же какой-то балласт?.. вы понимаете?.. ведь рельсы не будут держаться просто так!.. мне нужны шпалы!..

− Какая изворотливость!

− Мое метро забито, забито до отказа… сверх всякой меры… просто трещит по швам!.. поезд трогается! он уже в пути! вперед!.. вот он уже в центре нервной системы… он мчится прямо по нервам!.. вы улавливаете, полковник?

− Ну, кое-что… отчасти…

     − Метро, о котором я вам рассказываю, вовсе не какая-нибудь там идиотская колымага, которая трясется, дребезжит, скрипит и застревает на каждом перекрестке!.. нет!.. мой поезд нигде не останавливается!.. я вам это уже говорил! и повторяю еще раз, полковник!

− Да уж! да уж! конечно!.. просто невероятно!

− Прямо к цели, полковник! но обратите внимание!.. по специально изготовленным рельсам!.. «шпалы» при повествовании должны быть невидимы!

− Неужели? да что вы говорите?

     − Вы что, все еще сомневаетесь?.. именно так!.. уверяю вас, полковник!.. я отметаю в сторону все ваши вздорные придирки, полковник! все сомнения! мое «метро-нервно-волшебные-рельсы-на-шпалах-троеточия» важнее, чем атом!

− Чем атом? как это?

− Просто об этом моем открытии будут говорить гораздо больше!

− Ну и что?.. ну?.

− Ну и то, полковник, что ваше Кино и то уже никому не нужно! на фиг его! проехали, оно утратило всякую актуальность, спеклось!

− Ах, е!.. е-мое!

− Никаких «е-мое»!.. бросьте вы эти ваши «е-мое», полковник!.. я же выдаю вам истину в чистом виде… так пользуйтесь этим!.. и имейте в виду: кино я тоже ничего не оставляю! я забрал все его эффекты!.. всю его офигительную мелодраматичность!.. всю его пресловутую сентиментальность!.. все его спецэффекты!.. но я все это очистил,  тщательно процедил!.. в моем волшебном метро все исключительно на нервах! все в концентрированном виде!.. я заграбастал себе все!.. и мой поезд на шпалах троеточия все это увозит!.. воистину волшебное метро!.. стукачей, красоток сомнительного поведения, туманные набережные (58), автомобили, собачек, новостройки, рай в шалаше, моих плагиаторов, моих врагов, — всех и вся!.. я не оставляю ничего!.. ну разве что какую-нибудь рухлядь: два-три музея Гревэн… Голливуд, Жуанвиля (59), Елисейские Поля, нью-йоркские набережные… все эти папье-маше… все это старье… с кучей ресниц и сисек!..  исключительно из сострадания к больным с расстройством координации движений… берите, не жалко!.. ради склеротиков… пусть еще немного поживут!.. чтобы они не чувствовали себя совсем покинутыми и одинокими!.. а все эмоции я забираю с собой!.. ну как, теперь понятно, полковник?.. из Пигаль в Исси – моментально!.. от такого и мертвый проснулся бы!.. а вы, полковник?.. как вы?

− Черт возьми!.. черт возьми!

     − Ну, полковник, до вас доходит, как до жирафа! а вы сами, случаем, стишки не кропаете? а может, еще и музицируете на досуге?

− О да!.. да!

     − Вот как славно получается! мы понимаем друг друга все лучше и лучше! а можете вы себе представить музыку без пауз, полковник?

− О, конечно нет!.. вот уж нет!

− А без «четвертей паузы»?

− Безусловно, нет! ясное дело, нет!

− Значит, вы снова со мной согласны?..

− Черт! дьявол! еж твою двадцать! едрена вошь!

И тут случается непредвиденное… я от него такого не ожидал!.. он вдруг подпрыгивает в своей луже мочи… и начинает вращать глазами! глаза у него буквально вылезают из орбит!.. что за фокусы!..

    − Довольно, полковник… успокойтесь!.. я еще не закончил!

− Черт!.. черт!.. и черт!

Он испускает пронзительный визг!.. а должен вам признаться, безо всякого хвастовства, извините, что говорю о себе, но по части выдержки я просто чемпион, прошедший все испытания… и я вовсе не хвастаюсь… нет!.. нисколько!.. это ведь не просто слова… у меня есть доказательства!.. так уж получилось, что мне пришлось провести в заключении месяцы, годы, сперва в камере, потом в тюремной больнице, а там я находился наедине с самыми истеричными и опасными убийцами «Централа», и исключительно своим личным примером… своими хорошими манерами, своими добрыми словами… мне всегда удавалось их немного успокоить… чтобы они не бились все время головой о железную дверь!.. бум!.. и не так сильно царапали себе грудь и бедра заточкой, сделанной из металлической кружки… во всяком случае, бедренную артерию они себе не перерезали… а бедренная артерия – это смертельно!.. так что имейте это в виду, полковник!.. почти всегда своим примером я заставлял их вести себя лучше… они успокаивались… меня, конечно, никто потом не благодарил, но оно и понятно… заключенных никогда не благодарят… а там ведь  попадались настоящие тигры в человеческом обличье!.. и при желании они бы запросто могли меня выпотрошить… учитывая то, что мы находились вдвоем в камере, это было очень легко!.. особенно по ночам!.. даже если камера была хорошо освещена!.. но охранники и те туда опасались соваться!.. тот, кто сидел, знает… в камере приходится рассчитывать только на себя!..

        Конечно, все это очень трудно сравнивать!.. о да!.. безусловно!.. тут, с Резедой, все было совершенно иначе!.. еще бы! мы находились в центре общественного места… в сквере… окруженные зеваками!.. где он мочился прямо так, стоя!.. и еще и окликал меня по имени, скотина…

− Черт! черт побери! дьявол! Селин!

    Чтобы все слышали!..  публичный скандал… не то, чтобы я особенно опасался этого обоссанного!.. но потихоньку покинуть сквер… я определенно хотел!..

− Послушайте меня, полковник!.. вы не должны ни на что отвлекаться! сейчас вас должно интересовать только одно: эмоциональные рельсы!.. их неуловимость!.. эмоциональный стиль!.. с троеточием!.. троеточие!.. открытие века!.. мое открытие!.. а что за похороны у меня будут!.. я уже заранее думаю об этом! думаю! серьезно! вот увидите! всенародные! и за счет государства!.. на эту мысль меня навела Колетт (60)! на глазах у растроганного министра  будут слезы! это уж точно, во всяком случае, мои соседи в этом не сомневаются!.. «величайший гений века»!.. рельсы, которые кажутся прямыми, а на самом деле таковыми не являются!.. министр изложит все это в своей речи! так что запоминайте все хорошенько, полковник!.. и не позволяйте никому себя отвлекать!

      − Из Пигаль в Исси по обнаженным нервам! Кино больше не существует!

     Он неплохо все усвоил.

     − Вот это уже лучше, полковник!.. но это еще не все!.. еще не все! он сумел придать письменной речи выразительность разговорной!

− Кто?

     − Да я же, господи боже мой! я, черт побери! вот болван! я, а кто же еще!..

    Он меня утомил!.. признаюсь!..

− По обнаженным нервам!.. по нервам!

