Андрей Иванов

Эстонскому читателю повезло. Наконец-то у него появилась возможность познакомиться с творчеством одной из самых одиозных фигур петербургского андеграунда, редчайшим алмазом русской литературы европейского масштаба.

Маруся Климова (подлинное имя – Татьяна Кондратович) – не только автор замечательной петербургской трилогии «Голубая кровь», «Домик в Буа-Коломб», «Белокурые бестии», скандальной дилогии «Моя история русской литературы» и «Моя теория литературы», но и великолепный переводчик. Благодаря ей на русском языке появились книги таких авторов, как: Луи-Фердинанд Селин, Жан Жене, Пьер Гийота (Pierre Guyotat), Жорж Батай, Моник Виттиг, Пьер Луис, Луи Арагон, Мишель Фуко, Франсуа Жибо, Пьер Буржад, Д. фон Гильдебрандт, Кеннет Кларк и др. Прежде чем мы оставим за спиной этот внушительный список (настоящий собор великих имен!), отмечу переведенные Марусей романы Пьера Гийота «Проституция» и «Книга»: они написаны столь сложно («Проституция» – фонетическая смесь французского с алжирским арабским, а «Книга», по мнению издателя Дмитрия Волчека (KOLONNA Publications), написана на языке, «разрушенном ядерным взрывом»), что признаны одними из самых трудно переводимых, и по этой причине стоят в одном ряду с «Поминками по Финнегану» Джойса, хотя на мой взгляд и вкус превосходят «Поминки» дерзостью вызова, рискованностью эксперимента и эпичностью языкового панно. Не знаю точно, за это ли Маруся Климова была удостоена французского Ордена литературы и искусств (l’Ordre des Arts et des Lettres), гадать не берусь, одно можно сказать – по заслугам!

Биография Маруси Климовой отмечена жестами, которые так или иначе связаны с ее эстетическими взглядами или формируют как эстетические взгляды, так и дальнейшее развитие биографии. Судите сами, она заканчивает Ленинградский Государственный Университет, работает в Морском Регистре СССР переводчицей, а затем – под влиянием чисто эстетических и не имеющих абсолютно никакого отношения к политике идей – сжигает диплом и бросает работу в Регистре, чтобы гулять по ночам, видеть жизнь, мыть кинозал, читая стихи русских поэтов, о чем впоследствии напишет в «Моей истории русской литературы» (кстати, под стихи Фета мылось лучше и быстрее всего), затем она работает санитаркой, экскурсоводом, научным сотрудником в музее «Исаакиевский собор» (о чем пишет в «Голубой крови»), откуда ее увольняют за организацию забастовки с целью отмены атеистической пропаганды, живет в Париже («Домик в Буа-Коломб»), где знакомится с вдовой Луи-Фердинанда Селина Люсетт Детуш и завершает начатый еще в советские времена перевод романа «Смерть в кредит», и это переворачивает ее мир окончательно: Татьяна Кондратович превращается в Марусю Климову. Жизнь – и соответственно биография – становится еще более карнавальной.

Во-первых, трудно сказать, может ли эстонский читатель себе представить, насколько псевдоним «Маруся Климова» в некоторых кругах русского социума кажется провокационным. Когда вышла «Голубая кровь», о Марусе Климовой писать не желали только из-за одного ее псевдонима. Если она приносила статью, подписанную этим псевдонимом, ей резко отказывали: «В нашей газете никакой Маруси Климовой не будет никогда». Даже я, помнится, в 2004 году, предлагая моим знакомым книгу Маруси «Белокурые бестии», замечал ехидную усмешку и вслед за этим слышал старый знакомый напев:

Эх, Мурка, Маруся Климова, прости любимого!

