Франсуа Жибо. Китайцам и собакам вход воспрещен. СПб, «Евразия», 1998
Выставляя напоказ вещи, которые принято скрывать, вы можете скрыть вещи куда более важные.
«Китайцам и собакам вход воспрещен» — надпись на табличке у входа в шанхайский сад, предназначенный для посещения иностранцами. Иностранец для Жибо — инакомыслящий, не такой, как все. Автор ревностно охраняет свой сад от вторжения обывателя, забираясь в скорлупу ненависти, надевая маску глупца. Чувствительный, жестокий и боязливый ребенок, Жибо купается в хрустально-чистом ледяном роднике своего детства, сохраняя пронзительную радость и муку первопроходца. «Когда детство уходит, ты открываешь для себя тщетность и бессмысленность всего земного», поэтому следует оберегать свой ум и душу от вмешательства взрослых.
Маленький Жибо находился под абсолютным влиянием своих родителей, людей исключительных, редких, неординарных. Система воспитания, созданная его отцом, основывалась на принципе непохожести: «главным для нас было во всем отличаться от других». Идеализированнный и гротескный образ отца напоминает ницшеанского полубога и повадками, и мировоззрением. В его уста Франсуа Жибо вкладывает сентенции, исполненные четких принципов, говорящие о живости ума, здоровье духа и полной свободе мысли: «Только уныние противоестественно и аморально. Расслабление тела, насилие над своим характером и природой, скудоумие и отвллеченные знания в высшей степени аморальны, ибо повергают людей в уныние. Все, что поет, танцует и смеется, по душе Богу, а то, что нравится Богу, не может быть аморальным». Эксцентричный и шумный чудак, отец писателя, детство которого пришлось на момент оккупации Франции немецкими войсками, пытается противопоставить грубому хаосу окружающей реальности свой собственный светлый и одухотворенный «неразумный» порядок вещей.
«Главное — избегать вульгарности», а именно вульгарным, то есть пошло- обыденным, виделся Жибо- старшему мир добропорядочного буржуа. Животный ужас войны и смертельное унижение проигравшего можно было победить смехом и изяществом. Мать Франсуа Жибо, красивая, властная и отрешенная от всякой суеты женщина, привила юному писателю ощущение его исключительности и грациозное чувство собственного достоинства. Подобное воспитание сделало Жибо нравственно и идейно асоциальным элементом. Природа его — природа изгоя с тонкой душевной организацией, с «каменным сердцем, которое почему-то кровоточит». Депрессия и меланхолия, не всегда побеждаемые торжествующим разумом, сильно дают о себе знать. Эпатажные саморазоблачения, патетические откровения души, амбициозные размышления об обществе и о себе обнаруживают явное самолюбование. Франсуа Жибо слишком умен и недобр, чтобы чувствовать себя среди людей счастливым. Писателя больше волнуют судьбы диких уток и картин, заточенных в музеях- концлагерях, в единстве с природой пытается он обрести душевное равновесие.
Красивая утонченная книга, написанная ни для кого, предназначена для освобождения самого Жибо от груза накопившихся мыслей и впечатлений и имеет тщеславной целью «оставить след». Она лишена тепла и обаяния, даже смешные вещи не вызывают улыбки. Замкнутость и отчужденность автора делают вас простыми созерцателями чужих сокровищ ума. Жибо не интересен диалог, он занят собой. Сад его души — сад камней.
Книжный вестник, 1999