Теперь он долбит одно и то же!

− Послушайте меня, полковник!.. мы приблизились к самому трудному! я заканчиваю… еще один нюанс!.. попытайтесь меня понять! сделайте над собой усилие!

− Да!.. да!.. да!..

− Возьмем, к примеру, читателя…

− Прекрасно!

− Читателя эмоционально насыщенной книги… одного из моих произведений!.. выдержанного в эмоциональном стиле!..

− Ну и что?

Поначалу он чувствует некоторую неловкость…

     − Да?.. кто?..

     − Ну, читатель, который меня читает! ему кажется, и он это совершенно явственно ощущает, что это не он, а кто-то другой читает в его голове!.. в его собственной голове!..

− Черт побери! ну ни фига себе!

     − Вот именно!.. в его собственной голове! вот вам и ни фига себе!.. безо всякого разрешения с его стороны! это же Импрессионизм, полковник! вот в чем заключается настоящий Импрессионизм! секрет Импрессионизма! я же вам уже говорил про Импрессионизм?

− О да! да! конечно!

− И не то, что кто-то шепчет ему в ухо!.. нет!.. а прямо в глубине его нервов! в самом центре его нервной системы! в его собственной голове!

− А, вот как!.. это уже что-то!

     − Да, можно и так сказать! это что-то, полковник! можно и так сказать! кто-то без спросу играет на арфе его собственных нервов!

− Как это? каким образом?

− Подождите! наклонитесь ко мне поближе!

Я не хочу, чтобы нас слышали собравшиеся вокруг… и шепчу ему на ухо…

− Вы погружаете палку в воду…

− Палку в воду?

− Да, полковник!.. На что становится похожа ваша палка?

− Я не знаю…

− Ваша палка приобретает такой вид, как будто она сломана! согнута!

− Ну и?

− Так сломайте ее сами, черт побери! перед тем, как опустить ее в воду!.. отличный трюк! на этом держится весь Импрессионизм!

− Каким образом?

− Да потому что таким образом вы исправляете эффект!

− Какой еще эффект?

− Преломления! ваша палка будет казаться совершенно прямой, если вы ее сами сломаете, полковник!.. перед тем, как погрузить в воду!..

− Хорошо, я ее сломаю!..

− И таким образом вы ее как следует исказите!

− Ах, скажите на милость!.. надо же!

− Так и с моим эмоциональным стилем! и с моими тщательно выточенными рельсами! выкованными особым образом!

− Правда? в самом деле?

     − А как же! Полковник, вы делаете прогресс! еще немного и вы все поймете!

     −Ну а как Гастон? как же Гастон? он вас тоже поймет, надеюсь?

     − Посмотрим… давайте проверим! вы можете спросить его об этом сами!

− И где же живет этот ваш Гастон?

Он уже все забыл…

− Пойдемте, полковник! следуйте за мной! для начала надо выйти из этого сквера!

    Я пытаюсь вывести этого ханурика из сквера!.. о, но он не хочет! не хочет!.. он пятится назад! и снова начинает  орать!

− Нет! нет! оставьте меня!

Вы представляете, какой это производит эффект!.. кругом ведь люди, и сразу же начинается скандал!.. им ведь только этого и надо, скандала!..    

− Тише, полковник!.. ведите себя прилично!..

Я заставлю замолчать этого мудака, и это мне вполне по силам!.. Я толкаю речь! выступаю с речью! перед собравшимися в сквере! чтобы они отступили… позволили нам выйти!.. чтобы они нас выпустили!.. я стараюсь держаться как можно более уверенно!

     − Дамы, господа, это особый случай!.. этот человек болен! Я знаю его очень давно! я его лечащий врач!.. это мой больной!.. я везу его в больницу!..

    Но это дерьмо мне противоречит! да еще как!

− Не слушайте его! не слушайте! дамы и господа! он пытается меня задержать! это убийца! убийца! маньяк! а я просто хочу встретиться с господином Галлимаром!

     − Да вы же с ним встретитесь, чертов придурок! проклятье! вы его увидите! он нас ждет! я же вам это обещал! я вам клянусь!

     Я был готов пообещать ему хоть луну с неба!

− Обнимите меня за шею!.. сожмите покрепче! сожмите посильнее!.. еще сильнее!.. не бойтесь, мое метро вас не засосет в себя!

    Он хватается за меня!.. сжимает мне глотку!.. ладно!.. пускай!.. тут он замечает станцию метро на бульваре!.. вдали, на бульваре Севастополь!.. и вцепляется в меня с новой силой… воспользовавшись этим, я вновь обращаюсь к толпе…

− Да! да! у него проблемы с головой!.. с головой!.. я его

лечащий врач, дамы и господа!.. я врач, я его лечу! у него приступ!..

    Я стараюсь их убедить…

    − Рельсы!.. – продолжает бредить он. – Лечащий? он меня лечит? да он всех вас сейчас покалечит! да! покалечит! рельсы!.. он развинтил все рельсы!.. настоящие рельсы!.. вот чем он занимается! дамы и господа! на помощь!.. на помощь!..

      Он и не собирается успокаиваться!..

      − Не слушайте его, месье, медам! этот несчастный болен! расходитесь!

      − На помощь! на помощь!..

     Горланит он изо всех сил!

      − Он совершил диверсию в метро!.. он там повсюду распихал свои вздохи! это опасный анархист!.. предатель!.. он вас всех покалечит!.. покалечит!

     Мне приходится оправдываться! опровергать его слова!.. ничего не поделаешь!

     − Пойдемте, вы изложите все это Гастону! пойдемте!

     Подбадриваю я его…

− Нам не стоит здесь оставаться!

− Да, я ему это изложу!.. уж я ему все изложу!.. все!

− Так пойдемте! пошевеливайтесь! доносчик! кретин!

И он уже было пошел… но вдруг раздумал!.. и опять завопил!

− Хочу писать! писать!

− Да вы только этим и занимаетесь!

Он уже ничего не замечает!.. а люди-то все видят!.. и то, что он наделал в штаны! и как с него капает!.. и лужу на песке!.. я опять перехожу на шепот…

− Это инвалид войны 14 года! он перенес трепанацию черепа!.. он ничего не соображает! полковник, ветеран войны 14-го!..

       Ветеран 14-го года – это круто!.. к тому же полковник!.. ну-ка, пусть они поймают нам такси, да пусть пошевеливаются! я жестами показываю им, чтобы они поймали мне какую-нибудь машину из тех, что проезжают мимо!.. они должны мне помочь!.. я ведь собираюсь отвезти его в больницу!.. хватит без толку толпиться вокруг!

− А что с ним?.. что  с ним?

Пристают они ко мне!..

− Он слишком много говорил! слишком много говорил!.. это и спровоцировало приступ!.. нервы!.. голова!

− Приступ чего?

Они все хотят знать…

− Это из-за метро! да! из-за метро!

Тут снова встревает он! и еще как! он услышал мой шепот…

− На помощь! спасите меня!

Он хочет, чтобы они ему помогли!

− Ради всего святого, такси!

Я тоже повышаю голос!.. разве они не видят, что он мочится прямо под себя!.. вот целая лужа! эта лужа! и я здесь не причем!.. это все он!.. они сами это видят!