Слава богу, эстонский читатель наших дней, как мне представляется, за 20 с небольшим лет успел очиститься от советской ереси (да, может, и не впитывал весь тот шлак, который вливался в мои, например, уши со всех сторон), а посему псевдоним Маруся Климова, надеюсь, не вызовет в нем предосудительной коннотации. В конце концов, автор «Белокурых бестий», который перевел «берлинскую трилогию» Селина, «Кэреля» Жене, «Проституцию» Гийота, стал одним из организаторов фестиваля петербургского декаданса «Темные ночи», основал российское Общество Друзей Луи-Фердинанда Селина и пр., и пр., и пр., «может позволить себе ходить в тельняшке, в ватнике, а уж тем более быть Марусей Климовой, не становясь от этого менее элегантной и утонченной» (из интервью М. Климовой Радиостанции Свобода).

Во-вторых, даже если эстонский читатель слыхал «Мурку», то скорей всего никогда и ничего не слышал о писательнице Климовой, несмотря на все ее достижения, бурную биографию и эпатаж, без которого, кажется, она совершенно не способна даже просто сходить в магазин (чего стоит одна только история с крышечками от французских салатниц в магазине «Ашан», рассказанная в ее недавно вышедшей книге «Безумная мгла»!). Прежде всего, известность Маруси Климовой в узких кругах и почти полная безвестность в среде современных российских писателей связаны прямой пропорциональной зависимостью: удаленность от литературного процесса России, а вместе с тем – от крупных коммерческих издательств, а значит, больших тиражей и читательских толп, неучастие в раздаче премиальных лавров, дипломов и т. д., и т. п. – умножает как славу, так и силу тяготения к ней в среде отъявленных маргиналов, контркультурных артистов, гонимых перформансистов, коротко говоря, представителей андеграунда и делает ее, как говорит Дмитрий Волчек, фигурой, по значимости сравнимой с Гертрудой Стайн. И это связано не только с предпочтением узкого круга (которому в основном посвящены ее книги), но прежде всего с тем, что Маруся Климова трезво видит мир с его игроками, невидимые для многих нити ей очевидны, да и изгоем фуршетных залов она стала не потому, что ее туда не впускали (хотя и такое бывало, и где – в Париже, на конференции, посвященной творчеству Л.-Ф. Селина! Quel scandale!), а потому что у нее достаточно утонченный вкус, чтобы вкушать с кем попало кое-как приготовленные бутербродики, пить водку в толкучке, обливаясь, и – не обращать на это внимание. Она не умеет закрывать глаза на скотство.

Философ Вячеслав Кондратович совершенно справедливо отмечает, что «причины трудной издательской судьбы романов Маруси Климовой следует искать в ее нежелании и неспособности жить по законам современной масскультуры». Сама Маруся Климова эти законы масскультуры высмеивает в своих романах и прежде всего в повести «Портрет художницы в юности», которая посвящена жизни российской художественной богемы нулевых и тоже вошла в книгу «Безумная мгла».

Так о чем же «Голубая кровь», спросит уважаемый читатель. Лучше всего об этом романе рассказала Маруся Сергею Юрьенену (интервью Радиостанции Свобода): «…тогда, в начале перестройки, всюду доминировала идеология, она всем навязывалась и крайне раздражала. А подлинная жизнь закрылась за телевидением, газетами, «чернухой» и ускользала хуже даже, чем в советские времена. А мне хотелось все же ее выразить – ведь она была реальная, а не газетная. …Там (в романе «Голубая кровь») главным образом описывается период до 91-го года, до крушения СССР. Мне хотелось передать дух того времени, потому что факт еще не свершился, но в воздухе уже витал дух распада империи. Я часто обращаюсь в романе к детству, к истокам. Там все всерьез. И никого ничем специально шокировать и поражать я не собиралась. Правда, когда роман вышел, то его восприняли по-разному: называли хулиганским, омерзительно-прекрасным, а кто-то назвал энциклопедией петербургской жизни. И вот последнее определение кажется мне наиболее удачным».

Помимо всего вышесказанного, Маруся Климова является автором короткометражного фильма «Убийство Жоашена или то, что не снял Фассбиндер» (по мотивам переведенного ею романа Жана Жене «Кэрель»).

Напоследок мне хочется выразить откровенную зависть: я бы с удовольствием оказался на месте эстонского читателя, дабы вновь для себя открыть Марусю Климову. Amusez-vous bien!