Михаил Трофименков
Общественный интерес к новому роману Маруси Климовой «Домик в Буа-Коломб» обратно пропорционален ее тиражу. Всего двести экземпляров — это напоминает о временах, блаженной памяти, самиздата. Секретом полишинеля является для всех то, что под псевдонимом, заимствованным из бандитской песни двадцатых годов «Мурка», скрывается известный переводчик с французского языка Татьяна Кондратович, благодаря которой русские читатели познакомились в последние годы с романами Селина, Жана Жене и Франсуа Жибо. В «Домике» она (как и в первом своем романе «Голубая кровь») развиает чисто петербургскую традицию трагикомического повествования о «маленьких» людях, достойных сочувствия и презрения одновременно. Гоголь, Андрей Белый, Вагинов и Хармс — ее, если не учителя, то предшественники. Действие романа разворачивается в Париже, где в доме безумного псевдо-профессора и псевдо-православного Пьера пересекаются жизненные пути русских эмигрантов и апатридов «четвертой волны». Каждый из них по-своему безумен, каждый существует в мире грез, внешне пугающих, но — по сути своей — безобидных. Герои Маруси Климовой вызывают сначала испуг, если не отвращение, затем — гомерический смех читателей (поскольку являются блестящей пародией на модную «чернуху»), а затем — нежность и привязанность. Все они — большие дети, так и не повзрослевшие, так и не сумевшие приспособиться к «большому» миру денег и «идей». Когда небольшой по объему текст способен запрограммировать читателя на столь противоречивые и последовательные эмоции, не возникает сомнений в том, что его автор — новый значительный русский прозаик.
«Берег»,
декабрь 1998