− Ах да! да!

Они согласны… наконец-то до них доходит… это он!.. конечно же, это он!.. теперь они помогают мне вывести его… выйти из садика… они нас даже подталкивают… вот мы и на тротуаре… такси уже там…

− Садитесь! садитесь, полковник!

Он все еще испуган!

− Да не бойтесь вы ничего! садитесь, полковник!.. полковник!

− Мы едем к Галлимару?

− Именно к нему!..  Вот свинья!

Как он меня утомил!

     − А это не метро?

− Да нет же! сами видите!

Он садится!.. он больше не сопротивляется… но я его все равно слегка подталкиваю… и остальные тоже его подталкивают… шофер корчит недовольную гримасу… я прошу его:

− Поезжайте как можно медленнее… ему больно!.. осторожно!.. как можно медленнее!

− Куда?

− Улица Себастьен-Боттэн, 5!

Я благодарю всех собравшихся за помощь… они продолжают засыпать меня вопросами!.. «а в какую больницу вы едете?..» Я стараюсь ускорить процесс… наконец такси трогается… Уф!.. мы подпрыгиваем на сиденье… мой иньте-ервьюер клюет носом… он сейчас заснет… мне так кажется… кажется… он хлопает глазами… как ловко все-таки я его увез!.. о, но как же пипи?.. в самом деле? его пипи?.. сиденье? а вдруг он обмочится в машине?.. я не решаюсь на него даже смотреть… мы едем действительно очень медленно… поток грузовиков…Ле Аль!.. останавливаемся почти через каждый метр!.. красные огни!.. желтые огни!.. ладно!.. вот мы и на Шатле… только я подумал: спит!.. все в порядке!.. не тут-то было! он приоткрыл один глаз!.. точно! и уставился на улицу… смотрит на площадь… я и ахнуть не успел!.. вы не поверите!.. он начал дубасить по стеклу!.. колотить!.. да еще как!.. бинг! бонг! со всего маху!.. и тут он снова как завопит!

− На помощь! на помощь!

Во весь голос!.. на площади Шатле начинается переполох!.. это он всех переполошил!.. этот паникер! со всех сторон начинают сбегаться люди… опять толпа!..

    − Что случилось? что случилось? в чем дело? в чем дело?..

Шофер останавливается… открывает дверь… и опять я и глазом моргнуть не успел! а этот придурок выскакивает наружу! дверцу в сторону! да! и все время продолжает вопить!.. он уже далеко!.. я бегу за ним!.. а он уже у фонтана!.. встал на четыре кости! и свесился за ограждение!

− Воды! воды!

Он требует воды!.. я устремляюсь к нему!.. хватаю его за ногу! потом за другую!..  а он уже раздевается!.. он хочет искупаться там во что бы то ни стало! в фонтане!.. шофер тоже бежит за мной… и кричит мне вслед!..

− Мой счетчик! мой счетчик!

Я отпускаю ногу этого полоумного… возвращаюсь к шоферу… и расплачиваюсь с ним… быстро! быстро! назад! к фонтану! я снова хватаю этого ныряльщика! за ногу! а легавые уже тут как тут!

− Что он тут делает?.. это ваш приятель!.. он с вами?

Спрашивают они меня…

− Я везу его домой!.. я его врач!

− Предъявите ваши документы!

Я достаю документы… я не хочу говорить им про больницу!.. иначе это затянется до бесконечности!.. они предложат мне вызвать скорую помощь!.. только этого мне не хватало! там опять придется все объяснять… а я и так был уже всем этим сыт по горло! легавые, правда, тоже не особенно за нас держались!.. им нужно было, чтобы мы ушли, вот и все!.. просто ушли!.. я показал им свои документы… ну а что касается такси, извините!.. такси мне больше не нужно!.. в общем, надо было сваливать!.. делать ноги!.. пока скандал не принял угрожающих размеров!

− Тогда оденьте его!.. куда вы его ведете?

− На улицу Себастьен-Боттэн, 5!

− Он живет с вами?

− Нет! со своей женой!

− А что с ним?

− Это инвалид войны 14 года!

Но как же тут вдруг завопил мой инвалид!

− Я хочу видеть Гастона! хочу видеть Гастона! полиция! Гастона!

− Что это еще за Гастон?

− Это его дядя!

В общем, я их убедил…

− Только не отсвечивайте здесь больше! оденьте его! и уведите!

     К счастью, на сей раз, совершенно неожиданно… он не сопротивляется!.. он даже больше не хочет воды!.. совсем нет!.. он позволяет вытащить себя из фонтана!.. на бортик…  снова натягивает штаны… причем самостоятельно… напяливает рубаху… а я его подбадриваю… помогаю ему… только бы окружающие не вмешались!.. но они тоже отходят в сторону… и дают нам пройти… замечательно!..  эти оказались не такими упрямыми, как те, что в сквере… а вот я что-то чувствую себя не очень… у меня рябит в глазах!.. ведь это я должен его вести!..  должен его поддерживать! должен отвечать на вопросы толпы!.. и легавых!.. а мне бы совсем не помешало присесть!.. хоть ненадолго!.. я же тоже инвалид, между прочим! я бы очень хотел присесть… как раз неподалеку я знаю одно подходящее кафе… подходящее именно для нас… сразу за театром… в этом кафе есть второй зал, за занавеской… я знаю… знаю…

     − Полковник, вы устали!.. мы сделаем небольшую передышку!.. рюмочка коньяка вам не повредит! тут неподалеку… возьмите меня под руку!

   Он повинуется… он стал как шелковый… я снова тащу его через площадь… затем мы поворачиваем направо… и идем по пешеходному переходу…

− На набережную, полковник! сперва на набережную!

Оба-на!..  вдруг он застывает в неподвижности! как вкопанный! как будто его вдруг что-то осенило!

− Пойдемте! пойдемте, полковник!

− Куда? это что, за цветами? за цветами? (61)

Заявляет он мне…

− Что? за какими еще цветами?

− За цветами для Гастона!  не можем же мы прийти к Гастону без  цветов!

    Я не хочу ему противоречить…

− Я должен подарить Гастону цветы! много цветов! очень много цветов!

− Ну да, полковник! конечно!

− Купите мне цветы для Гастона!

Вот наглец!

− А какие цветы вы бы хотели?

− Всякие!.. и все для Гастона!.. розы! розы!..  и побольше гладиолусов!.. если вы этого не сделаете, я вас просто задушу!.. побольше роз, не так ли?.. побольше роз!

   С каким важным видом он все это произносит! с ума сойти!.. легавые все еще наблюдают за нами… с другой стороны шоссе… с противоположного тротуара… если этот гаденыш опять сейчас что-нибудь выкинет!.. они тут же к нам опять подвалят!.. и повяжут нас обоих!.. приходится купить… я просто вынужден ему подчиниться!.. я позволяю ему взять одну розу… десять роз… все, что он хочет! а он хочет не только розы…ему нужны и лилии… и гвоздики! три охапки лилий!.. и еще гортензия в горшке! вот такая здоровенная! и гладиолусы тоже… я расплачиваюсь с торговкой… не проронив ни слова…

    − Это же доставит Гастону удовольствие?

