Декларация асексуальности.
Маруся Климсова: Критики, пожалуй, чаще всего обвиняют меня в маргинальности, то есть асоциальности. Поэтому моя асексуальность является своеобразным ответом на подобные обвинения. Все-таки я родилась и воспитывалась в СССР, где именно асексуальность была едва ли не самой характерной чертой так называемого «социально значимого искусства». Так что если уж ты имеешь сегодня репутацию писательницы, посягающей на моральные устои общества, то тебе ничего другого не остается, как противопоставить собственный аскетизм этому расслабленному и погрязшему в пороках обществу – наподобие того, как героический Советский Союз некогда противопоставлял себя загнивающему Западу. Хочу, однако, оговориться, что асексуальность — это, скорее, мой творческий, а не жизненный принцип. На мой взгляд, в современном искусстве нет ничего более скучного и однообразного, чем эротические сюжеты и сцены, которые только отвлекают читателей и зрителей от сути происходящего. Для меня, например, эти сцены в течении демонстрации фильма по ТВ уже давно стали чем-то вроде рекламных пауз, во время которых я обычно иду покурить. Естественно, я стараюсь, чтобы в моих книгах таких унылых, однообразных и отвлекающих от главного моментов было как можно меньше.
Самое отталкивающее изображение плотской любви.
МК: После того, как я перевела роман Пьера Гийота «Эдем, эдем, эдем», который в течение одиннадцати лет находился под запретом французской цензуры, очень многие описания секса, раньше вызывавшие у меня отторжение, перестали мне таковыми казаться. Знаете, это как после знакомства с индийской кухней японская начинает казаться совсем пресной. В романе Гийота, например, очень подробно описывается совокупление младенца с обезьяной или же рогатые гадюки, плюющиеся спермой, которую они высосали у мертвецов… Но всего и не перечислишь: практически весь роман состоит из подобных описаний. В целом же, я считаю, что отталкивающие описания секса – это один из способов преодоления бесконечной банализации секса и любви в современном искусстве.
Главные радости в жизни.
МК: Обожаю смотреть триллеры и читать жизнеописания маньяков и серийных убийц.
Объект платонической любви.
МК: Энтони Хопкинс в роли Ганнибала Лектора в «Молчании ягнят». Особенно мне нравится заключительная сцена второй части, когда он летит в самолете и угощает маленького мальчика кусочком человеческого мозга.
Самоограничение.
МК: Стараюсь максимально ограничивать любые свои гуманистические порывы, которые считаю крайне опасными симптомами духовной расслабленности. Искусство — это сфера сверхчеловеческого. Добром и нравственностью занимаются политики и находящиеся у них на содержании критики, а художник призван служить красоте!
Беседовал Евгений Шаповалов
«Собака.ru», октябрь 2005
Вернуться на страницу «Интервью»