Ярослав Могутин
Дантес (надменно): Я — Дантес, мой отец был дантист и дальтоник, а твой — каннибал Ганнибал!
Пушкин (возмущенно): Это расизм!
Д (еще более надменно, с чувством собственной правоты): Расизм — это ебать белых телок черными хуями!
П (виновато оправдываясь): Белым телкам только этого и надо!
Д (пренебрежительно): Миф, придуманный Патрисом Лумумбой!
П (истерически вереща): Это определенно расизм!
Д (обвинительным тоном): Почему у тебя смуглая кожа, курчавые волосы, приплюснутый нос и выпученные глаза?
П (заискивающе): Петръ Великий…
Д (грубо перебивая): История умалчивает каким таким ганнибальством он занимался с твоим Ганнибалом!
П (расправив грудь): Ганнибал Петрович был гениальным баскетболистом! У него было свое шоу на MTV! В честь него выпустили одеколон THE SCENT OF A SAVAGE! Его фотографировал сам Мэпплторп!
Д (делая оскорбительные жесты): Он был гениТальным баскетболистом! Это единственное, чему можно выучиться в джунглях… Каким одеколоном от тебя пахнет? (Принюхивается, морща нос.) Почему ты не пьешь молоко?
П (виновато): Старик Державин…
Д (грубо перебивая): Хуявин!
П (про себя): Как тяжело пожатье каменной десницы!
Д (про себя): Эта обезьяна опять плетет какую-то хуйню!
П (неожиданно преобразившись): Я — наше всё.
Д (демонстративно сплевывая): Хуевый народ выбирает хуевых героев! Белые жопы подмахивают черным хуям.
П (про себя): Откуда он знает, что я жопник? (Дантесу) Легко из Нью-Йорка позорить родную культуру!
Д (кривляясь и корча рожи): Из Африки легче прокладывать спермоотвод!
П (горделиво): Россия — мой дом, я отдам ей всю сперму и кровь.
Д встает на колени и открывает рот: Давай, начинай!
П расстегивает ширинку и достает свой длинный черный хуй.
Д (про себя, не в силах скрыть восхищения увиденным): Я знал, что у этого Пушкина хуй, как у кенгуру! (Пушкину) Теперь я вижу, что ты гений чистой красоты! Кстати, ты чистый?
П (самодовольно помахивая хуем перед лицом млеющего Дантеса): Чистый, чистый! Позавчера принимал ванны!
Д принюхивается и начинает вылизывать сыр, скопившийся вокруг немытой пушкинской залупы.
П (придерживая Д за голову и вращая бедрами): Да, вот этой штукой я, образно выражаясь, памятник себе воздвиг нерукотворный! Карьера через постель? Почему бы и нет!
Д (начиная сосать): Нерукотворный! Бля буду нерукотворный!
П (мечтательно зажмурившись): И долго буду тем любезен я народу своему!
Д (старательно заглатывая пушкинский хуй): Угу!
П (тяжело дыша): Музы молчат, когда говорит Пушкин!
Д (давясь черной пушкинской спермой): Хуюшкин!
20 апреля 1999 года, Нью-Йорк