    Он явно ловит кайф!.. к счастью, я уже вижу наше бистро… там, напротив, как раз напротив!.. еще один пешеходный переход!

− Это здесь! здесь, полковник!

Наконец-то! мы на месте… нагруженные цветами!.. проходя мимо стойки, я объясняю:

− Мы сядем в уголке… ладно! там нам будет лучше!.. с цветами!.. это на свадьбу!..

    Дальше, в глубине, бильярдный зал… там темно… еще не время для игроков… я снова повторяю гарсону:

− Мы вместе идем на свадьбу!..

Ну а этот-то, с цветами в руках, мой придурок весь преобразился! он вне себя от радости! даже ворчать перестал… просто на седьмом небе!

− Правда же Гастон будет очень доволен, да?

− Да уж! еще как!

− А он больше любит розы? или лилии?

− Он обожает и то, и другое!

− А писателей он любит?

− Он бы предпочел, чтобы они все сдохли!

− А кто же тогда будет ему писать книги?

     Ну и вопрос!

− Да вы, полковник, черт побери! естественно, вы!

− Все его книги?

− Вы еще спрашиваете! конечно же! кто же еще?

− Вы думаете, я смог бы?

− О, ля, ля! играючи! вам же это раз плюнуть!

− Как это раз плюнуть?

− Да ладно вам! я же объяснил вам, как это делается!

− Ах, да! действительно!

− А вы уже что, все забыли?

− О нет! ну уж нет!.. я ничего не забыл: эмоциональные рельсы! метро! сляпанное наспех при помощи троеточий! Пигаль-Исси за одну минуту!

− А дальше?

− Все читатели очарованы!

− Ладно! но это не все! еще не все!

− Специально выкованный стиль!

− Точно!

− Гениальная «эмоциональная насыщенность»! величайший Переворот в Литературе!

− А дальше? что дальше, полковник?

− И вот пришел Селин!

− Побольше убедительности, полковник!.. не надо так цедить сквозь зубы: Селин!.. попроникновенней, пожалуйста! больше веры! больше веры, полковник! повторите!

− И вот пришел Селин!

     − Ладно! сойдет! теперь лучше!.. это уже неплохо!.. но что еще?.. я разве не говорил вам про кино?..

     − Говорили!.. говорили! а как же!.. кино больше никому не нужно!.. ваш эмоциональный стиль окончательно его уничтожил!..

− Очень хорошо!.. прекрасно!..

     − Ну а вы?.. где же Гастон?.. скажите мне?.. Гастон?

Блин!.. эко его пробрало!.. опять он за свое!..

     − Мы идем к нему!.. я же вам это обещал!..

    Только бы с ним опять не случился припадок!.. я вижу, как за окном прогуливаются легавые… тогда они сразу же сюда ввалятся и схватят нас! если этот  шалун снова начнет бузить!.. они не станут церемониться!.. нужно его отвлечь!..

     − Закажите себе что-нибудь, полковник!

      − О да!.. да!

    Он вскочил!.. один прыжок! и он у стойки!.. он снова от меня ускользнул!.. скотина!.. он чувствует себя, как дома! еще и поет!

− Глуглу! глуглу! а вот и Парижанка! (62).. Бистро! очень бистро! оп-ля!.. немного белого с сиропом… большой стакан рому!.. и еще полстакана! гм!.. и черный кофе!

Он уже сделал заказ…  и вдруг спохватился…

− Нет! не нужно черного кофе!.. лучше со сливками!

И тут же он начинает показывать пальцем на меня хозяину бистро!.. и его жене…

− Это он! да, это он! посмотрите на него! посмотрите на него внимательно! это он! он хотел, чтобы я это выпил!.. убийца!

− Что? Что выпил?

Переспрашивают его хозяин бистро и его жена…

     − Черный кофе!.. он хотел меня отравить!.. конечно же! а как же!.. он ведь развинтил все рельсы! дамы и господа!.. вот этот тип!.. посмотрите на него! да!.. это он!..

Теперь все пялятся на меня… ну а я сижу себе как ни в чем не бывало!.. с самым невозмутимым видом!.. я ведь был готов ко всему!..  сейчас мы все повеселимся!.. мы же просто шутим!.. хотим развлечь гостей!.. мы же шаферы!.. сами видите: какая огромная гортензия! наш горшок!.. такие уж мы веселые ребята! ну выпили лишнего! только и всего! вот! хозяин и хозяйка сперва слегка растерялись… но потом тоже смеются… все понятно!.. все вокруг хохочут! а этот  придурок продолжает топтаться у стойки! сталкивает  друг с другом полные стаканы… один даже сбрасывает на пол!.. причем полный!.. потом еще второй!.. потом третий! я знаками показываю им, что, мол, не надо ему перечить… они наливают ему еще стакан пива… на сей раз он из него отпивает…. а затем выливает содержимое остальных своих стаканов в этот, наполовину опустошенный!.. белое с сиропом, сто грамм коньяку, и еще один кирш впридачу! причем кирш какого-то посетителя!..

− Что это значит? В чем дело? – вопит тот… — а он выливает себе еще и чашку кофе!.. он хватает все подряд!

− Ну что, пойдем? уходим?

Надо уходить и побыстрее!.. я плачу и мы сваливаем!..

− Давайте, полковник! пошевеливайтесь!

Я в порядке!.. а он едва держится на ногах!.. так, понятно: сейчас он будет блевать!..  а если его стошнит перед легавыми?.. или прямо на легавых?..

− Может, возьмем такси, полковник?

Но он отказывается!

− Нет!.. и поосторожнее с моими цветами!

Я несу горшок… а у него целые охапки… полные руки… лилии, гладиолусы, розы… я не хочу ему возражать!

     − Только не уроните горшок!

Он еще будет давать мне указания… хотя сам шатается из стороны в сторону… я забираю цветы у этого недоноска!.. и беру его под руку!.. поддерживаю его, чтобы он не упал… за нами опять увязались какие-то люди… его пробирает икота… мы уже у моста Искусств… значит, идем вперед… с трудом, но идем!.. главным образом, благодаря парапету… он выписывает такие кренделя, что запросто мог бы оказаться под автобусом… а с автобусами шутки плохи!.. я и сам с трудом держался… не вообще, а на ногах! я ужасно устал… особенно меня утомляют разговоры… терпеть не могу говорить… ненавижу болтать языком… ничто не изнуряет меня в большей степени… а на сей раз из-за этого безмозглого придурка мне пришлось говорить… причем не чуть-чуть!.. а несколько часов кряду! а ведь это он должен был разевать свое хлебало!.. иньте-ервьюер долбаный, чтоб его!.. наверняка,  его специально ко мне подослали!.. как его все-таки развезло, ноги так и заплетаются одна за другую! а что если он угодит под автобус? вполне возможно!.. его ведь так и заносит!.. особенно на поворотах!..  вот скотина!.. но я был начеку!.. я не хотел, чтобы его раздавило! этого мне только не хватало, мало, что ли, про меня говорят… а если он попадет под автобус, все решат, что это я его туда нарочно толкнул!.. а уж люди спят и видят, как бы кого на чем поймать!.. я-то их хорошо знаю!.. их подлые душонки!.. прежде всего они подозревают в вас убийцу!.. в таком качестве вы их интересуете больше всего!.. потому что у них самих тоже лишь одно на уме – замочить вас… перерезать вам горло! а я ведь мог бы еще и столкнуть его в воду… конечно!.. запросто!.. а не только под автобус!.. сбросить его в воду!.. этого полковника Резеду сиречь профессора Y!.. черт бы его побрал!.. я бы с удовольствием отправил его туда!.. вместе с его горшком и букетами!.. прямо через бортик! через перила!.. одним махом! ну и смеху бы было! представляете! впрочем, я думал об этом просто так, шутки ради!.. а вот он, похоже, тоже об этом думал! и не в шутку!.. нет!.. а вполне серьезно!.. «А ну иди! иди сюда!» – вдруг заорал он мне… да как напрыгнет на меня!..  мне и в голову такое прийти не могло!.. а вот-те на! он тут как тут!.. схватил меня в охапку! вцепился в меня! и держит!.. я его отпихиваю!.. этого психа!.. люди хихикают! два пьяницы сцепились!

