Евгений МАЛИКОВ
Моник Виттиг. Лесбийское тело./Пер. с фр. Маруси Климовой. — Тверь: Kolonna Publications/Митин журнал, 2004. — 160 с. — (Серия «Vasa Inquitatis»)
Лунные монстры
О, как жестоки эти женские божества! Размалеванная Танит Карфагена, рогатая Иштар Сидона — все требовали одного: крови, самоистязания и «уничтожения той силы, которая служит к продолжению существования на земле человеческого рода — половой силы». Такие слова со ссылкой на авторитетные источники можно найти в книге «Люди лунного света» В.В. Розанова, автора очень чуткого к половым проблемам в их метафизическом измерении. Которому самая мысль об отмене заповеди «плодитесь и размножайтесь» казалась отвратительной. И отношение к Иштар (Астарте) у него было однозначно-гадливым. Тем не менее, в Сидоне, столице Финикии, Астарта была верховным божеством. Она обладала мрачным характером и отвечала типу вечной Небесной Девы, суровой, услаждавшейся кровавыми жертвами (op. cit.). Танит, ее «младшая сестра», унаследовала в общих чертах свойства Иштар, ведь Карфаген был «заморским продолжением» Тира и Сидона, буржуазно-олигархической и очень рациональной торговой цивилизацией. И хотя он разрушен, его война с Римом до сих пор подспудно идет в европейской культуре.
К Сапфо божественной взывая
Без данного предисловия невозможно передать внутреннего напряжения книги, которую я буду не ругать, но, наоборот, хвалить и советовать прочесть каждому, ибо текст, написанный Моник Виттиг в 1973 году, и талантлив, и радикален, и необычайно интересен. Он по-настоящему хорош, и его очарование — в конфликте между лунным принципом женской энтропийности и солярным жизнеутверждающим гимном мужского начала. С Моник Виттиг (1935-2003) я могу сравнить в истории «женского освобождения» лишь Валерию Соланас. Обе — открытие лесбиянки и страстные феминистки, обе мечтали о мире без мужчин, обе — разрушительницы. Только Соланас грубо и честно стреляла в конкретного Энди Уорхола, а Моник Виттиг целила не менее чем в нашу «фаллократическую» вселенную. Повторю: текст французской писательницы невероятно прекрасен, но ее бесконечные воззвания к Сапфо носят двусмысленный характер: по общепринятой версии певица острова Лесбос покончила с собой из-за любви к мужчине, а не к женщине.
Расчлененное тело мира
Текст Виттиг очень женский в той его части, которая касается анализа (членения) женского тела. Для этого ею приводятся все слова, относящиеся к его физическим характеристикам: «…слизистые оболочки ткани мозоли кости хрящ оссеин кариес субстанции костный мозг жир фосфор ртуть кальций глюкоза йод органы мозг сердце печень внутренности вульва микоз ферментация ворсинки, гниение ногти зубы волосяной покров волосы кожа поры глазки чешуйки лишай пятна…» Ужасающе великолепны описания любви в мире, где все боги/ни носят женские имена: Зевса, Аполлона, Христа… Моник написала феминистскую «Песнь песней», и в этом нет преувеличения. Женское тело настолько любимо писательницей, что текстом пробуется на вкус каждая его часть: «Лесбийское тело… пена слюна сопли пот слезы ушная сера моча испражнения экскременты кровь лимфа желатин вода млечный сок химус жидкости выделения гной сукровица нагноения желчь соки кислоты флюиды жидкости расплавленные массы пена сера мочевина молоко альбумин кислород кишечные газы складки мембраны брюшины, сальник, плевра влагалище вены артерии…» «Я просто тебя съем» Кати Лель — ничтожно рядом с подробными описаниями проникновения внутрь возлюбленной, пожирания ее, слияния с любимой таким, чисто женским, способом. Писательница сильна здесь как нигде. Однако «Песнь песней» — произведение мужское и структура его мужская. К тому же, Царь Соломон лексически СОЗДАЕТ тело невесты: «О, прекрасна ты, возлюбленная моя, ты прекрасна!.. как лента алая губы твои, и уста твои любезны; …два сосца твои, как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями… Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе», в то время как Моник Виттиг РАСЧЛЕНЯЕТ его, но с задачей восстановить не справляется. И то: не женское это дело — созидание. При этом обе части текста: женская (беспорядочный набор «слов тела») и мужская (формообразующий каркас страсти) — совершенны по-своему.
Вулкан, извергающий сопли
Я к феминисткам отношусь иронично. И хотя готов идти в первых рядах Крестового Похода против абортов, с теми, кто в принципе не признает за мужчинами онтологического статуса, даже спорить не стану. Моник Виттиг следует пожалеть. Отрицая мужское, она вынуждена признать, что разрыв достижим лишь травматическим путем. Но, делая это на уровне слова, она попадает в ловушку на уровне дискурса, в котором независимо от рассказчика присутствует маскулинный пласт, что придает тексту противоречивость, способную, впрочем, более иных достоинств сохранить его в Вечности. Насилие, проникновение, разрушение — ключевые слова писательницы применительно к «патриархальному миру». Восстание против языка — что может быть обреченнее и благороднее! Француженку, как и наших феминисток, раздражает, что одна часть местоимений лишена гендерных признаков (я, ты, мы), а другая — поглощает женское мужским («оба» говорят о паре male/female). Французское «Я» (Je) писательницы использует «враждебный язык» мужского мира, поэтому трансформируется в «J/e» как «символ пережитого расчленяющего опыта». И этот слэш (/) разделяет и саму Моник, и ее текст, и каждое в нем местоимение, ибо все они — женские и переживающие этот опыт. Высот Моник Виттиг достигает и как «мужчина» (создавая структуру), и как «женщина» (хаотично разбрасывая слова). Но, отрицая мужское, именно в бессмысленности борьбы и готовности к поражению она по-мужски красива. В разрушении — по-женски мила. Безо всякой насмешки, она — вулкан, извергающий сопли. Пусть даже кровавые.
Опиум для немногих
Когда Моник Виттиг в числе своих предшественниц называет Анаис Нин, то хочется воскликнуть: «Позвольте! Анаис при несомненной бисексуальности искала в себе гармонию». Ее «Соблазнение Минотавра» — роман о «я-лабиринте», внутри которого — чудовище, с которым необходимо слиться. Не подчеркнуть, но преодолеть травму разделения. При чтении же «Лесбийского тела» во мне «звучал… голос невидимой Танит, шептавшей о любви, которая страшнее ненависти» (Г.К. Честертон, «Вечный человек»). И все же, эта книга — высочайшего класса, что подчеркивает даже мизерность (1000 экз.) ее тиража.
Опубликовано в газете «Буфф-Сад» (Томск) за 4 августа 2005.