Гершом Киприсчи-Киприос
В современной российской литературе есть, пожалуй, только один писатель, в котором причудливо соединились Россия и Франция, Париж и Петербург, Мишель Монтень и Жорж Санд, Теффи и братья Гонкуры, музеи Парижа и Петербурга, декаданс русского Серебряного века и традиции французское кабаре, эпатаж Хармса и французских жёстких писателей, наподобие Селина и Жене, с чьими произведениями этот писатель познакомил читающую российскую публику уже в качестве переводчика.
Это любимая мною и как автор, и как человек Маруся Климова . По причине того, что эта гранд-дама русской литературы продолжает жить в Петербурге, а не переехала в Москву или Париж, ее рафинированный камерный голос не всегда хорошо слышен русскому уху, привыкшему к какофонии «похабников» типа Владимира Сорокина или Эдуарда Лимонова или громких выстрелов назначивших самих себя ополченцами Захара Прилепина и Александра Проханова.
В этом смысле Маруся Климова как-раз таки продолжает дореволюционные и пореволюционные традиции русской литературы. Ведь именно петербургские тексты 19-20 вв. представляют собой диалог между французской и русской литературами или даже своеобразный симбиоз оных в нечто единое и уже что-то совершенно особенное и неповторимое.
Маруся Климова — это французский, шире -европейский -голос, ироничный и хорошо выдержанный, как бутылка отличного «Бордо», в современной российской литературе и её книги удовлетворят вкусу самого взыскательного читателя.
Марусю Климову можно и нужно поставить в один ряд с европейскими петербуржцами, такими как Александр Сокуров и Леонид Десятников.
Диалог Европы и России, диалог русской и европейской культур продолжается в Петербурге.
Благодаря таким художникам, как Маруся Климова, окно в Европу, прорубленное в 1703 году императором Петром Великим в толще русской кондовости и косности продолжает оставаться открытым.
март 2017
ИЗ КНИГИ «МЫСЛИ, МЫСЛИКИ И МЫСЛИШКИ»