− Идите же! идите, полковник!

Нужно, чтобы никто ничего не заподозрил… пусть думают, что мы просто развлекаемся!..

    − Переходим!.. быстро переходим на другую сторону, полковник! Гастон нас ждет!

    Тут эти зеваки опять влезают со своими вопросами…

     − Кто такой Гастон?

− Его дядя! его дядя!

Я же им это уже говорил! пусть они наконец отлипнут от меня!.. я смотрю на большие часы под крышей… уже шестой час!.. а в Н.Р.Ф. закрывают в пять! мы уже дошли до конца моста…

− Идемте же, полковник!

Еще несколько улочек… и бульвар Распай…

− Идемте, полковник! Гастон вас ждет!

Главное, чтобы он не развалился!.. и еще меня беспокоят его припадки!..  вот мы уже в сквере Бон-Марше… тащимся по-тихому… зеваки идут за нами следом… полковник начинает дергать меня за рукав!..

− Давайте присядем на минутку!

Вот как раз этого мне и не хочется!.. ох как не хочется! скверами я уже сыт по горло!.. опять сквер!..

− Ну нет, полковник! нет! мы всего в двух шагах! в двух шагах от Гастона!

     И это правда!.. три-четыре минуты… не больше! он едва держался на ногах… шатался из стороны в сторону… я, впрочем, тоже… он, конечно, хватил лишнего!.. явно перебрал у стойки!.. в отличие от меня!.. о, я совсем другое дело!.. просто опять давала о себе знать голова (63)!.. и то, что я слишком много трепался!

− А самого Гастона мы застанем?

− Можете не сомневаться, полковник!

− И он действительно любит цветы?

− Он их обожает!.. но держите их крепче!.. так вы их все растеряете!.. я-то свой горшок держу!

     Он и вправду растерял почти все цветы!.. ну, кое-что, конечно, еще осталось!.. букетов десять… пятнадцать!..

     − Вы поняли теперь, что такое поверхность? дошло до вас наконец, полковник? она вас уничтожает! и я вас об этом предупреждал!.. я вам все красочно описал!.. это хаос!.. кошмар!.. вот вы все и теряете, полковник!

      Но он меня совсем не слушает… напрасно я ему все это говорю… мы продолжаем идти… я крепко держу его за локоть… за правую руку… если так будет продолжаться, у нас скоро совсем не останется цветов!.. он продолжает их терять!.. я не успеваю их подбирать… мне помогают  идущие за нами люди… они вкладывают их обратно ему в руки… сопровождая все это своими комментариями! некоторые преследуют нас от Шатле… их занимают самые разные вопросы, особенно его чин…

− Вы считаете, что он и вправду полковник?

Это их волнует больше всего… действительно ли он полковник?

      − А вы врач?.. вы?.. и куда вы идете?.. вы же сказали, что на свадьбу?.. или все-таки в больницу?..

     Мало ли, что я сказал… конечно, я противоречил сам себе… согласен…а они хотят знать… и знать абсолютно все!.. э! только бы они дали нам дойти!.. и ладно!.. уже недалеко… улица Бак, потом… перекресток, улица Себастьен-Боттэн… главное не ошибиться дверью… номер пять!.. и сразу же протиснуться внутрь! с ходу! оп! ля!.. вдвоем!.. а они пусть немного отдохнут снаружи! все эти вонючие ищейки и лягаши, вечно рыщущие в поисках добычи!

−А какой номер вам нужен?

Им и это нужно знать!..  да пошли вы все к черту! – кричу я им… я колочу по спине своего полкана!.. из последних сил!.. он весь трясется! и падает на колени!.. почти падает!.. потому что я его подхватываю!.. он опять теряет свои лилии!.. я их подбираю… а он снова их теряет!..

     −Полковник!.. полковник!

      Я и сам точно во сне… у меня как будто все плывет перед глазами… но надо держаться!.. держаться!

      − Полковник!.. все!..  мы пришли! мы на месте!..

      И еще разок по спине!.. чтобы развеять его сомнения!.. хрясь!.. чтобы он не вздумал повернуть обратно!.. хрясь!.. чтобы затолкнуть его в дверь! заставить войти в ворота!.. потому что мы уже у цели!.. у Н.Р.Ф.!.. я протискиваюсь под арку вслед за ним!.. еще усилие!.. самое титаническое!.. наши преследователи тоже пытаются войти!

− Нет! нет!  сюда нельзя!

Консьерж преграждает им путь! и я тоже! хорошо еще, консьерж оказался на месте!

− Закрыто! закрыто! подонки! хулиганы! убирайтесь!

Он выпроваживает их всех на улицу! к счастью, он настоящий атлет!.. иначе бы ему с этой бандой не справиться!

− Закрыто, я вам сказал! что за бардак! закрыто!

     Он запирает засов! здоровенный такой засов! клинг! клак! клак! а они продолжают вопить! но уже на улице!..

И все равно стучат! ломятся! изо всех сил!.. пока не отбивают себе руки… и только тогда успокаиваются…

−Что это за человек?

Спрашивает меня консьерж.

    − Тсс! Тсс!.. тсс!.. это автор!..

− Я его не знаю…

− Тсс!.. тсс!.. тсс!.. это автор!.. у него припадок!..

− Припадок чего?

Я показываю ему знаком: с головой!..

− Инвалид 14-го года!

− А!..

Приходится ему все объяснить… ему и его жене… их теперь двое… его жена тоже вышли из своей каморки…

− Полковник, герой войны 14-го года!

− А!.. а!..

− Ему нужно немного отдохнуть! его ждет мсье Галлимар… он назначил ему встречу!

− Сейчас?

− Да!

− Но мсье Гастон уже ушел!

     − Да просто он попал в небольшую передрягу!.. вот поэтому мы немного и опоздали… так уж получилось!.. но ничего, увидимся  завтра! завтра утром!

− Но здесь уж он точно не останется!

− Останется, останется, мадам!

Теперь я обращаюсь к его жене… она явно нам не рада!.. но я настаиваю на своем… она должна знать свое место!..

− А где вы его собираетесь положить?

