Phashe
Русская метафизика во всей своей красе расцвела у Достоевского, на Мамлеева же пришлась её тихая смерть и полный уход в астрал. Ну, думать надо, точнее — не надо уже думать, всё передумали, всех старух зарубили и теперь осталось только в полупротухших останках копаться палочкой, на расстоянии, дабы нюх не осквернять и рук не испачкать. После Мамлеева все эти метафизические «шатания» напоминают игрища некрофилов и блуждания ёжиков в тумане от сложных испарений действительности — ветер туман порою разгоняет, но причины тумана остаются нетронутыми и продолжают временами выбрасывать порции новых миазмов. Из приемлемых вариантов «тлена и тщеты бытия» на почве литературы буквами по бумаге и поисков выхода из этого абсурда была разной степени симуляция у Пелевина, который копает местами то слишком глубоко, то слишком сложно, что не позволяет большому числу читателей к нему как-либо серьёзно отнестись и принять, отчасти по причине ЯННП, отчасти по причине «я всё понял, но говорить об этом не хочу»… да и действительно, на выходе получается либо тупик (ирония-то какая), либо крайне личный опыт, который словами толком не передать и выходят лишь невнятные мычания и попытки объяснить жестами запах. Однако, время расставит книги по своим местам на полке литературного канона и нам нужно только подождать и, не сдохнув, дожидаясь этого нового прекрасного мира. Вообще, я надеюсь, что скоро люди совсем прирастут к телефонам и перестанут читать, а тех кто ещё читает — посадят в музейные клетки для обозрения атавизмов прошлых цивилизаций. Знаете, когда наступить рай? Когда люди, как Адам и Ева, перестанут думать и будут просто жить (а вы думали почему это раем было?). По сути их тогда от бегающих вокруг ланей да тигров ничего особо и не отличало. Рай, короче.
Грязный быдло-реализм с невнятным сексом на скрипучих матрасах с грязными простынями, толстыми некрасивыми бабами, кроме которых больше и нет никого вокруг, неловким гомосексуализмом в подворотнях и забрызганными ободранными стенами совка — тема, безусловно, толстая. Любой интеллектуал (или интеллигент?) любит упиваться болью и гвном и мимо такого пройти не может. Что-ж… ещё со времён там всяких романтиков дико популярным это дело стало. Не знаю в какую категорию — интеллигентов или интеллектуалов — отнести Климову и стоит ли её вообще относить куда-либо, али чёрт с ней и пусть пылится в уголках забвения, но она определённо производит впечатление… невнятное, но что-то неуловимое есть. У меня не было непреодолимого желания читать и читать её, но отложить, закрыть и забыть желания тоже не возникло. Необходимое зло — ознакомиться надо.
В первой декаде двухтысячных была дюже популярна книжка «Гопники» от некоего Владимира Козлова. У него были, впрочем, и другие схожие тексты, может и не хуже, но не со столь былинной обложкой, что не придавало им такого незабываемого антуража. Так вот. Всё, что писала Климова, я читал уже там (благо столь явно переживать мне всего этого не приходилось). Климова более трэшовая. Она как Уэлш, только про совок и не столь драматично, хотя с претензией на драму, только для тех, кто это переживал сам — не особо драмой-то такое описание и будет. Для тех, кто родился после, прозвучит как страшненькая сказочка, чтобы попугать молокососов страшным зверем коммунизмом.
Книга изначально многообещающая. Монологи советского гея, грезящего ГДР, свободой, красотой и возможностями «той страны», мечтающий туда под любым предлогом свалить из грязного, серого, унылого и однообразного совка. Маруся, которая тусуется с геями и со всякой целой кучей маргиналов всех сортов без разбора, кажется, не мечтает вообще ни о чём особенном, а просто существует, за неимением мечты, которая могла бы быть сформулированная под влиянием хоть какого кругозора, который у неё напрочь отсутствовал. 1984, говорите? Гораздо круче! Там некоторые смели мечтать, а тут наша Маруся даже не мечтает, потому что не знает, что может быть принципиально по-другому. Дети подвалов про Солнце не в теме!
Маруся кажется ненормальной, но ненормальным скорее является мир вокруг неё, а она просто, за не имением другого опыта, воспринимает это нормальным и чувствует временами свою ненормальность, не зная, что это всё вокруг как раз и есть ненормально. Вот такая вот хитрая подмена понятий. Гей Павлик (божечки же мой) в отличии от Маруси увидел другую яркую сторону и понимает, что псих не он — а все вокруг и в отличии от своей толстой и некрасивой подруги стремится к своей мечте. Такие вот две параллельные линии, демонстрирующие крайности для контраста. Кажется, именно демонстрация контраста и была целью Климовой.
Идёт это всё достаточно равномерно и как бы развивается, развивается, развивается, но к кульминации так и не приходит. Да, там есть что-то в стиле «и… занавес!», но происходит это достаточно невнятно, как-будто у Климовой не хватило сил сделать сильную концовку и она, махнув рукой, сделала как получилось. А может приём такой, дескать, грязный реализм и всё взаправду, так что не будет вам голливудских кульминаций. Всё как в жизни, книга-то про жизнь.
26 февраля
https://www.livelib.ru/review/925523-golubaya-krov-marusya-klimova