Валерий Бондаренко
(Несколько слов о «Морских рассказах» Маруси Климовой)
Вообще, женщина на корабле — это, конечно, бяда. Вот пустили Марусю Климову на корапь, она написала «Морские рассказы», и все дружно завопили: это не женская проза! Это по-мужски и о мужской профессии! Сурово, точно и честно. Заодно уж объявили, что это, естественно, «постмодернизм».
А мне, голому и наивному, представляется такая Маруся Климова. Ходит она по палубе и женским наметанным глазом подмечает: вон бежевый плевок на свежевымытой палубе. Плевок, может, оставил тот матросик, что только отдраил палубу. Но (цитата по памяти): «кто ж идет в наше время в матросы? Только те, у кого две извилины, да и те в жопе».
Продвигается Маруся, знамо дело, дальше на камбуз. И зрит там кока, блюющего в чан с борщом для команды, а также беременную буфетчицу, похожую на мартышку. Буфетчица непременно спит если не со всею командой, то с капитаном точняк. Это как ритуал, как праздник Нептуна на экваторе. Даже если уже ребенок наружу просится…
(Вообще — скажем стыдливо в скобках — сексуальная тема волнует автора в моряках больше, чем прочие тайны их нелегкой мужской профессии. И это все-таки выдает половую его — автора — принадлежность. Впрочем, сами моряки, помявшись, наверное, согласятся с ней, что это — ну да, ну базовое, куда ж… Тут даже — страшно сказать – и гомосексуализм возможен! Заглянет один офицер в каюту другого, а там хозяин каюты — камбузника! В смысле — в попу его, в попу, в «кормовой отсек» (двойная метафора!); так что и гостя не заметит невежливо…)
Подходит Маруся к старпому, а тот этаким фертом стоит, «руки в боки» или вообще за спину их демонстративно спрятал. А матросик вахтенный старпома по роже кулаками – хлоп! бац! хрясь! чавк!.. А старпом — ничего себе: честь блюдет. Не драться же с подчиненным, да еще если у того понос…
Поднимается Маруся к святая святых — на капитанский мостик. И там такое говнило видит! Очень страшное; по фамилии Скуратов, а по кликухе Боров, — жирный, с заплывшими глазками «а еще вприбавку от него отвратительно воняет каловыми массами, потому что у него непроходимость кишечника». Но и он хочет любви, и любовь эту (в смысле буфетчицу, что ль) имеет. И жену на берегу тоже, — наверное, верную… И еще мечта у него есть крылатая: чтобы молодой старпом простату ему промассировал, — вопреки, надо думать, и там скопившимся естественным отложениям…
Но если вы скажете: вау, опять «чернуха»! – то грубо недопоймете нас. Потому что хоть глаз у Маруси приметливый, а язык острый, но рука все же легкая. Пока читаешь рассказы: а) веришь всему и б) находишься под обаянием то ли этой правды, то ли этой веры. То ли потому, что никто тельняшку на себе здесь не рвет, а живут все, — как живется. Естественный, если так можно выразиться, процесс…
Процесс распада родного флота описан Марусею, канешшна, с добродушною прямотой. Но, слава богу, без указующих перстов горе и долу, — наверно, здесь и скрывается этот самый везде-сущий-покамест-«постмодернизм». Во всяком случае, сама автор призналась, что впервые почувствовала духовное родство свое с прозой В.Сорокина, когда услышала по радио «Морские рассказы» в исполнении чтеца с академической выучкой. Хорошо поставленным голосом, предназначенным для текстов классических и имперских, он вещал о том интимном и «маргинальном», о чем мы вам только что рассказали. И этот контраст породил ощущение совершеннейшей отстраненности, внеоценочности того, про что «Морские рассказы».
Можно сказать: материализованное в безупречном звуке ощущение сюрной естественности происходящего без желания эту естественность поменять. Потому что получится явно искусственность. А зачем?..
И все же я бы не сказал, что в «Морских рассказах» Маруси Климовой царит безмятежная внеоценочность. Настойчиво там повторяется устами рассказчика (старпома, что ль): «Я вообще в рейсе обычно ни с кем близко стараюсь не сходиться — у нас такие люди, стоит им какую-то информацию про тебя узнать, как они сразу же ее против тебя будут использовать». Все на корабле друг за дружкой примечают да смекают; все всё друг о друге знают: и когда кто в гальюн ходит, и когда кто онанизмом занимается… Короче, коллектив морских волков — страшная сила и недобрая стая.
Н-да, вот он, трезвый взгляд на человеческую природу вечно пьяной команды… Как говорится, «без иллюзиев»…
В предисловии к рассказам Маруси ее муж и тоже моряк пишет, что ее рассказы – о взрослых и для взрослых, без романтического флера, которым принято еще обманывать детей. Думается, это так, да не так: что-то от умягчающего флера я лично почувствовал. Это теплая рука автора. Она здесь над этим всем…
Вечерний Гондольер, 2005
http://gondolier.ru/148/148bondarenko_5.html