− В холле!.. пусть он там немного поспит!.. тсс!.. тсс!..

− Но мсье Гастона сегодня вечером не будет!

− Ничего!.. они встретятся завтра!.. уверяю вас, это очень важно!..

     Кажется, они мне не очень-то доверяют…

− Как, прямо там, наверху?

Не хватало только пускаться с ними в пререкания!.. надо с этим кончать!..

− Ладно! тогда здесь!.. мы уложим его прямо здесь!

Решение принято.

− Пусть спит!.. ему нужно хорошенько выспаться!

К тому же он уже и так заснул… и даже храпел!.. прямо так, стоя между мной и консьержем… мы его вдвоем держали…

− А вы, мадам, возьмите цветы!

− Куда мне их поставить?

− В воду!

− А те, что в горшке?

     − Поднимите их к мсье Галлимару! наверх!.. в кабинет! на его письменный стол!

− А его что, так и оставим в подъезде?

С ним все несколько сложнее…

− Может, в вашей квартире, если вы не возражаете? на ковре?!

Предлагаю я ей…

− Но вы же сами сказали, что он болен… может быть, его все-таки отправить в больницу?

     − Нет! нет! нет! сначала с ним должен поговорить мсье Галлимар!

     Ни о какой больнице не может быть и речи!..

     − У него с ним встреча! я точно знаю! у него встреча! не бойтесь, блевать он не будет!

     Я сразу понял, что их волнует!.. они боятся за свой ковер!

− Принесите подушку, мадам! и одеяло! так ведь он и пневмонию заработать может! если положить его головой на камни!

     Надо, чтобы они почувствовали свою ответственность!

− Пусть он спит! пусть спит!

Они начинают шептаться… о чем-то советуются…

     − Ну давайте же! давайте! у него встреча с мсье Галлимаром!

     Я хватаю ее… и слегка подталкиваю… она поднимается… к себе на этаж… оттуда доносится ее голос…

− Одеяло!

Возвращается она уже с одеялом… ну наконец-то!.. полкан вовсю храпит… его укладывают на каменный пол… но он продолжает храпеть и на камнях!..  он спит, несмотря на все неудобства!.. правда, у него есть подушка и одеяло!.. но лежит-то он на каменном полу! а это очень жестко! И обратите внимание!.. важно, чтоб все это осознали!.. запомнили и зарубили себе на носу… все это исключительно благодаря мне!.. они бы наверняка оставили его без одеяла!.. я еще раз проверяю, не обмочился ли он… нет, вроде все сухо!..  я щупаю ему пульс… 75… пульс нормальный!.. в двери тоже больше никто не колотит…

− Как там на улице, кто-нибудь еще есть?

Спрашиваю я… консьерж приоткрывает дверь… и выглядывает наружу…

− Нет!.. никого!..

− А который сейчас час?

− Десять часов!

− Ладно! тогда я пошел домой!.. я ненадолго! только осмотрю одну больную малышку!.. и опять вернусь к вам.

     Теперь я знаю, что делать! меня вдруг осеняет… на Монмартр и обратно (64)!..

− А как же ваши цветы?

Ах, цветы!

− Нет! нет! поставьте их в воду! я же вам сказал!

− А гортензия?

− В кабинет мсье Галлимара!

− Вы настаиваете? а стоит ли?

− Но они же знакомы!.. я вам повторяю! мсье Галлимар договорился с ним о встрече!

− Но мы никогда его раньше не видели!

− Я вам все объясню!.. я скоро вернусь!

Ладно, пусть себе копошатся… а я ускользаю!.. ворота… дверь… оп!.. я бегу зигзагами… уже вечер… быстрее!.. быстрее!.. я могу думать лишь у себя дома… на улице я ничего не могу… только у себя дома!.. я скоро вернусь… вернусь… обязательно! да! только тщательно переделаю это иньте-ервью! у себя! это вонючее иньте-ервью!.. сам!.. пока он не проснулся и не навесил на меня такого!.. е-мое! этот Резеда! даже страшно подумать! как, разве вы еще не поняли?.. но вы же все сами видели!.. прекрасно видели!.. так неужели вам еще не понятно?.. нет, он точно меня подставит! если только проснется! потом не отмоешься! история с метро!.. эмоциональные рельсы!.. такси!.. одного этого уже достаточно!  купание на площади Шатле!.. Переворот в области Стиля!.. смерть Кино! то-то будет славно! будто бы я и вправду говорил все эти мерзости! тогда Гастон окончательно меня возненавидит! да и Полан! и все остальные! все издательство! а все из-за этого грязного лживого животного, профессора Y, или как его там, полковника! какую волну злобы поднимет он против меня!.. этот алкаш!.. разве вы не видели, как он накирялся? но как добраться до дома, на такси,  что ли?.. метро было уже закрыто!.. ни одной станции!.. одни решетки!.. пришлось идти пешком!.. вы не верите? напрасно! всю дорогу на своих двоих!.. в полной темноте… вот каков я, сколько еще во мне прыти… причем я, возможно, куда более инвалид… да что там!.. точно более!.. чем этот полковник Резеда!.. этот поганый иньте-ервьюер, этот хитрожопый актеришка! который только и умеет, что кривляться!.. к тому же еще и пьянчуга!..о, я нисколько не преувеличивал опасность! опасаться и вправду было чего! я думал об этом, сидя на скамейке… на площади Клиши… где я решил немного передохнуть… сколько уже было времени?.. два часа?..  а вдруг я вообще не найду свой дом?..  нет, правда? правда? о, его-то уж я найду! нужно только подняться наверх, а там уже рукой подать… в сущности, изложить все в письменном виде совсем несложно… но сперва необходимо все обдумать!.. только недолго!.. главное, недолго… полчаса от силы…  а думать я могу только дома!.. дома?.. где, дома?.. похоже, я уже окончательно перестал что-либо понимать!.. найду я его?.. или не найду?.. в любом случае, пора было двигаться!.. шевелиться! ноги в руки, и вперед!.. к намеченной цели! трусцой через весь Париж!.. чтобы успеть к Полану до него!.. к Полану!.. пока тот не проснется! и не изложит свою версию письменно… а тогда?.. что тогда?.. но задача-то не из легких! этот Полан живет аж у самых Арен (65)!.. кто-нибудь, наверное, знает, где находятся эти Арены! путь не близкий!.. да, увы! да!.. и главное, еще не спутать эти Арены! господи, тут сам черт ногу сломит! Цезарь! Лукреция, Лютеция!.. этого мне еще только не хватало! ко всему прочему!

        Я так и скажу Полану: «Это от нас двоих! вот бумага! все согласовано!» то же самое я скажу и Гастону: «Полковнику стало плохо!.. но он не возражает! я подписываю  за двоих!».. важно только, чтобы я пришел первым, черт! тогда все будет шито-крыто! Арены Аренами, а этого гнусного провокатора, эту лживую свинью мне нужно во что бы то ни стало опередить!.. может, он и обоссался специально, чтобы все видели?.. и в самом деле?..

        Главное! главное! не заблудиться! тогда я смогу быстренько набросать эти тридцать… сорок страниц!.. необходимых для иньте-ервью! и вполне сносных! вполне! не хуже, чем у других!.. мир от этого иньте-ервью не перевернется, конечно!.. но его будет не стыдно поместить в органе, вызывающем всеобщую ярость и брожение в умах: в «Новейшем Французском Обозрениуме» Хирша, Дрие, Полана, Гастона и Ко (66)…

        Надо постараться все учесть… быть поскромнее… памятка Харви «О кровообращении» составила всего десять страниц на латыни (67)… а ведь он был окружен всевозможными почестями, был в фаворе у короля… и вдруг лишился всех своих клиентов!.. полностью разорился и все такое!.. весь мир ополчился против него!.. и все из-за небольшого текста в десять страничек!..  что же из этого следует? что следует?..  а то, что нельзя писать слишком коротко… а Галилей!.. четыре слова (68)!.. и что с ним стало!.. как ему пришлось потом унижаться!.. из-за этих четырех слов!.. ползать на коленях!.. я теперь всегда сам себя перечитываю, лишний раз себя перечитать никогда не помешает!.. главное избегать излишней лаконичности… и в том, что я изложил в виде иньте-ервью, тоже… к сожалению, мы очень редко себя перечитываем!.. о!.. о!.. редко!.. почти никогда! и все же… пора заканчивать… все уже сказано! остальное не так уж и важно…

                                                                 КОНЕЦ

 © Перевод с французского и комментарии Маруси Климовой и Вячеслава Кондратовича                 

                                     

                                                         КОММЕНТАРИИ

 

(1)В конце этого пассажа Селин цитирует  строку (“Боль

− его Госпожа”) из стихотворения Альфреда де Мюссе (1810-1857) “Октябрьская ночь” из цикла “Ночи”, в котором автор рассуждает о том, что страдания освобождают человека от суеты и приближают его к красоте и вечности.

(2)Площадь Согласия всегда была для Селина тем

местом, где во время Революции была установлена гильотина.

(3)Имеются в виду соответственно Французская

Академия и Гонкуровская Академия.

(4)Отрывок из письма Гастона Галлимара Селину от 17

сентября 1952 года. Жан Полан (1884-1968) – французский писатель, сотрудник издательства Галлимар.

(5)Селин обыгрывает название “Nouvelle Nouvelle Revue

Française” («Новое Новое Французское Обозрение») – журнал, который начали издавать в 1953 году, вместо «Нувель Ревю Франсез» («Новое Французское Обозрение»), запрещенного в 1945 году по политическим мотивам, в редакцию которого входил Полан.

(6)Имеется в виду “Nouvelle Revue Française” – «Нувель

Ревю Франсэз» (Н.Р.Ф.).

(7)Делли – псевдоним близнецов (брата и сестры)

Фредерика (1875-1949) и Мари де Ля Розьер (1875-1947), авторов многочисленных популярных в тридцатые-сороковые годы душещипательных романов.

(8)Имеется в виду церковь Сен-Сюльпис в Париже,

которая была построена в XIII, перестроена первый раз в XIV, второй раз – в XVII веке. Селин, видимо, разделяя широко распространенное мнение, считает это сооружение образцом дурного вкуса в архитектуре. По обе стороны тяжеловесного здания возвышаются две асимметричные башни (одна – высотой 70 м). На площади перед церковью расположен фонтан Сен-Сюльпис, украшенный статуями французских классиков.

(9)Имеется в виду Анатоль Франс.

(10)Шарль Пеги (1873-1914) – французский писатель,

поэт, под конец жизни выступал с крайне националистических и религиозных позиций. Погиб на фронте.

(11)Эрнест Псикари (1883-1914), писатель, близкий к

Шарлю Пеги, автор “Призыва к оружию” (1913) и “Путешествия центуриона” (опубликованного в 1916 после его гибели на фронте).

(12)Салон – так называлась ежегодная выставка

официальных французских художников, учрежденная еще во времена Людовика. Селин не случайно отсылает к 1862-му году, так как в 1863 году был создан так называемый “Салон отверженных”, где выставляли живописные работы, будущие импрессионисты, отклоненные официальной комиссией. В том же году Мане создал две картины, ознаменовавшие его окончательный разрыв с академическим искусством: “Завтрак на траве” и “Олимпия”.

(13)Антуан Лоран де Лавуазье (1743-1794) французский

ученый. Преобразовал химию в науку, основанную на точных измерениях.

(14)Селин имеет в виду императора Наполеона III, во

времена правления которого был создан Салон Отверженных *(см. прим. 12) и была реформирована система присуждения художникам почетных медалей.

(15)Возможно, Селин намекает на «Коринну» — роман

Мадам де Сталь о любви; кроме того, подруга Селина Эвелина Полле написала роман «Лестницы» под псевдонимом «Коринна», в котором достаточно откровенно описала свои отношения с Селином.

(16)«Не трогайте бабки» – так назывался изданный в 1953

году в «Черной серии» роман Альбера Симонена, в котором он активно использует  арго. На следующий год по этому роману был снят фильм.

(17)1932 год – год выхода первого романа Селина

«Путешествие на край ночи», имевшего шумный успех.

(18)Робер Деноэль, первый издатель Селина, был убит

ночью 2 декабря 1945 года при невыясненных обстоятельствах.

(19)Намек на Роже Вайяна, который в январе 1950 года в

статье «Мы не пощадим больше Селина» («Ля Трибюн де насьон») рассказал, что во время войны они вместе с группой участников Сопротивления собирались на Монмартре в доме №4 по улице Жирардон, как раз над квартирой Селина, и намеревались его «казнить».

(20)Намек на «Мемуары со Святой Елены», где Наполеон

размышляет о своих поступках, иногда сожалея о них или вспоминая шансы, которые, как ему кажется, он упустил.

(21)Граф Фольке Бернадотт, назначенный в мае 1948 года

официальным представителем ООН в Израиле, был убит 17 сентября того же года в израильском секторе Иерусалима. В 1945 году, будучи президентом шведского общества Красного Креста, именно Бернадотт разрешил Селину покинуть немецкую территорию на поезде, принадлежавшем этой организации.

(22)Убийство герцога Энгьенского Наполеоном в 1804

году подробно описано Шатобрианом в его «Замогильных записках».

(23)Тенардье – персонаж романа Виктора Гюго

«Отверженные», вороватый трактирщик.

(24)Sic transit gloria mundi (лат.) – так проходит мирская

слава.

(25)Намек на комедию Аристофана «Облака».

(26)Артуро Тосканини (1867-1957) – итальянский

дирижер.

(27)Намек на Бришанто, героя романов Жюля Клареси.

Селин меняет эту фамилию на восточно-европейский манер, желая подчеркнуть большое количество эмигрантов в артистической среде Парижа.

(28)Пассаж Элисе-де-Боз-Ар на Монмартре во времена

Селина был известен как место, где собирались проститутки. Кроме того, там находилась школа актерского мастерства.

(29)Имеется в виду Леон Доде (1868-1942), сын известного

писателя Альфонса Доде, писатель и журналист, сотрудничавший с крайне правой французской газетой «Аксьон франсез», стиль которой пародируется в следующем абзаце.

(30)Имеется в виду Куртиаль де Перейр – персонаж

романа Селина «Смерть в кредит», полусумасшедший изобретатель, одержимый всевозможными безумными идеями.

(31) Возможно, Селин имеет в виду Министерство Иностранных Дел, которое находится на набережной Орсэ.

(32) Селин намеренно ставит в один ряд совершенно разные имена и названия, олицетворяющие для него дурной вкус. Роза Бонер и Жан-Поль Лоран – художники-академисты, Шербюльез и Делли – романисты. Гревэн – художник-карикатурист, основавший в Париже музей. Гюстав Лансон – историк литературы. «Монтеюс» — прозвище Гастона Брюншвига  (1872-1947), автора антивоенных и популистских песен, который во время войны 14 года прославился своими патриотическими текстами, а в 1947 году был награжден Орденом Почетного Легиона. Мост Александра – мост Александра III в Париже, построенный между 1896 и 1900 годами, на каменные украшения которого Селин намекает чуть ниже, говоря об «огромных аляповатых розетках».

(33) Никаких сведений об этом визите Мориака к Селину не сохранилось. Правда, Мориак написал статью о романе Селина «Путешествие на край ночи», и Селин действительно был знаком с критиком Рамоном Фернандесом.

(34) Франсуа Мориак был принят во Французскую Академию в 1933 году. В то время действительно многие думали, что он был болен раком. Об этом свидетельствуют, в частности, слова из выступления академика Рене Базена: «Мы не можем позволить ему уйти, пока не примем его в свои ряды. Он так болен!».

(35) «Шелла» – судно, на котором плыл Селин и которое действительно потерпело крушение в январе 1940 года. Через четыре дня  после этого события Селин писал с Гибралтара своему другу доктору Камю: «Вот так я и плыл по этим предательским морям, пока однажды ночью мое судно на полной скорости не врезалось в английский торпедоносец, который взорвался (…)».

(36) Имеется в виду парижский пригород Эпиней-сюр-Сен, где в 30-е годы располагалось несколько киностудий.

(37) Якоб Якобсен Дампе (1790-1867) – датский философ либеральных взглядов, в 1821 году был приговорен к пожизненному заключению за оскорбление религии и короля, был освобожден только после двадцати лет заключения.

(38) Граф Оноре Габриель Риккетти де Мирабо (1749-1791) – французский писатель и политический деятель, который провел в заточении несколько лет жизни.

(39)Pip-cell – камера (англ.)

(40) Видимо, имеется в виду Маркиза де Мертей, героиня эпистолярного романа Шодерло де Лакло «Опасные связи».

(41) Видимо, Селин намекает здесь на роман Рене Бойлева

«Уроки любви в парке» (1902).

(42)В романе «Guignol’s band I» Селин также утверждает,

что он зарабатывал на жизнь, играя на улицах на пианино.

(43)В прошлом так называлась линия парижского метро,

которая соединяла современные станции Пигаль и Мэри д’ Исси.

(44) Селин имеет в виду набережные Сены в Париже, где расположены букинисты.

(45) Селин намекает на «Фигаро», газету, в которой постоянно печатался Мориак.

(46) Во время Первой Мировой войны в 1914 году Клоделю было 46 лет, и он не подлежал призыву. А Франсуа Мориак, которому было 29 лет, был комиссован из-за плеврита.

(47) Еще в 1935 году журнал «Крапуйо» опубликовал «Словарь Флюгеров», то есть перечень политических деятелей, которые кардинально сменили политические взгляды. Слово «флюгер» снова стало актуальным после войны: так называли тех, кто объявил себя участником Сопротивления в последние месяцы войны или даже после Освобождения, но кто до этого никак не выражал своего враждебного отношения к немцам. «Новый словарь флюгеров», автор которого скрылся под псевдонимом «Орион», был опубликован в 1948 году в Париже в издательстве «Регент».

(48) Во Французском Театре ставили «Шелковый башмачок» Поля Клоделя в 1943 году, и «Нелюбимые» Франсуа Мориака в марте 1945 года. Этот театр находится в Париже к востоку от круглой площади Елисейских Полей, где также располагались раньше редакции газет «Фигаро» и «Литературного Фигаро», с которыми сотрудничали оба писателя.

(49) Селин намекает на «оды», которые Клодель писал во время войны: сперва в честь маршала Петэна, потом – в честь генерала Де Голля.

(50) Намек на то, что Франсуа Мориак получил в 1952 году Нобелевскую премию по литературе.

(51) «Завтрак на траве» – картина Эдуарда Мане, которая стала символом разрыва импрессионистов с академической живописью.

(52) Франсуа де Малерб (1555-1628) – французский поэт, один из основателей французского классицизма.

(53) Существует преданье, будто Паскаль, проезжая в карете по мосту Нейи, чуть было не упал в реку вместе с лошадьми, которые закусили удила и понесли в том месте, где как раз не было перил. Это происшествие долгое время связывали с причиной обращения Паскаля в католицизм, правда, в наши дни подлинность этой истории часто подвергается сомнению.

(54) Имеется в виду  одна из Сатир французского поэта и критика Николя Буало (1636-1711), Сатира VI, о трудностях жизни в Париже.

(55) Большой парижский универмаг «Прэнтан» и улица Тэбу находятся в одном квартале.

(56) Колонна Морриса — афишная тумба, названная так по имени ее создателя.

(57) Артур Онеггер (1892-1955) – швейцарский композитор-авангардист.

(58) Селин намекает на фильм Марселя Карне «Набережная туманов», 1938.

(59) Селин имеет в виду Жана де Жуанвиля (1224 –1317) – французского писателя-мемуариста, автора «Книги о святых речах и добрых деяниях Святого Людовика», посвященной 7-му крестовому походу и личности короля. Он идеализировал короля, его набожность и христианское смирение.

(60) Французская писательница Колетт умерла 3 августа 1954 года, как раз в то время, когда Селин редактировал «Интервью». Ее похороны состоялись 7 августа, торжественная панихида проходила в центре Парижа, у  Пале-Рояля.

(61) На набережной Межиссери, на которую выходит площадь Шатле, расположены многочисленные цветочные магазины.

(62) Строчки из популярной песенки тех лет.

(63)Во время Первой Мировой войны Селин был ранен в голову.

(64) На самом деле, в это время Селин уже не жил в своем доме на Монмартре, откуда он бежал в июне 1944 года и куда больше не возвращался.

(65) Полан действительно жил на улице Арен, названной так по имени арен древнего галльского поселения Лютеции, на месте которого и расположен современный Париж.

(66)  Намек на «Нувель Нувель Ревю Франсез» («Новое  новое Французское Обозрение») (см. примечание 5). С 1940 по 1943 год журнал возглавлял писатель-коллаборационист Дрие де Ля Рошель.  Луи-Даниель Хирш – коммерческий директор издательства Галлимар.

(67) Уильям Харви (1578-1658) – английский врач, открывший механизм кровообращения. Его исследование «Exercitatio anatomica de motu cordis» на самом деле занимает 53 страницы.

(68) Намек на знаменитую фразу Галилея: «И все-таки она вертится».

 

© Перевод с французского и комментарии Маруси Климовой и Вячеслава Кондратовича